Книга О природе смеха - В. И. Зазыкин

у нее возбуждение (половое желание).

Чарлз Дарвин придавал особый смысл тому явлению, что молодые олени до трех лет совсем не ревут и не мычат и что с началом каждого брачного сезона у взрослых оленей-самцов происходит периодическое увеличение объема гортани (см.: Дарвин 1909/II: 636). Олени славятся мощностью своего рева. Здесь есть элемент аналогии с увеличением гортани у мальчиков в период их половой зрелости, отчего их голоса понижаются. (В это же время происходит и быстрый рост полового члена.) Данный факт показывает, что для сексуального возбуждения женского пола нужен «толстый» или, что то же самое, мощный голос. Это подтверждают и сексологи: «Голос мужчины более низкий и резкий, его звучание оказывает эрогенное влияние на женщину» (Сексология 1995: 162). Очевидно, для полового возбуждения одной женщины голос другой не подходит — слишком тонок.

Другое качество, придающее голосу сексуальный характер в данной ситуации, — громкость. Ср.: «реветь — громко, протяжно кричать, ворчать, урчать; издавать густой, низкий и протяжный звук» (Даль 1880—1882/IV: 88), «рев — арх. ол. пора течки скота, август месяц» (Там же: 89){52} и «ревун — вост.-сиб. самец изюбр, собирающий вокруг себя табун маток во время течки» (Там же) или «орать — кричать благим матом, реветь, зевать, гаркать во всё горло, горланить, надсаживаться криком» (Там же/ II: 690) и «оревина — нвг. бык, бугай, некладенный (некастрированный)» (Там же), а также «гоготать», «реготать», «ржать» — когда эти слова используются применительно к человеку, характеризуя его половое возбуждение. Три последние формы голосовых звуков также всегда произносятся громко.

В тех случаях, когда мы уподобляем голос пенису (чем «толще» голос, тем толще пенис), громкость голоса может быть сопоставлена с эрекцией пениса. Ведь тихий голос, пусть даже «толстый», не способен «расщекотать» полость уха, поскольку он не может проникнуть в эту полость. Возбужденный — это громкий голос. Кстати говоря, веселый голос тоже всегда звучит громко. (Голос может быть и упавшим — обессиленным, скучным, низкого уровня громкости.)

Обратим внимание на использование в смехе-«ржании» согласного звука «г»: «го-го-го», «га-га-га». Повторяемый с короткими интервалами, он придает голосу характер грохота, грохотания. Примечательно, что громкий хохот раньше называли «грохотанием» (СлРЯ ХІ-ХVІІ вв./4: 142). Ср. у В. И. Даля: «Грохотать, издавать, производить длительный шум, треск, как барабанный бой, перекаты отголоска в горах и пр. Громко хохотать, заливаться хохотом. <...> Грохотун м. грохотунья ж. хохотун» (Даль 1880—1882/I: 398—399). (В церковном документе XVI в. упоминается с осуждением «плотская грохотаниа» — см.: СлРЯ XI—XVII вв./4: 142{53}.)

Видно, что в голосовом посыле большую роль играет также частота звучания отдельных вокальных единиц. Частые отрывистые звуки обладают большей «щекочущей» способностью для органов слуха, чем медленные, плавные (барабанная дробь возбуждает, а шум прибоя успокаивает), особенно если они в той или той мере ритмизованы. Ритмическая же частота отдельных голосовых единиц прямо пропорциональна силе нервного возбуждения. Возбужденный человек говорит не только громко, но и быстро — частит. А возбуждение, как известно, способно передаваться от одного человека другому{54}.

Поэтому неудивительно, что во время «брачных игр» древних людей именно звуки мужского «ржания» стали использоваться для акустической «щекотки» женского пола: в них сошлись «толщина» голоса-пениса, его возбужденное состояние и ритмическое действие. Иными словами, «ржание» представляло собой брачный зов. Каждый мужчина старался вложить в издаваемые им вокализации максимум энергии{55}.

Вспомним снова сказку про «ржущего» попа — одним своим «ржанием» он надеялся сексуально возбудить понравившуюся ему молодку. Акустическим контактом голоса и уха готовилась почва для тактильного контакта пениса и вульвы. Если женщина отвечала тоже «ржанием», то никакие другие методы для ее возбуждения — как, например, шутки в виде «щупанья» или стимуляция губ рта (как у животных — половых губ) — уже не требовались{56}.

Дальнейшее развитие голоса в форме речи мало что изменило в этой последовательности действий — только лишь вместо переклички «ржанием» стало использоваться речевое общение: «Легли они вместе (служка из мужского монастыря и игуменья. — В. З.), говорили-говорили да грех и сотворили» (Афанасьев 1997:457); или: «Поговорили промеж себя (девка и ее полюбовник. — В. З.) и до того договорились, что гость взобрался на девку и ну валять ее во все лопатки» (Там же: 204){57}.

Речь часто называют «языком», видимо, признавая таким образом ведущую роль данного человеческого органа в развитии звуковых средств речи. Ср. в этой связи уже упоминавшуюся параллель: «язык = пенис» и те фольклорные примеры, в которых отражено повышение двигательной активности языка при половом возбуждении{58}.

Известно, что мужчины, у которых язык «хорошо подвешен» и «хорошо работает», могут «уговорить», «уболтать» женщину, то есть склонить ее к совокуплению, почти не прикасаясь к ней самой{59}. Ср. также следующий образ вокально-сексуальной символики: язык, как речь, проникает в ухо-вагину.

Итак, мы видим, что у многих видов животного мира голос-звук играет большую роль в установлении сексуального контакта. Это могут быть вокализации самого примитивного характера или же такой сложный вокальный продукт, как человеческая речь. Очевидно, что при половом возбуждении эрегированный пенис самца как видеосигнал и его голосовые звуки как аудиосигнал тождественны по своему значению: оба символизируют стремление к совокуплению. И тем не менее самка ориентируется преимущественно на звук. При этом даже внешность самца как источник информации отступает на второй план. Видимо, всё дело в том, что на ранних этапах развития видов представители обоих полов устанавливали контакт на значительном расстоянии друг от друга, причем голосовые «данные» сказывались преимущественно в случае самцов. Все необходимые сведения о самце самка получала из его брачного зова и в зависимости от этого делала свой выбор. Для самца же в данном случае подходила любая самка. Подобная форма вокальной коммуникации в период спаривания и сейчас существует у амфибий (например, у лягушек). От амфибий она, вероятно, перешла к рептилиям и затем — к другим видам. Упомянем только, что у многих видов огромную роль в сексе играют также обонятельные сигналы, однако у человека они уже утратили свое былое значение.

Вне сомнения, половые отношения способствовали развитию форм коммуникации в каждом отдельном виде животного мира, и, следовательно, это развитие находилось в прямой зависимости от прокреационной силы вида, его сексуального заряда. Безусловно, секс — не