Книга Прошедшее повелительное - Дейв Дункан

Потом девочка вспомнила про серебро в кармане. Она оставалась последней в труппе, кто не совершил сегодня никакого приношения, если не считать половины пирога для монахини. Элиэль решила, что пойдет в молельню Тиона и принесет ему в дар часть денег. Если старый жрец еще там, она успокоит его – скажет, что опасность ей вовсе не грозит и что Жнец покинул город.

Но почему именно к Юноше? Почему бы ей не зайти во все молельни? Она может просить у Прародителя спокойствия, у Девы – справедливости, а у Мужчины – храбрости. Она попросит их всех замолвить за нее словечко перед Владычицей.

Элиэль повернула на улочку за храмом. Теперь здесь было полно народа: нарсианские троглодиты спешили во все стороны. Она часто бывала на этой улице, так что знала: первая молельня от угла – Висека. В нее Элиэль еще ни разу не заходила. Величественная входная арка была, должно быть, раньше белой, но краска давно уже облупилась и потемнела, и на сером фоне едва выделялось солнце – символ Отца и Матери богов. Девочка смело шагнула в маленький полутемный дворик, поросший тенистыми деревьями. Потолком молельни служили черные ветви и серое небо, стены поросли мхом. В воздухе стоял слабый аромат благовоний. Кроме нее самой, во дворике никого не было видно.

Грубое изваяние Отца напротив входа было покрыто птичьим пометом и хлопьями облупившейся белой краски. На Элиэль смотрел высокий бородатый мужчина в короне и длинной мантии. Корявая нарсианская надпись заросла мхом, но у бога были только один глаз и одно ухо, что означало: это Чиол, бог судьбы. Элиэль очень надеялась, что это единственное ухо повернуто сейчас к ней. У Чиола был очень красивый храм в Джоале. Она видела его только издали – до сих пор у нее не возникало проблем с судьбой.

Элиэль преклонила колени перед статуей. Для молитвы Всеведущему полагалось носить на себе хоть что-то белое. Ну что ж, подбивку ее шерстяного плаща можно считать почти белой, так что сойдет. Она выудила две монетки из тех, что дал ей Драконоторговец. Достоинство их она не могла разглядеть в полумраке.

На плите перед статуей лежали приношения: несколько медяков, две жестянки, бутыль, холодная гусиная нога, по которой ползали мухи, моток шерсти, нитка бус – должно быть, самая ценная для кого-то вещь. Элиэль подавила соблазн открыть жестянки и понюхать, что там, внутри. Она положила свои монетки рядом с ними.

Склонив голову, Элиэль прочла молитву из Белого Писания:

– Отец Богов, Матерь Смертных, Дарующий Истину, дай нам утешение в невзгодах наших и прости нам грехи наши!

Это как раз то, что нам сейчас нужно, подумала она, и на минуту ей стало полегче. Неожиданно легче – впрочем, она ведь никогда не предлагала богу серебра. Первая благодарственная молитва, которая пришла ей в голову, оказалась из Синего Писания, но это ничего не значила.

Девчушка радостно вышла на улицу, и в лицо ей ударил снежный вихрь.

Белые хлопья плясали по улицам, прилипая к прохожим. Она почти не видела, куда идет. Поплотнее запахнув ворот, девочка брела между спешившими куда-то людьми, между повозками и фургонами. Высокая стена все тянулась, прерываемая только негостеприимного вида дверями. Над стеной кое-где выглядывали верхушки деревьев: судя по всему, там были частные сады. Следующая молельня посвящалась аватаре Карзона, Крак’ту, богу землетрясений. Раньше она редко молилась Мужу, и уж точно никогда – Крак’ту. С землетрясениями у нее было не больше проблем, чем с судьбой.

День клонился к вечеру. Элиэль замерзла и устала. Бедро болело. Моргая от летевшего в глаза снега, она увидела знакомую фигуру, идущую в ее сторону. Кто угодно узнал бы Дольма Актера даже на расстоянии – по росту и походке чуть вразвалку. Будь все как обычно, она бросилась бы к нему. Дольм был веселый, разговорчивый, почти такой же высокий, как Тронг Импресарио, но гораздо моложе, но зато он обладал замечательным голосом. Двигался он, правда, неважно, и жестам его недоставало изящества. Она помнила еще, как он был достаточно молод, чтобы играть Юношу. Теперь он изображал Мужа в трагедиях, любовников или воинов – в комедиях.

Сегодня Дольм вряд ли будет весел – сегодня Ама приносит себя в жертву богине Оис. Наверное, Дольм тоже совершает паломничество по всем молельням Нарша. В эту минуту он, как и Элиэль, направлялся к молельне Карзона. Элиэль не хотелось, чтобы Дольм слышал ее молитву.

Но и она не считала себя настолько испорченной, чтобы подслушивать его. А уж сделать это проще простого! Элиэль отступила за стоявший у арки фургон, чтобы пропустить Дольма. Когда Дольм подошел ближе, ей показалось, что он ведет себя как-то странно – вроде бы таится. Он прошел мимо, даже не заметив ее. Он не вошел в молельню!

Любопытство – грех, учила Амбрия Импресарио.

Любопытство – большой талант, говорил Т’лин Драконоторговец.

В конце концов Элиэль решила, что ее догадка верна – Дольм Актер таится. Она вышла из-за повозки и пошла следом за ним, стараясь держаться за громыхающим по мостовой фургоном. Он шел быстрее, чем волочившие фургон яки, но каждые несколько минут останавливался и оглядывался.

Дольм Актер был высок, а она мала ростом. И куда более незаметна, чем он. А уж превратиться в невидимку? В такую пургу? Что может быть легче!

Возможно, он направляется в молельню Чиола. Но с чего тогда делать из этого тайну?

И вдруг, совершенно неожиданно, Дольм исчез. Элиэль успела заметить закрывающуюся дверь и в досаде топнула ногой.

Любопытство ее разгорелось с новой силой. Подобно ей, Дольм бывал в Нарше раз в год и не задерживался дольше чем на несколько дней, и все же он явно знал, какая именно дверь ему нужна. Это была даже не дверь, а глухой деревянный щит на гладкой каменной стене без имени и знака. Да, наверняка он бывал здесь раньше! Ограда слишком высока, чтобы перелезать через нее. Из-за стены виднелись ветки деревьев, значит, за оградой – сад. Должно быть, это потайной ход в храм, а может, просто сад вроде молельни Чиола.

Еще один сад, соседний с молельней Чиола!

Не задерживаясь, Элиэль нырнула под некогда белую арку в полутемный дворик. Там до сих пор никого не было. Не успев даже попросить прощения у бога, она поспешила к боковой стене. Проклиная неуклюжий башмак, и тяжелый марсианский плащ, девочка залезла на дерево и заглянула через стену.

Под ней раскинулся сад побольше, окруженный такими же замшелыми стенами, заросший старыми деревьями и густыми кустами. На всем лежал отпечаток запустения, словно сюда никто не заходил. Это была еще одна молельня. Но Элиэль никогда не слышала о тайных святилищах. Несмотря на круживший в воздухе снег, она хорошо видела статую бога у противоположной стены.

Фигура была совсем как живая – у Элиэль даже дух захватило. Даже в самых больших храмах она не видела изваяния красивее этого. Статуя была выше человеческого роста, отлитая из бронзы, – мужчина в набедренной повязке. Юношу обыкновенно изображали нагим, а Карзона – полностью одетым, но это, судя по всему, был Мужчина – крепко сложенный, мускулистый, зрелый. Кроме того, в одной руке он держал череп, а в другой – молот. Бронза позеленела от непогоды, а как известно, зеленый – цвет Карзона, Мужа. Он стоял в окружении лопаты, косы, пастушьего посоха и прочих атрибутов различных его аватар. Все они тоже были отлиты из позеленевшей бронзы – все, кроме меча, красного от ржавчины. Во всяком случае, Элиэль надеялась, что от ржавчины.