Книга На моих условиях - Настя Орлова

отталкивается от дверного косяка, и идет в мою сторону. Это движение выводит меня из гипнотического транса. В голове щелкает кнопка тревоги, моя личная сирена разражается предупредительным воем.

Я знаю, что ради своего блага, мне нужно поскорее убраться отсюда. Торопливо огибаю кухонный стол с противоположной от Максима стороны и неожиданно вскрикиваю от резкой боли, обжигающей палец.

— Что с тобой?

Нечленораздельно мычу, сгибая правую ногу в колене, и обхватываю ладонью ступню, по которой расходятся мучительные спазмы:

— Ударилась, — сипло бормочу я. — Палец…

Громко щелкает выключатель, кухню заливает приглушенный свет, но от острого болевого шока у меня наоборот темнеет в глазах, а в ушах начинает шуметь. Я жмурюсь, но успеваю заметить, как Максим стремительно сокращает расстояние между нами и оказывается рядом.

Его ладони ложатся мне на талию. На мгновение моя грудь оказывается прижата к его мускулистой груди, наши бедра соприкасаются, а затем он рывком поднимает меня и легко, словно я совсем ничего не вешу, усаживает на стол.

Боль постепенно отступает, но вместе с тем в ноздри проникает волнующий, мужественный запах крепкого тела, так некстати оказавшегося рядом. Сердце начинает колготиться как безумное. Чтобы не допустить никаких глупостей, я делаю попытку соскользнуть со стола на пол.

— Не дергайся, — строго осаждает меня Максим. — Скажи, где болит.

Я опускаю глаза и цепенею. Подол и без того короткой сорочки задрался, почти полностью открыв бедра. Сквозь тонкий шелк отчетливо просвечивается грудь, а ноги в этой позиции разведены, и я почти уверена, что Андреев уже познакомился с цветом моих трусиков.

— Все нормально, — нервно бормочу я, но Максим не обращает на мои слова никакого внимания.

Он осторожно ощупывают мою ногу, и места, в которых его пальцы соприкасаются с моей кожей, начинает приятно покалывать. Боль отходит на второй план. Сейчас весь мир сужается до его ласковых прикосновений, и то тепло, которое неожиданно разливается по всему телу, кажется мне бесстыжим предательством собственных принципов.

— У тебя мизинец в крови, — говорит Максим, опускаясь на корточки и бережно, но твердо обхватывая пальцами мою лодыжку. — Вряд ли это перелом. Ты похоже налетела на угол стойки. Сиди тихо. Я сейчас вернусь.

Он поднимается и выходит из кухни, позволяя мне перевести дыхание. Но возвращается чересчур быстро, до того, как я успеваю вернуть утраченное самообладание, держа в руках флакончик с перекисью и упаковку ватных дисков.

Вновь опустившись на корточки перед столом, на котором я сижу, и смочив вату перекисью, Андреев осторожно промокает сочащийся порез на пальце. В этот момент его неожиданная забота перечеркивает все другое, что я о нем знаю, и причины, по которым мне нельзя расслабляться рядом с ним, растворяются в черноте ночи.

Я оказываюсь не в состоянии оторвать глаз от его склоненной головы. Взгляд жадно скользит по взлохмаченным волосам, по волевому профилю, по обнаженным плечам. Внезапно поймав себя на том, что мне приятно смотреть на него, в смущении и замешательстве прикрываю глаза.

Тело впадает в блаженную истому. Каждая клеточка словно просыпается от долгого сна. Ощущения столь сильные, что я не могу сдержать судорожных вздох.

Максим поднимает глаза:

— Больно?

Я киваю. С моей стороны это откровенная ложь, но не могу же я, в самом деле, признаться, что дрожу от его прикосновений.

Андреев склоняется еще ниже над пострадавшей от столкновения с кухонной мебелью ногой и дует на палец.

Если вспомнить все самые эротичные моменты в моей жизни, ни один из них не сравнится с этим. Меня охватывает чувство полнейшей беспомощности, незнакомое до сих пор. Хочется крикнуть, чтобы Максим прекратил, и в то же время — чтобы этот момент никогда не кончался.

— Все хорошо. Спасибо, — шепчу я, когда он, мастерски забинтовав палец, выпускает мою ногу и выпрямляется в полный рост.

Я сползаю со стола и обхватываю себя руками. Мы оказываемся стоять друг напротив друга. Жар, исходящий от мужского тела, проникает в меня, разжигая кровь. Сердце неистово бьется в грудную клетку.

Знает ли он об этом? Чувствует, какую ответную реакцию вызывает?

Словно отвечая на мои невысказанный вопросы, Максим поднимает руку и ласково отводит с моего лица упавшую на глаза прядь волос, задевает пальцем щеку, касается мочки уха.

— Хочешь что-нибудь? — спрашивает он, гипнотизируя меня взглядом.

— Что? — выдыхаю я, не в состоянии осмыслить его вопрос.

В душе царит хаос — там смешались чувства и ощущения, напоминающие дующий в разные стороны ветер, с которым я не могу справиться. Что он имеет ввиду? Он что-то мне предлагает?

Несмотря на то, что я пила две минуты назад, горло вновь похоже на Сахару. Я тяжело сглатываю, непонимающе глядя в глубокие зеленые глаза.

— Пить, есть? — Максим вопросительно приподнимает бровь. — Ты же за этим пришла на кухню ночью.

— Я уже попила, — отвечаю тихо, указывая на бутылку, которая теперь одиноко валяется на полу.

— Тогда иди, Влада, — говорит он нетерпеливо, запуская пальцы в растрепанные волосы.

Что-то новое в его голосе — напряженность, особые сердитые нотки — не позволяет мне ослушаться. Но вместе с этим приходит осознание неотвратимого сдвига в наших отношениях, возникшего в призрачном свете кухни этой ночью.

Припадая на одну ногу, я медленно возвращаюсь в свою комнату, но меня неотступно преследует мысль: интересно, что я почувствую, если Андреев вновь коснется своей горячей ладонью моей кожи. И на этот раз не лодыжки и пальца, а тех частей тела, которые теперь жаждут познать волшебство его прикосновений.

Глава 16

Утро встречает меня ярким солнцем, ласкающим лицо, и бодрящим ароматом свежего кофе, приятно щекочущим ноздри.

Значит, Максим уже на ногах.

После нашего ночного рандеву, я долго не могла заснуть. Прислушивалась к звукам за дверью. Точно уловила момент, когда он ушел к себе. Только после этого я смогла усмирить собственные взбунтовавшиеся гормоны и отключиться.

Что это было между нами? Неужели столь явное чувственное томление охватило только меня? Если нет, почему он велел мне уйти? Если да, что я буду с этим делать?

С Андреевым я знакома всего неделю, а жизнь изменилась до неузнаваемости, и каждый день преподносит мне все новые сюрпризы. Если так пойдет дальше, скоро я перестану узнавать сама себя.

На тумбочке оживает телефон. Оторвав голову от подушки, заглядываю в экран.

Сообщение от Варвары. Чувствую укол в сердце — я обещала позвонить подруге после регистрации, но раздавленная событиями дня, совершенно забыла об этом.

Открываю наш чат и вижу фотографию, которую прислала мне Варя. Это скрин из популярного сообщества светских сплетен.