Книга Дикая ночь - Николай Эндрю

знаю, увлекаюсь ли я вуайеризмом.

Я слишком осознаю, что на нас смотрят. Странно знать, насколько личным это станет, и что весь его Пакт здесь, чтобы посмотреть.

— Уверенна? — спрашивает он, задирая мою рубашку, пока не обнажится лифчик. — Я думаю, тебе нравилось раздеваться, зная, что я наблюдаю за тобой. Ты даже призналась, что доводила себя до оргазма при мысли, что я смотрю.

Слава богу, сейчас темно, иначе все увидели бы румянец на моих щеках.

Хорошо, я так и делала, но это совершенно другой уровень.

Когда он наклоняется и обхватывает меня руками за спину, чтобы расстегнуть лифчик, я чувствую массивную выпуклость в его штанах, прижатую к моему мокрому шву. Я кусаю губу, чтобы не застонать. Он целует меня, проникая языком в мой рот, пробуя меня на вкус, когда я вдыхаю его.

Мне нравится, как шероховатость щетины на его лице щекочет меня, когда я целую его в ответ, наши языки сражаются за контроль, пока он играет с одним из моих сосков, теребя их пальцами. Укус боли перед удовольствием омывает меня.

Внезапно все вокруг забывается, когда одна из моих любимых песен наполняет теплый воздух хижины. «Верни меня к жизни» «Эванесенс». Так уместно. Он видит меня, и я вижу его. Всего его. И между нами мы показали друг другу жизнь, о которой никогда не думали, что у нас будет. Мы спасли друг друга.

Тулак отстраняется, двигаясь, чтобы пососать мой сосок, длинными, сильными рывками, пока его зубы царапают мою кожу.

Он движется к другому, проводит языком по нему, посылая волны тепла в мое сердце, когда он ловко проводит руками вверх по моим ногам, раздвигая их, и вцепляясь пальцами в мои трусики, отрывая их от моего тела. После всего сексуального, что мы сделали за последние двадцать четыре часа, мне все равно нужна была новая пара.

— Я хочу не торопиться с тобой, но не знаю, смогу ли сдержаться, — говорит Тулак напряженным голосом, когда его руки сжимают мои бедра, кончики пальцев сильно вдавливаются в мою нежную кожу.

— Тогда не надо, — говорю я ему, затаив дыхание. — Трахни меня. Ты мне нужен.

Он стискивает зубы, как будто пытается держать себя в руках. Его мышцы сжались и напряглись. Мне больно смотреть, как он освобождается.

— Будет больно, — говорит он. — Я бы хотел, чтобы этого не было, но это произойдет хотя бы на мгновение.

— Я хочу, — говорю я ему, улыбаясь в темноте. — Я хочу чувствовать себя живой. Я хочу, чтобы сумасшествие этого прошедшего дня было обосновано тем, что ты наполнил меня, дополнил меня.

— Ты уверена? Потому что, как только это начнется, я не в силах буду остановиться. Мне нужна эта тугая пизда, обернутая вокруг моего члена.

— Возьми меня. Я хочу это. Но Тулак?

— М-м-м?

— Не могу обещать, что не буду кричать.

Его губы встречаются с моими, и я чувствую остроту его зубов на своем языке, не раня меня, а напоминая мне о том, кто он такой. Дикое животное. И весь мой.

— Чем громче, тем лучше, принцесса, — говорит он.

Его руки ушли с моего тела, и я знаю, что каждое место, к которому он прикасается, кажется обожженным, но мое тело жаждет, чтобы он вернулся. Мне не нужно спрашивать, пока он трется головкой своего твердого члена о мой влажный шов, покрывая себя моим возбуждением, когда я кусаю губу.

Он снова отстраняется, срывая отчаянный стон с моих губ. Он быстро сменяется пьянящим, беспричинным стоном, когда он сосет мой клитор своим ртом, щелкая его языком, пока я извиваюсь под ним, зарываясь пальцами в его волосы. Он проводит языком по всей длине моей киски сильными, расчетливыми движениями.

Когда он отстраняется, я вижу блеск моего возбуждения на его губах, когда он прижимает толстую головку своего члена к моему центру, прежде чем наклониться для поцелуя. Пробуя себя на его языке, когда он скользит по мне, я впадаю в лихорадочное безумие. Мой язык воюет с его языком, когда я пытаюсь приблизиться, пытаясь заставить его толкнуться в меня.

Он все еще сдерживается.

Он мне нужен.

— М-м-м, — говорит он, целуя меня в ухо. — Я думаю, что ты мой любимый вкус.

Я рычу от разочарования. Как бы я ни хотела, чтобы он поглотил меня, он мне больше нужен внутри меня. Мне нужно, чтобы он справился с тяжелой болью, которую накопил во мне. Я толкаю бедра вниз, обхватывая его член. Я вздыхаю.

— Жадная принцесса, — смеется он.

— Чертовски верно, и ты дразнишь.

Он посмеивается над моей кожей, когда я тянусь к нему, нуждаясь в том, чтобы он растянул меня, наполнил. Он упирается руками позади меня, срывая крик с моих губ, и вводит в меня свой чудовищный член. Теперь он ощущается больше, толще. Я чувствую, как моя киска растягивается, рвется в попытках приспособиться к нему, даже когда я напрягаю каждый мускул, моя спина выгибается над столом, когда я хныкаю в поцелуе. Он толкается вперед, и я кричу, визг, которым должна гордиться дочь ведьмы. Он не сдается. Каждый его дюйм наполняет меня. Укус боли отступает, когда я задыхаюсь, ощущение завершенности застает меня врасплох.

— Такая чертовски тугая, — стонет Тулак мне в губы. — Это то, чего ты хочешь? Ты хочешь уйти отсюда, истекая моим семенем, потому что я не уйду отсюда, пока мы оба не выдохнемся.

— Да, пожалуйста, — я отвечаю ему сквозь зубы. Я чувствую себя ненасытной, и мы только начали.

Я думала, что рядом с ним я чувствую себя как дома, но это… это намного лучше. Он стоит неподвижно, позволяя моим мокрым стенам пульсировать вокруг него. Он берет мои губы в грубый поцелуй, из его груди вырывается низкое рычание, когда я стону.

Он ждет меня. Я знаю, что он не хочет причинить мне боль, но то, что я чувствую, совершенно противоположно. Мне нужно, чтобы он двигался, толкался в меня, чтобы входил глубоко, каждый удар раздувает огонь этого жара, который поглощает меня изнутри.

— Мне нужно, чтобы ты трахнул меня, Тулак, — умоляю я.

Я раскачиваюсь на нем, пока он скользит моей задницей ближе к краю стола, пока он не может входить в меня дальше. Медленно он выскальзывает, медленно толкаясь обратно, что будет моей смертью. Я сильнее прижимаюсь к нему, обвиваю руками его шею, пытаясь ускорить темп. Мое лоно сжимает его, стискивая, покрывая его, когда он начинает понимать мой намек, пока он не врезается в меня.

Он прижимается носом к моей шее, кусая пульс,