Книга Трудно быть замполитом - Бебель

лоскуты. Да так сильно и больно, чтобы другим неповадно стало. К тому же, было бы все так просто, то каждый бродяга инспектором представлялся, наверняка у них какие-нибудь документы или хитрые печати имеются.

Короче, ну хватит с меня идиотских идей на сегодня…

Ночное небо становилось все светлее. Первые лучи восходящего солнца коснулись гербов на башнях, заставляя засиять в последний раз. К вечеру знамена спустят. С кровью или без. Против Холма у герцога нет и шанса.

Заслышав быстрые шаги, я развернулся, но успел разглядеть только кулак. Вместо «здрасте» Пегги приложила меня со всей дури.

— Да в нос-то зачем… Второй раз за сутки, нашли, блин, грушу…

— Прекрати, у него швы разойдутся! Требую уважать мой труд!

Дылда проигнорировала рекомендации врача и рванула меня за грудки:

— Ты не один, слышишь?! Не один! Я не твой инструмент, не твой меч, не щит, я человек, слышишь?! Я не служу ни тебе, ни твоим амбициям! Помни о других, гнилой ты кусок овса! Я тебе не присягала! Я не собираюсь костьми ложиться под твой язык!

Звучит настолько двусмысленно, что я бы даже покраснел, если бы помнил как это делается.

Иронично, но я впутался в эту историю как из-за того, что я подумал о других. О целом городе, над которым нависла угроза настоящего штурма и сопутствующего грабежа. Реки крови, горы мертвых мужиков и штабеля изнасилованных женщин. Армия под стенами не для того полмесяца томилась, чтобы вежливо пройти по улицам и аккуратно поменять знамена на стенах. Права на разграбление никто не отменял и никакие законы с приказами не удержат солдатню, почуявшую вкус вседозволенности.

Рыцарь и Серина не помышляли вмешиваться, с интересом наблюдая за сценой моей экзекуции. Так и не дождавшись от меня ответа, Пегги отстранилась и злобно фыркнула:

— Мой долг уплачен. Мы закончили, больше я тебе ничем…

— Ты, мордатый!!!

Со стены донесся мощный бас лорда, заставляя брюнетку заткнуться. Стоя спиной к восходящему солнцу, он держал меч наголо:

— Передай рыбоеду!!! — дорогой клинок описал дугу и с дребезгом упал к моим ногам. — Скажи, в моем дерьме больше чести, чем в его жизни!!! Что он сын шлюх и скотоложцев! Пусть празднует сколько пожелает, но ложный триумф всегда оборачивается пеплом и железом!

О-о-очень пафосно, и совершенно бессмысленно. Пустые слова и вера в чудо. Как ребенок... Впрочем, хрен с ним, если ему от того легче, почему бы и нет? Мимо лагеря мне все равно пройти не удасться.

— Ага, так и передам.

Но только меч, слова пускай при нем останутся. Я еще жить хочу.

Лорд махнул рукой, жестом командуя выметаться с его замка. Прежде чем поднять украшенную рукоять очень дорогого клинка, я поймал на себе его взгляд. Все-таки он решил меня послушать. Черт…

Не успели отойти от замка, как позади раздались крики. Сонные гвардейцы заметались по стенам, устремляясь к площадке на углу.

Сопровождающий нас Коллин остановился:

— Прошу простить, но мне стоит немедля…

— Иди-иди, мы сами доберемся. Дорогу помню.

Что-то в моем тоне заставило рыцаря с испугом обернуться, прежде чем побежать к ступеням у стены.

— Что там? — зевнула Серина. — Раздают дармовые пироги?

— Скорее всего, Больжедор со стены сбросился. Или вскрылся чем. Не знаю, как тут правильно самоубийство совершают.

Женщины уставились так же, как рыцарь до этого.

— Что ты натворил?!

— Сказал ему правду.

— С этого момента, начинаешь только врать! Ох, Всеблагой, идем скорее, я не желаю снова оказаться запертой и давиться пустой кашей!

— Стоп, вас че, кормили?!

Вот же рыцарь хренов!

Глава 7: Криво, зато прямо.

С ворот спустились тем же способом, как и залезли. Когда шрамированный гвардеец увидел, как с замка спускают знамена, то не удостоил нас даже словом, молча швырнув веревку с доской.

Лагерь осаждающих встречал калейдоскопом из алых и серых плащей. Видя в моей руке богато украшенный меч, гвардейцы пропускали нас без вопросов. У центрального шатра дежурил отряд закованных в латы рыцарей, герб каждого из которых подчеркивался красной линией. Но не они привлекали напуганные взгляды слуг и серых плащей, а стоящее на привязи чудовище.

Громадная лошадь, размером с небольшого носорога, злобно фыркала на стайку конюшат, замерших с ведрами воды и мешками овса. Эта тварь еще одна диковинка здешней цивилизации, апофеоз коневодчества и хрен знает каких антинаучных извращений. Даже боевые кони достают этому мутанту лишь до холки. Говорят, между собой титаны плодиться не могут, все жеребята мертвыми рождаются. А кобыла, которую оприходует такая туша, даже родить нормально не способна — заживо вскрывают, несчастную.

Зато дорого-богато. А уж в строй солдат вмажется, — никакие пики не спасут. Поди, титан и броневик перевернуть сможет, если сильно постарается.

Дюфор навряд ли может позволить себе такой «мерседес», а значит в шатре есть кто-то посерьезней.

— Делегаты моей сраки! — бронированный рыцарь рассмеялся на требование пропустить. — А на твоем лице ее герб!

Протянув меч, я молча начал ждать. Спорить не хотелось, лишь бы закончить поскорее да уйти с этого проклятого места. Куда? Не знаю, лишь бы подальше.

— Дивное лезвие, эфес с гербом… Хм, впрямь вилка изображена.

— Горы это, а не вилка. А на клинке ни царапинки… Поди, никогда с ножен не вынимали.

— Можливо не брешет? Можливо впрямь Больжедора?

Один из рыцарей скрылся в шатре, доложить о прибытии странных бомжей с дорогим мечом. Серина внимательно разглядывала титана, словно проводила вскрытие одними глазами, а Пегги не сводила пустого взгляда с высокого знамени над шатром.

Подняв голову, я увидел символ из двух лошадиных голов на фоне холма. Очевидно, «молочного».

Почему она еще рядом, если «мы закончили»? Аптекарь ладно, она о обещанной монете думает, но спортсменка? Еще взгляд такой… Нехороший.

Вернувшись с шатра, рыцарь вручил меч обратно, веля проходить.

Шатер полнился приторью восковых свечей, мягкостью узорчатых ковров и пафосом развешанных гербов. Заседая за небольшим столом, с накрытыми блюдами и винными кубками, полдюжины мужчин в красивых нарядах разглядывали нас, будто грязь под ногтями.

— Делегаты под стать господину… — бросил лысый с гербом рыбы. — Сей клинок означает, что Больжедор окончательно впал в безумие и вызывает меня на поединок? Или это попытка вымолить прощение за загубленного сына?

Он говорил сухо, скупо, расчетливо. Вся реплика была маленьким спектаклем для его благородных компаньонов. Профессионал… Как замполит говорю.

Короче, спрашивать