Книга Роковое дерево Книга пятая - Стивен Рэй Лоухед

держать тепло, а на рассвете она снова отправится в путь. Расстелив пашмину, она улеглась и устроилась на ночь.

Некоторое время она просто лежала и смотрела, как гаснут последние лучи света, как тьма поглощает пустыню к западу от Нила. Первые звезды на небе сияли необыкновенно ярко, и вскоре все небо горело большими и малыми огоньками. Казалось, Земля на ночь натерлась успокаивающим бальзамом; резкие углы и гребни барханов смягчились в нежном звездном свете. После суеты последних дней тишина особенно благотворно действовала на беспокойный дух Вильгельмины. Лежа на спине и наблюдая за медленным вращением небесной сферы, она чувствовала, как покой вечной земли окутывает ее душу. «Так всегда было, — подумала она и, глядя на горящие небеса, и задалась вопросом: — Разве такое может закончиться?»

Если Кларк и Джанни правы, эти небесные светильники вскоре начнут мерцать, и гаснуть один за другим, знаменуя величайшую катастрофу в истории этого, да и любого другого мира. Где-то там, за пределами понимания, замедлялось расширение Вселенной. В скором времени его сменит сжатие. Конечным результатом станет всепоглощающая тьма, ненасытная пустота, пожирающая пространство и время, уничтожающая свет, любую энергию и материю, и вообще весь с таким тщанием созданный миропорядок. Конец Всего.

Что может с этим поделать она или кто-то другой?

Настала ночь. Вильгельмина поела и выпила воды. Усталость навалилась с неодолимой силой и, подтянув пашмину под подбородок, она ушла в сон, довольно странный сон, населенный множеством людей из прошлого и какими-то лишними хлопотами. В одном из эпизодов сна она все еще работала в итальянской пекарне Джованни; только что открыла кухню и просматривала заказы на день. В первом заказе значился луковый крем-суп. Наверное, кто-то ошибся, подумала она во сне, и перешла к следующему блюду: там значились две коробки скумбрии и ящик омаров. Следующий заказ содержал десять надгробных венков. Тут вошел ее начальник и спросил, почему она ничего не делает?

— Заказы нужно выполнить, — сказал он. — И вообще пора за работу!

— Не могу, — пожаловалась она. — Как можно выполнить эти заказы?

Во сне сменилась сцена: теперь она убегала по пляжу из стеклянных шариков от стаи больших черных собак. Рядом — штормовое море; она в старомодном купальном костюме с короткой юбочкой с оборками, ветер бросает в лицо пену с вершин больших волн так, что она не видит, куда бежит. Собаки все ближе, а затем она почувствовала острую боль в ногах. Посмотрев вниз, она увидела, что стеклянные шарики превратились в осколки, а ее босые ноги изранены. Но останавливаться нельзя, собаки разорвут ее.

Сон снова сменился; на этот раз она спала в постели в своей лондонской квартире, но кто-то говорил в комнате и мешал спать. Она не могла разобрать слов, но понимала, что говорят о ней. Голоса принадлежали как минимум трем людям, стоявшим рядом. Мина понимала, что нужно встать и бежать, но боялась пошевелиться, иначе люди узнают, что она проснулась. Она притворялась спящей в надежде, что они уйдут…

Но они не уходили. Вильгельмина открыла глаза и поняла, что на этот раз видит не сон. Она лежала посреди египетской пустыни, и люди были настоящие. Только голоса звучали не рядом, а откуда-то сверху, со склона холма. Вглядевшись, она поняла, что мимо идет караван. Верблюды и ослы отчетливо виделись в бледном лунном свете. Она решила, что это либо крестьяне, собравшиеся на рынок, либо бедуины, предпочитающие ночное путешествующие, чтобы избежать дневной жары. Если не шевелиться, ее не должны заметить. Так и случилось. Караван прошел, она закрыла глаза и спокойно проспала до утра.

Разбудило ее солнце — огромный диск грязно-красного цвета, взбирающийся в туманное восточное небо. Мина выпила воды, съела пригоршню орехов и кураги, собралась и направилась через холмы в маленькую прибрежную деревню. Немного беспокоили мысли о том, что она будет делать, когда придет. Что ждет ее в деревне? Будут ли вокруг дома с современными удобствами и Нилом, по которому снуют лодки с туристами? Из-за все возрастающей сложности лей-навигации перспектива опять встретить корабль с туристами представлялась Вильгельмине ужасной. «Пожалуйста, не в этот раз», — взмолилась она.

Похоже, ее молитву услышали. Деревня встретила ее обычной стайкой детей и собак — ни туристов, ни электроприборов не видно. Она остановилась напиться у колодца и наполнить бурдюк водой. Предстояло подумать о переправе через реку в какой-нибудь рыбацкой лодке. С этим проблем не возникло. Уже ближе к полудню она миновала обвалившуюся скалу у подножия холма и оказалась в тени, на дне вади. Высокие каменные стены нависали над ней, но тропа по дну вади оставалась ровной, идти было легко.

Глубже в ущелье неподвижный воздух пах камнем и немного мокрым песком. Единственный звук — легкий шорох ее ботинок по гравию. Солнце начало склоняться к закату, тени сгущались. Освещение менялось, придавая четкость отдельным перемежающимся полосам красного, оранжевого и серого камня. Время от времени сверху доносился крик невидимой птицы; в остальном она была здесь совершенно одна.

Во всяком случае так было до того, как тишину не нарушил шум старого автомобиля на газу, движущегося по тому же извилистому коридору. Она остановилась. Машина приближалась. Кто бы это не был, встречаться с ним Мина не желала. Она огляделась. В нескольких десятках ярдов впереди в гладких каменных стенах виднелась узкая расщелина.

Она забралась в нее как раз тогда, когда из-за поворота появился дряхлый грузовик. Он неуклонно приближался. Вильгельмина вжалась в расщелину и даже задержала дыхание, молясь, чтобы ее не заметили. Мгновение спустя грузовик проехал мимо. Она успела заметить водителя и пассажира на переднем сиденье. И этот пассажир был ей хорошо знаком: Архелей Берли.

Ей хватило одного взгляда. Сердце замерло. Мина еще глубже втиснулась в расщелину, закрыла глаза и стояла, не шевелясь, пока звук мотора не затих вдали. Только тогда она рискнула выглянуть. В воздухе висела пыль, поднятая машиной.

Мина вздохнула с облегчением и снова двинулась по дну вади. Но не сделав и четырех шагов, остановилась. Если Берли здесь, рассуждала она, то, очевидно, ей снова не удалось уложиться в запланированное время. Если бы не стены по бокам, она упала бы в пыль и заплакала от бесполезности своих усилий. А так только несколько слезинок навернулись на глаза. Господи, ну зачем все так сложно?

Сухой воздух пустыни моментально высушил следы слез. Она устало развернулась и двинулась обратно. Придется возвращаться в деревню, потом на Аллею Сфинксов и все начинать сначала. Затем ей в голову