Книга Хамсин - Вячеслав Иванович Катамидзе

расчет, основанный на знании навыков и психологии его самого, Хамсина.

Он должен был не просто умереть, а исчезнуть с лица земли. Без следа, без возврата. Труп в рефрижераторе, где-то в предместье Рима. Без документов. Скорее всего, убит мафией — это один из ее приемов…

И тут он вспомнил про виски в заднем кармане брюк. Виски был теперь ледяным, но алкоголь должен ему помочь. Хоть немного.

Он выпил все, что оставалось во фляжке. Ему показалось, что все его внутренности запылали, потом желудок пронзила острая боль. Он повалился на коробки и стал растирать оледеневшими руками себе лицо, шею и уши. Но очень скоро устал. Понял, что толку от этого мало.

Хамсин лежал на коробках. Лежал долго. Ему казалось, что он медленно поднимается вверх, к облакам, которые постепенно закрывают от него и землю, и весь небесный свод…

Часть IV. Рождество в семье Бертини

19

В 1980-е годы Иль-Пино, северо-западное предместье Рима, стало одним из самых шикарных мест в округе. Довольно многие римляне, разбогатев на торговле или ресторанном бизнесе, покупали тут большие особняки или даже поместья у обедневших аристократов и создавали гостиницы, клубы или даже «курорты» — парковые зоны с цветниками, бассейнами, спортивными площадками, ресторанами и роскош ными коттеджами. На парковке одного из таких курортов под названием «Галилео» можно было в воскресный день увидеть два десятка автомобилей, каждый из которых стоил целое состояние, причем примерно на четверти этих автомобилей красовались дипломатические номера.

В Иль-Пино, что значит «сосна» по-итальянски, дома были большие и с солидными участками, перед ними росли пальмы, а бассейны окружали клумбы с экзотическими цветами. Только примерно в половине из этих домов владельцы жили круглый год; прочие приезжали сюда только в выходные — благо из центра Рима в Иль-Пино можно было в такие дни доехать за полчаса. Короче говоря, Иль-Пино был тогда островком благополучия в стране, где большинству населения жилось нелегко.

Исключение из правил в самой зажиточной части Иль-Пино составляли две совсем небогатые семьи, жившие на улице, кончавшейся просто на большой поляне. Два их дома стояли друг против друга, разделенные грунтовой дорогой. Трудно было бы найти во всем районе два дома, которые так отличались бы друг от друга, как эти. Один, трехэтажный, был сложен из камня и, вероятно, был построен в начале девятнадцатого века, если не раньше. Второй, двухэтажный, кирпичный, с высокой крышей, был не такой старый: считалось, что его строили в середине двадцатого века. К каждому дому примыкали огромный амбар и навес на несколько машин.

Разница между семьями была прежде всего количественная. В кирпичном доме жила маленькая пожилая семья: синьор Бастиано Альфани и его жена. А в старом доме жило одиннадцать человек: синьор и синьора Бертини, две их дочери с мужьями и детьми, их четырнадцатилетний сын Пьетро, племянница главы семьи и свекровь одного из его зятьев. Разница в возрасте между дочерьми была всего в два года, и обе вышли замуж почти одновременно: одна за водителя туристического автобуса, а вторая — за молодого капитана карабинеров. Обе молодые семьи жили сначала отдельно, занимая маленькие квартирки в центре Рима, а синьор Чезаре Бертини, его жена Карла, сын Пьетро и Роберта Бертини, племянница Чезаре, обитали в маленьком домике на краю Иль-Пино.

Собравшись как-то на день рождения главы семьи, все они единодушно признали, что жить каждому из них становится все труднее: уход за детьми, приготовление пищи, коммунальные и транспортные расходы буквально довели всех до отчаяния. Тогда было решено вспомнить о старых временах и съехаться, чтобы вести общее хозяйство и разделить заботы по дому и по уходу за детьми. Когда они подсчитали, какую сумму получат за домик на окраине Иль-Пино и за две квартирки в центре Рима, выяснилось, что они будут в состоянии купить большой дом в Иль-Пино, причем даже в престижной части района. Такая возможность вскоре представилась. Владелец большого старинного дома на улице Джулио Галли, став вдовцом, решил уехать к дочери в Америку и объявил, что продаст дом со скидкой, если его купят быстро.

Чета Бертини поехала смотреть дом. Оказалось, что в нем, если считать старый корпус, все пристройки и мансарду, в общей сложности десять комнат и большая кухня. Дом был старый, но совсем не ветхий; ремонт, конечно, в нем требовался, но Чезаре не сомневался, что с двумя зятьями и молодыми дочками он этот ремонт легко осилит. Купив дом, они общими усилиями, работая порой до часу ночи, провели ремонт всего дома за две недели.

Чезаре и его жена, которые очень скучали по внукам и которые совсем недавно стали пенсионерами, проработав почти три десятилетия на химическом заводе, пообещали, что возьмут внуков на себя. Правда, выполнили они свое обещание только частично. Дело в том, что в давние-предавние времена оба дома были частью большого фермерского хозяйства, и на участках близ обоих домов стояли два больших амбара. Крыша в них давно прохудилась, а дверей вообще не было, так что толку в амбарах было мало. Однако сосед, синьор Альфани, тоже пенсионер, был человеком предприимчивым. В прошлом поставщик деревенских продуктов для фабричных столовых, он как-то пришел к Чезаре Бертини с деловым предложением.

Вот в чем оно заключалось. Амбары ремонтируются, и в них размещается маленькая птицефабрика. Она занимается продажей яиц и цыплят в близлежащие рестораны и «курорты»; поскольку продукция свежая, ее будут покупать с удовольствием. Птицефабрикой будут заниматься сам Альфани, чета Бартини и племянница Чезаре — Роберта. Жена Альфани будет яйца и цыплят продавать. Доход, конечно, будет не такой уж солидный, но кормить две семьи этот проект будет в состоянии. К тому же Альфани брал на себя покупку всего необходимого оборудования и даже ремонт обоих амбаров.

Предприятие работало уже полгода и уже начало приносить скромный доход. Совместная работа сблизила две семьи, и утро начиналось на кухне Бертини с прихода синьора Альфани, который пил со всеми кофе с булочкой уже в семь часов утра и сообщал о финансовых успехах предыдущего дня. У него на кухне даже было свое место.

Было утро 24 декабря, часы показывали начало восьмого, и единственный человек, который собирался в этот день на службу, был Гвидо Марини, капитан карабинеров и муж старшей дочери Бертини — Сильвии. Сама она к раннему завтраку не вышла: решила в такой день поспать подольше. Маленькие дети тоже спали — у них была своя комната. Не встали еще