Книга Мертвый дрейф - Сергей Зверев

Нервничали, как семиклассники перед первым свиданием. Глеб с Платоном сидели напротив друг друга, прижавшись к стенам коридора, заговаривали волнение. В конце коридора мерцала тень – Крамер тащил лямку. Платон шумно и размеренно сопел, привалившись к стене – словно дыхание восстанавливал после марш-броска. Глеб извлек шоколадку из плечевой сумки, развернул – научились, слава богу, сладости, входящие в сухой паек, помещать не в хрустящие обертки. Сладкое отвлекало от тяжелых дум, поднимало «уровень счастья» – он откусывал понемногу, тщательно разжевывал.

– Дай кусочек, – потянулся к нему Платон, схватился грязными пальцами за шоколад, отломил со щелчком больше половины и сунул в голодный рот. Глеб уставился на него с изумлением.

– А ужин отдай врагу, – добавил Платон и принялся яростно перетирать зубами затвердевшую массу.

– Глеб, тихо в трюме… – прошипел Никита, сплющившийся с обратной стороны проема.

Глеб махнул Крамеру. Тот подбежал, опустился на корточки.

– Ты выглядишь уставшим, Юрка, – заметил Глеб.

– Я устал, – объяснил Крамер. – Ну, что, командир, танцуем дальше?

Они бесшумно скатывались в трюм, пробегали открытый участок, перепрыгивали через труп «местного обитателя», подстреленного Глебом, бесшумно взлетали на лестницу. Узкий коридор, с которого предположительно разбегались ходы в межпалубное пространство, пока еще не был заполнен решительно настроенным неприятелем. Царила тишина – глухая, как в настоящем подземелье. Пороховые запахи после взрыва гранаты еще не выветрились. Лампы разнесло осколками, пришлось доставать фонари. Трубы, вырванные ударной волной, искореженные вентили, трещины и дыры размером с кулак зияли в стенах. Дверь за поворотом, которой воспользовались «злоумышленники», по-прежнему была заперта, за ней стояла тишина. Бойцы на цыпочках рассредоточивались, прятались в нишах. Интуиция подсказывала, что если противник устроит вылазку, то примерно с данного направления. Впрочем, Глеб сомневался, что лазутчики будут использовать именно эту дверь – она уже засветилась в предыдущем столкновении. Он приказал Никите и Платону остаться, а Крамеру махнул – за мной. Крались между трубами, замирали, делая несколько шагов, прислушивались. Пространство сужалось, шеренги труб, обмотанные изоляцией, нависали над головой, изгибались – приходилось наклоняться. Воздух тяжелел, влажность царила убийственная, дышать приходилось через раз. И немудрено – коридор заканчивался тупиком в виде двустворчатого проржавевшего щитка. Пространство в тупике расширялось, стены отступили, образовался пятачок, на котором могли развернуться трое или четверо. Лампочка в мутном плафоне мерцала в углу на потолке. Глеб потянулся к щитку, чтобы развести створки… и вдруг застыл, мурашки весело побежали по коже.

Он различил скребущий звук над головой…

Он пригнулся, словно на череп уже обрушивался удар, упал на колено, обернулся и прижал палец к губам. Товарищ все понял, он тоже на слух не жаловался. Крамер сделал большие глаза, попятился, растворился за изгибами труб. Глеб вскинул голову. Потолок как потолок, если не всматриваться. А если всмотреться… Что-то вспучилось между мотками свисающих кабелей – часть потолка вдруг поплыла вниз. Там находилась крышка люка! Она так удачно вставала в створ, что сливалась с потолком. Крышка отгибалась, плавно, почти без скрипа. Заинтригованный, усмиряя колотун в груди, Глеб отступал, втиснулся за простенок, затаил дыхание. Где-то под боком судорожно посвистывал ноздрями Юрка Крамер…

Крышка люка бесшумно опустилась, выдвинулась короткая лесенка, по ней скользнуло гибкое гуттаперчевое тело, отделилось от перекладины и, как кошка, приземлилось на четыре конечности. Оно проделало это совершенно бесшумно! Застыло в изогнувшейся позе, поводило головой, прислушалось. У существа были длинные ноги, поджарое тонкое туловище, на спине выделялся силуэт автомата. «Женщина!» – изумился Глеб. Ну и ну…

Похоже, дама почувствовала чужаков – то ли обоняние хорошее, то ли интуиция. Она насторожилась, подобралась. Ждать, что из этого выйдет, Глеб уже не мог. «Посетительница», судя по всему, была одна. Разведчица. Он оторвался от стены, выскочил из ниши и бросился на штурм, рассчитывая на фактор внезапности. Она отшатнулась, хрипло ахнула. А он уже вознамерился швырнуть ее через бедро, встряхнуть, дезориентировать, как вдруг почувствовал препятствие. Эта чертовка бросилась ему под ноги! И не просто бросилась, а еще и в живот ударила! Хорошо хоть не в самое дорогое и лелеемое! Он охнул, когда в желудке взорвалась мина, с ужасом почувствовал, что его куда-то уносит. Он влетел затылком во что-то твердое – то ли стальное, то ли чугунное (разницы никакой), взвыл от боли, загудело – то ли в голове, то ли в трубе, исторг с хрипом:

– Юрка, хватай эту суку… – вроде как оставил сообщение после звукового сигнала…

Сообразив, что она нарвалась на целую ватагу, дама предпочла не добивать майора спецназа (а ведь легко бы это сделала!), изогнулось в полете спортивное тело, она взлетела, ухватившись за перекладину, и через мгновение уже могла исчезнуть в своем люке, кабы Крамер с воплем: «Ты что, дорогуша, уже уходишь?!» – не налетел на нее, как коршун, подхватил, увлек за собой, повалил под щиток. Посыпались звуки оплеух – неизвестно, кто кого мутузил, похоже, доставалось обоим. Ругнулся Крамер, отлетая к стене. Взметнулась тень – ай да баба-зверь! И что удивительного в том, что они коней на скаку останавливают? Но уже летел Платон, накрыл неугомонную барышню, как бык овцу, принялся выворачивать ей руки. Она брыкалась, кусалась, норовила засадить головой. Ей удавалось и то, и другое, и третье! Глеб с гудящей головой кинулся спасать ситуацию. Только этого им не хватало – сказ о том, как одна женщина четырех спецназовцев за пояс заткнула! Но столкнулся с Никитой, который тоже решил не сидеть на месте, а чем-нибудь помочь товарищам.

– А ты куда прешь? – рассвирепел Глеб, получая еще и по плечу.

– Да что-то не сидится мне сегодня, командир, – пробурчал Никита, оттирая Глеба от клубка копошащихся тел. – Вы только посмотрите на эту прелесть, – восхитился он. – Какой милый групповичок. Мужчины, будьте ласковее. – Он запрыгал вокруг мелькающих конечностей. – Это все-таки дама…

– Да это валькирия какая-то, а не дама… – хрипел Платон, пропуская удары и безуспешно пытаясь взять контроль над ситуацией. А Крамер в это время хватал ее за ноги, но они постоянно куда-то разбегались. Но вот уже угасало сопротивление, слабели движения, она рычала все глуше, подавилась хрипом, ослабла. Легкий тычок в сонную артерию (исключительно в плане гуманных соображений), и шлепнулись на пол сведенные судорогой руки, она откинула голову, застыла – лишь глаза по инерции продолжали блуждать.

– Не на ту метлу вы сегодня сели, сударыня, – прокомментировал Платон и начал с опаской ощупывать зудящий затылок.

– Дождались семеро одну – и запинали, – продолжал глумиться Никита. Но это не мешало ему забраться по лестнице в лаз, изучить обстановку и спуститься обратно. – Все спокойно в этом Багдаде, товарищи офицеры. Одна она была.

– И к чему мы пришли? – задумчиво вымолвил Глеб, освещая фонарем подрагивающее тело. – Хотелось бы верить, что к консенсусу…