Книга Остров внутри (Жизнь Бханте Ньянадипы) - Бхикку Хирико

простых материалов, таких как балки из стволов небольших деревьев, связанных вместе крепкими лесными лианами, глинобитные стены с грязью, набитые ветками для укрепления, соломенная крыша из илюка и земляной пол, покрытый коровьим или буйволиным навозом. Благодаря своей практике земледелия чена (которая требовала, чтобы они покидали свои постоянные жилища и уходили в лес на несколько месяцев за раз), сельские жители были очень искусны в быстром строительстве такого рода жилищ.

Вначале кути были временными сооружениями, которые Бханте Ньянадипа использовал в течение нескольких недель или месяцев, проверяя их местоположение, чтобы убедиться, что они подходят для практики. Как правило, он оставался в новом кути во время вассы, а затем переезжал в новые места, исследуя более обширный регион Лаггалы. Если кути действительно оказывалось пригодным для длительного использования, то позже жители деревни могли укрепить его, чтобы оно стало более постоянным жилищем, которое периодически использовалось Бханте или другими монахами, которые со временем приходили в Лаггалу. (Если бы оно было непригодным, его оставили бы разрушаться в джунглях).

Обычно расположенные от тридцати минут до одного часа ходьбы от деревни, эти кути часто находились в небольшой долине за холмами и поэтому были хорошо укрыты от шума и других возможных помех человеческой работы. Они также обычно располагались рядом с ручьями, источниками или даже водопадами, что обеспечивало готовый запас воды для питья и мытья. Кроме того, рядом с кути делалась пешеходная дорожка длиной от пятнадцати до двадцати метров, которая использовалась для медитации.

Бханте Ньянадипа считал преимуществом использование простых материалов при строительстве этих кути, поскольку это укрепляло осознание отсутствия постоянства и препятствовало стремлению к физической безопасности, комфорту или привязанности к ним. Имея лишь кровать, сделанную из деревянных досок или коры деревьев, и, возможно, стул, небольшой стол и простую деревянную полку, эти хижины предоставляли самое скудное убежище — но отличное подспорье для практики лесного монаха. Бханте предпочитал оставаться в любом из этих кути лишь на короткое время, независимо от того, было ли кути “временным” или “постоянным”, избегая привязанности к какому-либо одному месту, подчеркивая тем самым своё положение того, кто “ушёл из домохозяйской жизни в бездомную”.

Таким образом, Бханте Ньянадипа в течение короткого времени после своего прибытия создал в Лаггале условия, способствующие лесному монашескому образу жизни, который он хотел вести: сдержанные, хотя и уважительные, отношения с жителями деревни; стиль жилища, который укреплял осознание присущей жизни незащищённости, избегая при этом излишнего комфорта; и модель кочующего и близкого взаимодействия с окружающей дикой природой и существами, которые там обитали. Таким образом, лес стал не просто фоном для практики, но, скорее, неотъемлемой её частью.

Это важный аспект лесной практики — “arañña-saññā”, как называли её Бханте и монахи Лаггалы — настроиться на природу и силы, формирующие её, и фактически внедриться в неё. И при этом стать особо чутким к тем качествам жизни, которые люди обычно стараются игнорировать или избегать: к присущей ей неопределенности и нестабильности. Погружение в дикую природу, в одиночестве, с вниманием и принятием, а не сопротивлением и конфликтом, повышает способность различать фундаментальные характеристики сущего.

Таким образом, в практике Бханте особое внимание уделялось долгим одиночным прогулкам по лесу. Во время своих долгих прогулок, часто по тропинкам, используемым слонами и людьми, он носил с собой старые топографические карты (некоторые из них были составлены ещё в британские колониальные времена) и компас, и в конце концов стал знаком с огромными участками сельской местности Лаггалы. По его словам, ему приходилось иметь несколько копий старых карт, сшитых вместе, чтобы найти определённые маршруты. Часто ему даже приходилось совмещать две карты одной и той же местности. На старых картах были точно нанесены маршруты, но не рельеф местности. А на новых картах местность была нарисована правильно, но не пути. Ориентироваться в Лаггале было не так-то просто.

Жизнь в кути

В начале своей монашеской жизни Бханте Ньянадипа углубленно изучал буддийские сутты и язык пали, и у него возникла особая привязанность к Сутта-нипате из Кхуддака Никаи, а также к Тхерагатхе, Дхаммападе и Удане. Сутта-нипата — это большое собрание, в основном в стихах, самых ранних высказываний Будды, многие из которых восхваляют достоинства бездомного странствующего мудреца, отрешённого от мира. Он переписал эти стихи в тетрадь и даже выучил наизусть более 2500 из них, которые он декламировал и обдумывал, путешествуя по холмам и лесам.

Проживая в изолированных кути, удалённых от человеческих обиталищ, Бханте практиковал пиндапату, что требовало ежедневных долгих прогулок. Порядок пиндапаты во многом зависел от того, в каком кути он останавливался. Вскоре он разработал различные маршруты для сбора подаяний, посещая разные деревни по предсказуемому графику, чтобы жители могли ожидать его в определенные дни недели или месяца. Однако когда он останавливался возле отдаленной деревни вроде Галамуданы, альтернативных маршрутов для пиндапаты не было, и, если расписание не требовалось, Бханте мог ходить без предупреждения. Он также выделял для себя один день (а иногда и два) в неделю для поста, полностью отказываясь от сбора подаяний и, следовательно, от общения с людьми, тем самым усиливая своё заветное уединение. И жители деревни Лаггала понимали и ценили его стремление совершать эти долгие походы (иногда до трёх часов) ради ежедневных пожертвований. Не желая быть учителем, он не проповедовал и не пытался иным образом наставлять мирян, но, тем не менее, он производил на них глубокое впечатление простой силой своего примера и поведения. Одним из свидетельств этого влияния является широко распространенная среди селян практика охоты ради пропитания, о которой говорилось ранее. К моменту приезда Бханте мужчины охотились и ловили животных в лесу для собственного употребления, что было обычным делом. Но уже через год после его приезда эта практика значительно потеряла популярность, а в некоторых деревнях почти сошла на нет — и всё это под влиянием близкого общения с монахом, живущим по учению Будды без претензий и стремления к личной выгоде — результат его примера и морального авторитета. Было практически невозможно не впечатлиться его образом жизни: его немногочисленным имуществом, отсутствием интереса к социальному взаимодействию, бесстрашием, когда он жил так близко к опасным животным, и даже тем, что он практиковал простые техники йоги, самостоятельно освоенные им для поддержания телесного здоровья.

Живя в лесу в одиночестве и материальной простоте, человек, безусловно, сталкивается со многими трудностями — как физическими, так и душевными. Среди них, что неудивительно, постоянная угроза укусов насекомых и клещей вместе с болезнями, которые некоторые