Книга Братство Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт

— В гостиницу «Бильбоке» вам доставят две новые сорочки из лавки, находящейся в соседнем квартале. Письмо с подробным изложением всех полученных мною сведений будет спрятано в рукаве. Туда же, если понадобится, будут вложены указания по изменению нашего шифра. — Холмс указал мне на дверь. — А теперь вам пора идти. Если вы слишком задержитесь, у шпиона могут возникнуть подозрения. Джеймс расскажет вам, как найти галантерейную лавку, о которой я говорил. По пути в гостиницу вы должны зайти туда, иначе будет непонятно, откуда взялись рубашки.

— Обязательно, — согласился я. Быстрота мышления Майкрофта Холмса и лёгкость, с которой он переходил в беседе от одного предмета к другому, не переставала поражать меня.

— Я поставлю вас в известность обо всём, что касается последних действий шотландца, так что при встрече вам будет легче иметь с ним дело. — Он снова посмотрел на часы. — Что ж, Гатри, идите. Желаю удачи. — Он взмахнул рукой, прощаясь, и вдруг остановился, словно его посетила какая-то внезапная мысль. — Не берите ни от Викерса, ни от его людей никаких подарков. Возможно, они предложат вам какой-нибудь никчёмный сувенир. Найдите возможность отказаться от него. И постарайтесь удержать этого высокородного грубияна от общения с фон Метцем.

— Хорошо, — ответил я, гадая про себя, кто такой этот фон Метц, так некстати возникший в самом конце разговора.

Майкрофт Холмс угадал мой невысказанный вопрос.

— Вы прочли о некоторых из ритуалов Братства. Они испробуют различные способы, чтобы найти возможность управлять вами.

— Только суеверные глупцы позволяют дурачить себя прикосновением цыплячьей ножки и треском погремушек. Вы увидите, сэр, что у меня достаточно развитые мозги, чтобы не попасться на их удочки, — заверил я его. — Я разумный, образованный человек, много знаю. Те, кто…

— К подобным приёмам прибегают не только африканские и индийские дикари. Викерс со своей шайкой умеют пользоваться тем, что вы назвали удочками, в своих преступных действиях. Если они захотят нейтрализовать вас, то рационализм вам не поможет. — Он вновь указал мне на дверь. — Гатри, умоляю вас, держите своё остроумие при себе и не смейте расслабляться. В противном случае вас может ожидать участь хуже смерти.

За время, проведённое на службе у Майкрофта Холмса, я усвоил, что он никогда не хвастался и не прибегал к преувеличениям. Поэтому предупреждение поразило меня до глубины души. Я молча поклонился и вышел.

Из дневника Филипа Тьерса

Я наконец закончил приводить в порядок квартиру М. X. Не представляю, кто мог обыскивать её, но эти люди, видимо, больше всего беспокоились, как бы сделать всё побыстрее. Всё, к чему они прикасались, оказалось в полном беспорядке. Повсюду валяются бумаги и книги, подушки вспороты, ящики из столов и шкафов вынуты, а их содержимое выброшено на пол. Как и приказал М. X., я тщательно осмотрел все разгромленные комнаты. Кухня и кладовая остались нетронутыми, а гостиную успели перевернуть не всю. Я уверен, что моё возвращение спугнуло негодяев, и им пришлось удрать, не закончив дела, поскольку ничего не пропало. Вторжение в дом стало возможным из-за моего отсутствия, и я должен сознаться в том, что выполняю свои обязанности у М. X. неудовлетворительно.

Мать продолжает медленно угасать. Мне предложили пригласить священника и дать ей исповедаться, так как надежды на то, что она перед смертью придёт в сознание, почти нет. М. X. был настолько добр, что позволил мне вновь навестить её вечером, когда заметил, что я не могу сосредоточиться на своей работе. У меня не хватает слов выразить всю глубину благодарности, которую испытываю к нему даже в эти чёрные дни.

ГЛАВА 7

— Значит, вы купили новую рубашку, — утвердительным тоном заметил мой сосед по купе, когда поезд, направлявшийся в Дувр, тронулся с места. Это был худощавый человек профессорского вида: лет сорока, с серым лицом кабинетного затворника, одетый в поношенный твидовый костюм. Его лицо украшали очки и коротко подстриженная бородка.

— Две! — отрезал я, с подозрением уставившись на попутчика. Слава богу, подозрение не пришлось изображать: оно было совершенно естественным.

— Прекрасно. Если ваши воротнички и манжеты как следует отстирать и накрахмалить, вы будете выглядеть почти прилично. И ваша миссия может оказаться не полностью проваленной. — Он откинулся на диване и принялся демонстративно разглядывать меня. — Вас нельзя назвать привлекательным человеком.

Я радовался только тому, что не вынул из рукавов второй рубашки записки, чтобы прочесть их в купе, как я рассчитывал сначала. Теперь об этом не могло быть и речи. Если мой попутчик узнает, что я получаю корреспонденцию таким необычным путём, то всё закончится весьма плачевно.

— Я делаю всё, что могу, и буду признателен вам, если вы оставите свои намёки. Я уже сказал, что возьмусь за эту работу, и, как вы можете заметить, взялся. — Моя обида была гораздо более естественной, чем мне того хотелось.

— Какая гордыня, — ответил сосед таким тоном, словно выслушал моё замечание о плывущих по небу облаках. — Когда вы попадёте в Германию, вам придётся обуздать её, не то за ошибки придётся расплачиваться в аду. — Он захихикал, но выражение лица не изменил. С того самого момента, как сосед вошёл в купе, его лицо пребывало в неподвижности, словно у каменной статуи.

— Ещё я буду вам благодарен, если вы оставите свои мысли при себе, сэр, — проворчал я, вздёрнув плечи, чтобы оказаться хоть на дюйм дальше от моего спутника. С этими словами я подвинул поближе потрёпанный саквояж — ещё один из неоценимых даров Эдмунда Саттона, — стоявший на сиденье между нами, как будто опасался, что попутчик залезет в него или просто схватит мои вещи и убежит.

— С превеликим удовольствием, — ответил попутчик, сознательно игнорируя мою грубость. — Но всё дело в том, что они потребуются вам прежде, чем мы окажемся во Франции.

— Вы что-то путаете, сэр, — рявкнул я, надеясь, что не выдал своей тревоги. — Я направляюсь в Амстердам.

— А вот и нет, мистер Джеффрис. Ваш маршрут изменился. Вы приплывёте в Кале, доедете до Парижа, а уже оттуда поедете на восток в Германию через Люксембург. Из Люксембурга вы поедете в Мангейм, а оттуда в Ульм. Получается большой крюк, но с этим вам придётся смириться. В Аугсбурге вас встретит герр Дотмундер. Вам не нужно ничего знать о нём — он сам найдёт вас по описанию. Он назовёт вам пароль: спросит, нет ли у вас английских монет, которые вы желали бы обменять на немецкие. От него получите дальнейшие инструкции. — С этими словами с моего незваного компаньона как ветром сдуло всю мимолётную доброжелательность. Мне же не оставалось ничего, кроме как усомниться в его намерениях.

Я повернулся к попутчику с самым угрюмым видом, на какой был способен, уставился в узел галстука и пробормотал:

— С какой стати я должен верить вам?

— Потому что у меня поручение от мистера Викерса и записка, в которой он подтверждает мои полномочия. К тому же у меня билеты для вас, а те, что вы купили, я заберу. Не вздумайте сказать, что у вас их нет: я знаю каждый ваш шаг, в том числе какие билеты вы купили и когда. Они у вас во внутреннем кармане пальто; по крайней мере, так мне сказали. — Губы человека скривились в довольной гримасе. — Ну конечно. Мне приказано также сделать так, чтобы любой, кто попытается проследить за вами, имел для этого подходящую цель. Мы не хотим, чтобы они метались по всему свету, разыскивая вас. — При этих словах он снял очки, вынул из кармана повязку и надел её на левый глаз. — Вне всякого сомнения, они будут следить прежде всего за этой приметой. — Он принялся возиться с очками, безуспешно пытаясь нацепить их поверх повязки.