Книга Первая пуля – моя - Сергей Зверев

«Такие, как Заславский, не должны стоять у власти, – размышлял он, заваривая себе крепкий чай. – Особенно когда у них имеются такие помощники, как Стас… Господи, дай мне силы еще на один день. Это, конечно, грешно – просить у бога помощи для такого дела, но я просто обязан прикончить этого мерзавца. И обязательно сегодня!»

Седой вновь попытался представить себе лицо той девушки, свидетелем убийства которой он стал. Теперь он знал, что ее звали Аня и что действительно недолгое время она была домработницей в доме Заславских. Для того, чтобы добыть эту информацию, ему пришлось «переквалифицироваться» в работника АТС, проверяющего обрыв телефонной линии. Вывести жильцов дома на разговор о Заславском не составило большого труда – будущего губернатора и его супругу ненавидели все без исключения. От соседей с верхнего этажа Седой узнал многие подробности жизни звездной семейки. В частности, то, что до недавнего времени Заславские держали домработницу Анечку, которую уволили на прошлой неделе. С тех пор девушку никто не видел. По описанию Анечка очень напоминала ту самую девушку в красном, свидетелем убийства которой он стал.

Конечно, проводя это негласное расследование, Седой сильно рисковал. Не было никакой гарантии, что кто-нибудь из соседей не расскажет Заславскому про слишком любознательного мастера с телефонной станции. А тот, в свою очередь, не позвонит на АТС и не выяснит, что никакого мастера в их район не посылали. Тогда Заславский наверняка усилит охрану и станет практически недосягаемым. А в дураках останется не кто иной, как сам Седой.

Однако время показало, что паниковал зря – Заславский продолжал вести себя точно так же, как и до его рискованных мероприятий. Ровно в семь сорок пять выходил из подъезда в сопровождении охраны и садился в свой «Мерседес». Правда, теперь он стал возвращаться домой в разное время – иногда далеко за полночь. Но Седого сей факт ничуть не опечалил – операцию можно было перенести и на утро…

Сделав глоток чаю, он закрыл глаза и, откинувшись на спинку стула, еще раз прокрутил в голове план предстоящей операции:

«Я должен быть на месте не позже семи. Чтобы избежать приступа, надо уколоться в семь тридцать. Тогда в семь сорок пять я буду свеж, как огурец, только что сорванный с грядки…» Такое сравнение вызвало у Седого улыбку. Он посмотрел на часы. Пора было выходить. Прежде чем отправиться к дому Заславского, ему надо было заехать еще в одно место. Машина, на этот раз обшарпанный синий «Москвич», угнанный вчера вечером, но уже из другого гаража, ждала его у подъезда.

Допив чай одним глотком, Седой вернулся в комнату и переоделся в рабочую униформу – джинсы, майку, куртку и кепку. Перед зеркалом примерил новые солнцезащитные очки. Очки с огромными зеркальными стеклами ему совсем не шли – делали похожим на черепаху Тортиллу. Жаль, что в старых, которые он носил почти два года, треснуло стекло. Плохая примета – надевать на дело новые вещи, но без очков, увы, не обойтись.

Перед выходом Седой проверил карманы – не завалялась ли в них какая-нибудь мелочь, по которой, в случае непредвиденных обстоятельств, его можно будет вычислить. Непредвиденных обстоятельств он надеялся избежать, но в жизни всякое случается… Привычным жестом забросив на плечо сумку со снайперской винтовкой, вышел из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. Ключей с собой он не взял – запасные хранились у соседки-пенсионерки, и если сегодня ему будет суждено вернуться домой, сможет ими воспользоваться. Если же все пройдет по плану, сразу после убийства Заславского он сядет на ближайший самолет и улетит в Симферополь. Достать билет при нынешних ценах – не проблема. Даже в разгар сезона. Рядовые москвичи предпочитают экономить на транспорте и едут в Крым поездом. Самые необходимые вещи – зубная щетка, смена белья, электробритва – давно лежат в камере хранения.

«Вроде бы все предусмотрел, – подумал Седой, забираясь в салон „Москвича“. – Осталось забросить пакет Марату, и можно со спокойной душой отправляться на дело…» Поставил сумку на заднее сиденье, сел за руль и завел мотор.

* * *

Марат Бушков был одним из немногих людей из его прошлой жизни, с кем Седой продолжал поддерживать дружеские отношения. Они познакомились семнадцать лет назад, на районных соревнованиях по биатлону. По сравнению с Маратом, который по праву считался лидером, Седой был полным салагой, хотя и не без бойцовской хватки. В тот день выступать ему не довелось – отсидел на скамье запасных. Марату повезло больше – мало того, что занял первое место, так еще был обласкан тренером всероссийской сборной. Никто не сомневался, что не за горами тот день, когда Марату придется отстаивать честь «нашей великой и могучей» на олимпиаде.

Седой тогда ему дико завидовал. Ему хотелось во что бы то ни стало переплюнуть этого светловолосого красавчика – кумира всех женщин и своего в доску парня. В тот день, наблюдая за тем, как Марата заваливают букетами цветов, Седой дал себе зарок, что через год добьется таких же результатов. Кровь из носу, но добьется! Пожалуй, именно тогда в его жизни наступил переломный момент и он наконец-то осознал, ради чего стоит торчать в тире чуть ли не сутками. Ради таких вот дружеских объятий, поздравлений, букетов цветов и улыбок симпатичных девушек…

Через год они вновь встретились, но уже на городских соревнованиях. Поставленная цель была достигнута – Марат оказался вторым. До финиша они шли, как говорится, ноздря в ноздрю, но на последнем этапе Седой поднапрягся и сработал чуть чище. Как ни странно, стоя на самой верхней ступеньке пьедестала, он не чувствовал никакого удовлетворения. Лишь безмерную усталость, и еще терзала мысль, что последний барьер пройден и теперь ему некуда стремиться. Однако вся эта история закончилась весьма оригинально – они крепко подружились. И последующие девять лет были не разлей вода. Причем эта дружба была настоящей – они никогда не завидовали успехам друг друга, а наоборот, искренне радовались, когда у кого-то из них что-то получалось. Марат, стреляный воробей, давал Седому много дельных советов как в спорте, так и в личной жизни. Он вообще щедро делился с другими своим опытом, при этом не поучая и не навязывая своего мнения. Он шел по жизни легко, веря в то, что все люди – братья. Излишняя вера в человеческую порядочность его и погубила…

Эту донельзя банальную историю потом долго обсасывали все газеты – надо же, олимпийского чемпиона посадили за изнасилование! Хотя на самом деле никакого изнасилования не было. Просто одна излишне самоуверенная девица после проведенной с Маратом ночи, не получив от него обещания жениться, пулей понеслась в милицию писать заявление. Понятно, что любовь у них происходила по обоюдному согласию – Марат никого не затаскивал в постель силой. Возможно, сгоряча и пообещал подарить обручальное колечко, да чего сдуру не наболтаешь?.. К сожалению, невинная шалость окончилась для Марата весьма плачевно – его посадили на семь лет. Не помогли ни ходатайство тренера, ни письмо, написанное всей командой на имя Брежнева, ни заступничество чиновника из спортивного комитета…

Из колонии строгого режима Марат вернулся совсем другим человеком – ожесточенным циником. От прежней доброжелательности не осталось и следа. Когда Седой, узнав о его возвращении, позвонил ему и попытался навязаться в гости, то получил такой резкий от ворот поворот, что даже обиделся. Впрочем, хорошенько поразмыслив, понял, что обижаться не стоит. Как-никак, долгие семь лет Марат провел отнюдь не на курорте. Слава богу, что жив остался да еще нашел в себе мужество вернуться в родной город.