Книга Пропавшие. В погоне за тенью - Сергей Александрович Милушкин

что лучше — камеры или сотни глаз профессиональных доносчиков, которые за деньги могут распознать что угодно.

Навстречу промчался школьник на электросамокате и на его груди я заметил большой белый значок. Пацан крутил головой, высматривая потенциальную жертву, словно она у него была на шарнире. Я втянул голову в плечи. Потом снова достал телефон и проверил, на месте ли усы. Все было на месте. Но я чувствовал тревогу, и она нарастала по мере того, как я приближался к своему дому.

Ведь он тоже знает, где я живу… вот что мне волновало. Если ему удалось уйти от полиции, он может вернуться сюда, может быть, не прямо в квартиру — это было бы слишком рискованно, но попытаться снова зайти к той Марии, чтобы забрать у нее одну очень важную вещь.

Что-то его спугнуло прошлый раз, и он не закончил начатое. Я подумал, что вероятно, это был тот самый алкаш.

Я как раз проходил мимо магазинчика, где продавали в том числе и алкоголь — неказистый серый павильон, заросший по бокам сорной травой. С правой стороны стоял штабель заляпанных черной смолой европаллет и рядом, как у барной стойки покачивались четыре или пять тел в грязной одежде, с засаленными взлохмаченными волосами и обветренными лицами.

Однако их отличала одна немаловажная деталь. На их куртках и пиджаках не было того самого значка.

Я чуть сбавил скорость, всмотрелся в их лица, пытаясь определить — нет ли среди них моего старого знакомого в кожаной куртке. Мужики, до этого довольно оживленно переговаривающиеся между собой, сразу замолкли. Они были не слишком пьяными (пока еще), и я почувствовал их подозрительные и даже враждебные взгляды на своем лице и одежде. Они буквально ощупывали каждый сантиметр моей одежды.

— Че уставился? — рыкнул передний, самый крупный парень. У него недоставало двух верхних передних зубов и поэтому фраза прозвучала как «Се уссаисся?».

Со стороны и при иных обстоятельствах эта шепелявость могла бы показаться смешной, но один вид этого бугая говорил, что смеяться он не привык.

Я выдержал его взгляд — игра в гляделки в племени пираха одна из излюбленных, и я редко был в ней проигравшим. Мужику это не понравилось. Он медленно поставил свой стакан на палету. Его товарищи напряглись.

— Трубы горят… — я сделал характерный знак пальцами возле горла. — Примете в компанию?

И тут же залез во внутренний карман пиджака, где лежало несколько заготовленных купюр.

Выражение лица мужика несколько смягчилось.

— А-а… Седой, сгоняй, возьми нам еще парочку.

Через минуту неприметный человечек, которого я сразу и не заметил, выхватил купюру из моей руки и скрылся за дверьми магазина.

— Какой-то ты непонятный, — сказал один из компании — плотный коренастый мужичок в грязной спецовке по ту сторону паллет. — Ну проходи к нашему столу, раз не пожадничал.

Я не собирался оставаться с ними надолго. Тем не менее, сделал пару шагов вперед.

— Выгнали с работы, — сказал я. — Жена изменила, я вчера… накидался, проспал, как назло, на замдиректора попал… вот и все…

Тяжелая рука легла мне на плечо.

— Нас селовек, — сказал здоровяк. — Не тузы. Видась, с горя ты…

— Ага, — уныло кивнул я.

Из ниоткуда возник посыльный. Он с любовью поставил три бутылки на паллету.

— Рома, три взял, — сказал он. — Чтобы не бегать.

— Все равно еще бегать придется, — отозвался коренастый.

Здоровяк тут же разлил одну бутылку и протянул мне прозрачный стаканчик.

— Ну, будем, — сказал он с каким-то польским акцентом.

Я опрокинул стаканчик в рот. Водка была горькой, противной.

— На, закуси, — кто-то протянул мне колечко соленого огурца.

— Где работал-то? — коренастый снова разлил водку по стаканчикам.

Я подумал. А что мне терять, в конце-то концов.

— На заводе. Звезда, слышали такой?

Мужики переглянулись.

— Там же Машка вроде работала… — вырвалось у мужичка, что бегал за водкой. Остальные посмотрели на него осуждающе.

— Язык твой оторвут когда-нибудь, — сказал медленно коренастый.

— А че такого? — попытался оправдаться Седой. — Как-будто это секрет!

— Ты бы лучше помолчал, — раздался еще один голос.

— Из-за этой конторы она сына потеряла между прочим! — неожиданным фальцетом вскрикнул маленький человечек. — И нечего меня затыкать! Тоже мне, герои! Слова боятся сказать, только и горазды, что жрать водяру, да морды бить. А как прыщавый апэшник мимо едет, так сразу прятаться во дворы!

Повисло глухое молчание. Обстановка быстро накалялась. Я замер с пустым стаканчиком в руке.

— Он прав, мужики, — неожиданно выступил вперед жилистый мужик в клетчатой рубашке. Руки его были в наколках, колючий взгляд буравил насквозь. — Я ее пацана помню с рождения, еще до того, как он пропал. Она всегда говорила, что это ее завод виноват. Хотя как завод может быть виноват, непонятно. — Он в упор посмотрел на меня, как будто я тоже мог иметь к этому отношение. — Все равно дело темное. А Машку жалко. Кстати… что-то ее не видно… — он обернулся и посмотрел на окна последнего подъезда.

— Она уже три дня не выходит, — сказал коренастый.

Я положил на паллету еще пятьсот рублей.

— Ладно мужики, мне надо идти. Это вам на опохмел.

— О… Седой, ну-ка…

Два раза ему не нужно было говорить, мужчина схватил деньги и снова исчез в магазине.

Я махнул рукой и покачиваясь, побрел прочь. Никто мне не сказал ни слова.

Оказавшись за углом дома, я выпрямился. В голове слегка шумело, но главное мне удалось выяснить, что это та самая женщина из списка. Однако то, что она уже три дня не показывалась в постоянной компании было плохим знаком.

Я бы добавил — очень плохим.

Двор казался безлюдным. Мой подъезд сквозь заросли кустов и застывших словно в какой-то янтарной смоле деревьев проглядывался едва-едва. Однако я точно видел, что легковой тонированной машины возле него уже не было. Никаких признаков облавы, хотя я вполне допускал, что кто-то в штатском мог дежурить неподалеку. Интересно, получила ли та дама вознаграждение за увиденное на балконе?