Книга Там, где бродят кенгуру - Любовь Матвеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё же у наших мужчин вид намного умнее! И образование лучше! И читали больше! И кругозор шире! А вот почему-то ума себе не дадут, государства стоящего не построят…
Не-ет, шалите вы, западные демократы, с вашей хвалёной общественной системой! На всех людей благ не хватит! Не по- зволите вы нам хорошо жить! И потому мы расслабляться не будем! Насторожённо, с подозрением, мы будем взирать на этот непонятный и привлекательный западный мир!
Пережёвывая ваших кур и ваши нуландовские печеньки, мы будем всегда начеку!..
Рождество в Австралии
«Родная сторона – мать, чужая – мачеха»
(русск. пог.)
Прилетела в Австралию во второй раз прямо к Рождеству. От мороза – к лету. Мы с дочерью и внучками приглашены к её другу Джей- сону, где я познакомлюсь с Кристиной – его матерью. Мою мать тоже так звали, и я заранее исполнена к ней симпатии. Кристина моложе меня на семь лет. И вот мы встретились, познакомились. Приятная, гостеприимная женщина.
Одноэтажный коттедж с несколькими комнатами, двумя туа- летами. Видно по всему, что хозяйка она хорошая, не мне чета, и что здесь – её мир. Уютно, красиво, удобно. Множество мелких сувениров, ста- туэток, шкатулок, салфеток. Всё досмотрено, ухожено, обласкано руками хозяйки. А ведь двигаться ей трудно – очень полная, она раньше времени износила свои коленные суставы, и всё никак не решится на операцию по их замене.
Нас приглашают к столу. Никаких излишеств и тяжёлых блюд, как у нас водится – два вида салатов, курица, лёгкое вино, к которому так никто и не прикоснётся. Жарко. Есть не хочется, только пить…
Что-то ем, но здесь, в Австралии, я ничего не чувствую – ни вкуса еды, ни вкуса праздника – как-то не соотносятся Рождество и Но- вый год с жарой, даже пеклом. В доме кондиционер, но меня тянет на улицу.
Выхожу. Усадьба Кристины – это несколько акров земли, обнесённых лёгким проволочным забором. Просторный двор под огромным деревом, два гаража. За ним – настоящее (или искусственное?) озеро, склонённое над ним другое большое дерево, поросшая кустарником и деревьями целая гора, за кото- рой – железная дорога. Вон по ней прошла электричка на Бризбен!
«Железка» тоже наверняка изолирована незаметным проволоч- ным забором. Они здесь повсюду – бывает, думаешь, что идёшь по лесу, а на самом деле – между двух заборов. Но всё осталь- ное на усадьбе – в распоряжении пони – маленькой симпатич- ной немолодой лошадки. Кроме озера, поля и горы, есть у неё и собственные апартаменты – небольшой сарай, где она может скрыться в случае нужды от дождя ли, от солнца ли…
А ещё нужда бывает, когда в гости к матери приезжает Саймон, младший сын хозяйки. Я с ним тоже познакомилась. Высокий, похожий на неуправляемого подростка. От двух жён у него двое детей, да один приёмный, но он ещё не остепенился и доставляет матери немало забот. Хорошо хоть – живёт не близ- ко. Но сегодня они с женой и двумя детьми тоже приглашены.
Вот он вышел на улицу, выгнал из гаража мотоцикл, за- тарахтел на нём, задымил по двору! Потом отворил ворота – и ворвался во владения пони! Тот немедленно по-стариковски Затрусил к своему сарайчику. Больше он оттуда не по- кажется, пока Саймон не уберётся со своим мотоциклом.
А Саймон уберётся не скоро – ему нравится, с его сломан- ным уже дважды пальцем и разбитым коленным суставом, носиться на большой скорости по пересечённой местности – вокруг озера по равнине и внезапно взлетать в гору! А по- том – с горы!.. Совсем, как мальчишка!
Жаль – с пони мы прекрасно поладили, и он одобрил боль- шую горбушку хлеба, посыпанную солью, которую я ему вынес- ла. Придётся отложить более близкое знакомство на потом…
Я окидываю взглядом соседние усадьбы. Хорошо живут австралийцы, просторно! У нас что, земли меньше? Или нас искусственно сбивают в стада, чтобы мы грызли друг друга? Чтобы внутренними конфликтами занимали своё время, а не размышлениями? А то всякое в голову-то придти может!
– Кто у вас соседи? Вы с ними знакомы? – спрашиваю я у Джейсона.
– Ну, с этой стороны живут молодые, мы с ними дружим! – отвечает Джейсон (значит, здороваются…) – А с другой сторо- ны живут неприятные люди. Мы с ними незнакомы. Мужчина очень грубо ругает своих маленьких детей! Тогда я подхожу к забору и стою, чтобы он увидел меня, и ему стало стыдно…
У Кристины было пять детей, теперь она общается вре- мя от времени с тремя сыновьями, а с одним из сыновей и с дочкой – нет. И с сестрой не общается. Какие-то свои обиды. На день рождения матери Джейсон подарил ей полёт на воздушном шаре, а в День Матери не захотел даже позвонить, поздравить – свои обиды, которые не забываются…
Любить – жить для других. Быть свободной и спокойной – жить для себя. Здесь большинство так и живут. Кристина на своей новой красной красивой машине ездит по четвергам в ресторан – встречается с подругой, а по вторникам в свой какой-то там клуб, где желающие танцуют и весело проводят время. Ну и, конечно, бассейны, где можно тоже прекрасно отдохнуть.
О проблемах своих детей она не знает, да и те привык- ли рассчитывать на себя. Кристина откровенно признаётся, что предпочитает жить одна, а скучно станет – можно пооб- щаться со старым, добрым пони…
Наши же матер, хоть уже не могут решать проблемы по- взрослевших детей, продолжать думать о них будут всю жизнь. И… какие там рестораны, клубы, танцы, бассейны!..
По телевизору объявили, что умер наш Калашников, изобре- татель знаменитого автомата. Я спрашиваю Джейсона – какие ассоциации у него возникают при слове: «Калашников»? Тот долго думает, потом говорит:
– Что-то, связанное с войной…
Поблагодарив Кристину и Джейсона за гостеприимство, приглашаем их к себе на Новый год. Выезжаем на большую трассу. До нашего дома часа полтора езды. Проносимся мимо большого плаката.
– Переведи! – прошу я дочь.
Мельком взглянув, она отвечает:
– «Жизнь прикольна»!..
Это всё бедных австралийцев призывают не депрессировать. А я ничего не чувствую – никакой радости от обеда, от празд- ника… Только думаю: то ли дело сейчас у нас, в преддверии Нового года!.. Не какие-то пальмы – ёлки! Не
