Книга История дьявола - Жеральд Мессадье

утверждать или отрицать. Мир подразделяется на самые что ни есть простые категории: одушевленное и неодушевленное, материю первичную и вторичную, предметы подвижные и неподвижные... Вторичная материя, или душа, действует в теле, и продуктом этой деятельности является карма, которая объединяется в Мировое начало и в свою очередь снисходит на душу человека. Природа кармы такова, что она с трудом воспринимает перемены и в индивидуальной проекции определяет судьбу каждого индивидуума[46]. Эта идея впервые была высказана в поздних ведийских Упанишадах, получила широкий резонанс на Западе в начале XX века и нашла, например, отражение в давно уже забытом романе Поля Бурже «Наши поступки идут за нами следом».

Надо сказать, что джайнизму присуща особая интуиция. Более пяти веков до нашей эры утверждалось: мир существует в двух формах — в виде атомов и агрегатов атомов или, как мы называем, молекул, и «однородные атомы в разных сочетаниях составляют различные элементы»[47]. Вот это удивительное интуитивное предположение стало предметом исследований западных физиков лишь в XVIII веке.

В джайнизме нет понятия бога, хотя, соблюдая аскетический образ жизни, отдельные души могут достичь «статуса божества»[48]. Именно так происходит искупляющее уничтожение кармы и возводится препятствие к ее возрождению, а значит, новому мучительному переселению души. В джайнизме нет также понятия дьявола, однако этика в нем, тем не менее, занимает не последнее место. Это религиозное учение существует в наши дни и, не являясь набором догм, распадается на пять отличающихся друг от друга сект[49].

Третьим направлением философской мысли в эпическую эпоху стал буддизм, который проповедовался великим реформатором, сыгравшим в истории человечества, возможно, бо́льшую роль, чем все другие религиозные деятели, включая Заратустру. Шопенгауэр в письме к Фредерику Морену утверждал, что Будда[50] был одним из трех великих философов, которых знал мир (двумя другими были, по его мнению, Платон и Кант).

Не расширяя наши весьма ограниченные поиски доказательств существования дьявола, мы смогли обнаружить, что жизнеописание Гаутамы из царского рода Сакья, родившегося в 563 г. до н.э. на границе Индии с Непалом в современных очертаниях, вступает в противоречие с утверждениями последователей джайнизма. На первый взгляд может показаться, что мы во второй раз после египетского бога Тьмы Сета встретили прообраз дьявола. Когда после шести месяцев поста превратившийся в живой скелет принц Гаутама[51] был на пороге смерти и присел под фикусом, ожидая «просветления»[52], благодаря которому он сделается Буддой, к нему приблизился в окружении злых духов бог смерти Мара и попытался воспрепятствовать его намерению. Обратив внимание на худобу и бледность Гаутамы, Мара произнес: «Ты связан по рукам и ногам земными и небесными путами. И ты, аскет, не сможешь освободиться от них»[53]. Примерно с такими словами обратился Сатана к Иисусу в пустыне. Однако для понимания истинного смысла высказывания Мары необходимо привести контекст, в котором они произносились, и мы убедимся, что он не имеет ничего общего с библейским сюжетом; в самом деле, Мара попытался помешать принцу постичь высший разум, который сделает из него Будду, находящегося в состоянии полной отрешенности, «нирваны», когда страдание прекращается через полное уничтожение стремления к бытию, возрождение и обретение спокойствия. Таким образом, это состояние, в сущности, противопоставляется земному существованию, к которому Мара пытается вернуть принца, убеждая в том, что тот не сможет освободиться от своих пут.

Мы, похоже, наблюдаем возврат к дуализму, от которого отказались Упанишады: Зло существует, и оно вовсе не является плодом человеческой фантазии. Происходит сближение (однако фактически лежит в основе) с концепцией гностицизма, объявляющего плохим все земное. Мара не толкает принца на преступление, разврат или воровство; он только призывает вернуться в мир простых смертных, считающийся именно потому «плохим». Мара вовсе не демон и тем более не дьявол, если не заходить далеко, сравнивая с концепциями христианства; Мара — бог смерти, ибо все живое обречено на смерть, и всякая жизнь с самого зарождения несет в себе зародыш смерти. Жить — значит готовиться к смерти. И напоминание о невозможности освободиться от пут имеет целью ввергнуть Будду в уныние и призвать смириться с незавидной человеческой долей, то есть с неминуемой смертью.

Однако, черпая поддержку в десяти великих добродетелях или парамитас, Гаутама отвечает: «Твоим первым оружием является похоть, вторым — отрицание духовности, третьим — жажда и голод, четвертым — желание, пятым — тупость и лень, шестым — трусость, седьмым — сомнение, восьмым — лицемерие и упрямство, девятым — погоня за наживой, лестью, пустыми почестями и ложной славой, а десятым — самовлюбленность и презрение к окружающим. Вот, Мара, все твое оружие. Ни один слабый духом человек не сможет противостоять тебе; только выстояв можно достигнуть высшего блаженства». Как раз в майскую ночь полнолуния в 528 году до н.э. Мара потерпел свое самое сокрушительное поражение. Бодрствуя с двух часов ночи до шести часов утра, Гаутама постиг Четыре Благочестивые Истины[54]; он стал недосягаем для земных соблазнов и утех. Мара еще не раз принимался уговаривать Будду, и ему в конце концов удалось достичь поставленной цели, и Будда умер.

Неважно, насколько точны эти сведения и достоверна сама история Будды. В классическом исследовании Ламотта[55] повествуется о тщетности попыток восстановить жизненный путь этой легендарной личности, за что, похоже, никто так до сих пор всерьез не брался. Да и ни к чему, впрочем, не привело бы, так как секта Махаяна, начавшая распространять буддизм с IV века в Китае, Корее, Японии, на Суматре и дошедшая даже до Цейлона, где господствовали более строгие традиционные каноны, проповедует, что Будда — божество многоликое. Одни считают Будду пятиликим (Вайрокана, Аксобхия, Ратнасамбхава, Амитабха и Амогазидхи), в то время как по мнению других у него двадцать четыре лица. Как бы то ни было, между многочисленными сектами никогда не было антагонизма; мы не ошибемся, если скажем, что у каждого верующего есть свой Будда.

Религиозное учение, оставаясь неизменным в своей основе, проповедовало сострадание и отрешенность от мира.

Злобный Наги из Урувилве, с которым сталкивается Будда после первого поединка с Мара, также не был дьяволом. Решив укротить это полубожественное существо со змеиным туловищем и несколькими головами, Будда входит к нему в логово и садится, скрестив ноги и выпрямив спину. Наги дохнул на него дымом, Будда ответил ему тем же. Наги изверг из пасти огонь, Будда не отступил.