Книга Рано или поздно - Элизабет Адлер

— Не понимаю, при чем здесь Рождество? Но если тебе так нравится, то и «счастливого Рождества» тоже.

Мисс Лотти запрокинула голову и рассмеялась над своей ошибкой. На долю секунды Элли увидела в ней девушку.

— Наверное, я не совсем правильно запомнила, но смысл тот же.

— Ладно. А почему мы опять в козырьке? Только не рассказывай, что ты снова сидела за компьютером и колдовала с акциями. Ба, ты и так спустила последнюю рубашку.

— Я на бирже давно не играю. Во-первых, скучно и вульгарно. Во-вторых, у меня нет акций. Просто мне нравится компьютер, понимаешь? У него огромные способности. Да что там, он может с тобой разговаривать, отвечать на вопросы и передавать послания. Они называются E-mail. Или, может быть, Интернет. До сих пор не разобралась.

— Я знаю, что ты гуляешь в Интернете, — улыбнулась Элли. — Тебя научил этому твой молодой человек.

— Дивный мальчик. Дело знает на «отлично». И зря ты смеешься. Работать на компьютере очень легко и забавно. Можно заводить новых приятелей и болтать с ними сколько влезет. Это гораздо приятнее, чем смотреть телевизор. Там одно насилие и секс.

— Мисс Лотти, что я слышу? Прежде ты подобных слов не употребляла.

— «Не употреблять» еще не означает «не знать». А как, по-твоему, у меня появилась Романи? Нашла в капусте? Не будь дурочкой, Элли. Конечно, о сексе я осведомлена достаточно. Просто леди не должна о нем рассуждать, вот и все.

— Ба, ты никогда не перестанешь меня удивлять. Мисс Лотти озорно улыбнулась, оперлась на трость с серебряным набалдашником и медленно встала.

— Иногда я сама себе удивляюсь. Кстати, ты свободно можешь рассказать мне о своей сексуальной жизни. Может быть, я даже тебе что-нибудь посоветую.

Элли почувствовала, что краснеет.

— Мисс Лотти, где ты всего этого набралась? Нет у меня никакой сексуальной жизни.

— Я же сказала где. В Интернете. Понимаешь, я выступаю там в роли советчицы, вроде Энн Ландерс или Дорогой Эбби[17]. А в твоем возрасте уже пора вести сексуальную жизнь. За чаем расскажешь, почему ее у тебя нет.

Резко сняв зеленый козырек, бабушка зашагала прочь с террасы.

— Счастливо, Мария. Счастливо, Бруно. До встречи. Всем шалом.

Элли засмеялась и сделала в уме заметку проверить, чем именно занимается Мисс Лотти в Интернете.

Передав ключи от машины служащему отеля «Билтмор», весело напевая «Дикси», Бак ждал, когда ему подгонят автомобиль. На подъездную дорожку свернул антикварный белый «кадиллак», и служащий, забыв о Баке, ринулся открывать дверцу. Бак наблюдал, как народ вокруг засуетился. Появился управляющий, из двери высунули головы официантки, у входа столпился, кажется, весь обслуживающий персонал.

«Должно быть, политик, — решил Бак, продолжая негромко напевать, — или кинозвезда».

Управляющий с улыбкой помог выйти из машины пожилой женщине, которая, опираясь на трость, двинулась к Баку. На мгновение она замедлила ход, задержав на нем затуманенные голубые глаза.

Баку почудилось, что время остановилось. Кровь в жилах застыла. Он затаил дыхание, ожидая, что она его узнает и позовет полицию.

Управляющий взял даму под локоть. Она вежливо кивнула и величаво продолжила путь. Мимо.

Сердце у Бака пульсировало чуть ли не в горле. Судьба, расторопная, как «Федерал экспресс»[18], доставила жертву прямо на тарелочке.

— Извините, вам нездоровится?

Он открыл глаза и увидел самую красивую женщину в мире. Высокую, грациозную, элегантную, в ослепительно ярком желтом платье и босоножках.

— Вам нужна помощь?

— Нет-нет, я в порядке, — заверил ее Бак. — Спасибо.

— Тогда всего доброго. — Она взмахнула длинными рыжими волосами и пошла дальше.

Бак знал, это Элли Парриш-Дювен. Внезапно сердце словно упало. Грудную клетку пронзила боль. Он даже негромко охнул и прижал к груди руку, чтобы сердце не разбилось о ступеньки.

— Ваш автомобиль, сэр. — Служащий открыл дверцу «БМВ».

Бак отрицательно мотнул головой. Не в силах произнести ни слова, он поплелся обратно, в холл, там сел на диван, ожидая, когда сердце придет в норму. К такому повороту событий он готов не был. Он думал, что сам выберет момент встречи, и теперь в его мыслях царил настоящий хаос.

Дождавшись, когда пульс успокоится, Бак последовал за Элли. В уютный зал с видом на океан, где подавали чай. Столики были покрыть: розовыми льняными скатертями. Официантки суетились вокруг Лотти Парриш, сама же она восседала как королева.

Элли наклонилась к бабушке:

— Мисс Лотти, нет нужды оставаться в шляпе. Мы в помещении.

— Я знаю, что мы в помещении, Элли. Не тупая. — Старая леди с укором посмотрела на внучку, и официантки захихикали.

Элли выпрямилась, не обратив на них никакого внимания.

— Конечно, не тупая. Я уверена, ты прекрасно знаешь, что заказать.

— Сандвичи с лососем и огурцами, горячие булочки со сливочным кремом и земляничным вареньем. И чай «Эрл Грей». Только никаких пакетиков. Чай не имеет вкуса, если перемешан с бумажными хлопьями.

Бак слышал этот голос во сне, кажется, тысячу лет назад, в чертовой психушке. Она его не узнала. Интересно, благодаря преображению Бака или по старости? Может быть, просто по забывчивости? В любом случае она попалась.

Заняв столик по соседству, он заказал чай, притворился, будто читает газету.

Мисс Лотти изящно откусила кусочек от сандвича с копченым лососем (хлеб серый, без корки).

— Итак, Элли, что скажешь? Почему в твоей жизни нет мужчины? Такая красивая девушка. В чем дело?

Элли вздохнула:

— Я тебе говорила, ба, я занята шесть дней в неделю. Каждый день длится бесконечно. Все это продолжается около года и, похоже, будет тянуться до тех пор, пока я не заработаю достаточно денег и не открою второе кафе. — Помолчав, она засмеялась. — Правда, тогда, наверное, станет хуже! Буду работать семь дней в режиме нон-стоп.

«До чего же Элли хороша, — подумала Мисс Лотти, — особенно когда смеется. Такая молодая, жизнерадостная. Только чересчур работящая».

— Я тут подумала, — сказала она, тщательно выбирая булочку, — не продать ли нам «Приют странника»?

Бак прислушался, стиснув газету.

«Неужели Парриши утратили положение в обществе? Что, черт возьми, случилось с их деньгами? В последний раз, когда я слышал об этом семействе, денег у них было выше крыши. Вот, значит, почему меня выпустили из „санатория“. Понятно. Она не могла меня там содержать. Господи, что же теперь делать?»