Книга Пьесы. Статьи - Леон Кручковский

взглядом.

С а б и н а (открывает глаза, порывисто оборачивается и тихо вскрикивает). Юлек! (Бежит к нему, обнимает.) Наконец-то! (Подводит его к столу, сажает на стул.) Что с тобой случилось?

Ю л е к. Ничего, мама, ничего… Потом… (Смотрит ей в лицо.) Я тебе все потом расскажу! Все! (Хватает ее за руку, прижимает к губам, к щеке.)

С а б и н а. Ну хорошо, пусть потом. (Жадно всматривается в него.) Боже мой, у тебя вид как после тяжелой болезни. Сейчас же ложись в постель!

Ю л е к. Хорошо, мама. Спать, спать.

С а б и н а. Пойду наверх, постелю постель. А Матильда пока тебя накормит. (Целует его и уходит.)

Юлек сидит у стола неподвижно, подперев голову руками. М а т и л ь д а  входит с чашкой чаю; заметив Юлека, подходит к нему, кладет руку на плечо. Юлек поднимает голову, они долго смотрят друг на друга.

М а т и л ь д а (посмотрев на дверь кабинета, говорит очень тихо). Я так боялась за тебя, может быть больше мамы… Она, во всяком случае, не знает, что ты хотел сделать вчера вечером…

Ю л е к. Не знает? Это хорошо. А ты?

М а т и л ь д а. Я знаю.

Юлек отворачивается.

Я говорила тебе, что это плохо кончится, эта ваша…

Ю л е к. Еще не конец… Еще с отцом…

М а т и л ь д а (шепотом). Тише, он там, в кабинете.

Ю л е к (долго смотрит на дверь кабинета, после паузы). Этого я боюсь больше всего…

М а т и л ь д а. Не говори так. Ты никогда не был трусом.

Ю л е к (насмешливо). Да, я умел мужественно убивать.

М а т и л ь д а. А теперь ты должен мужественно думать.

Ю л е к (тихо смеется). Ты хочешь меня этому научить? Благодарю тебя.

М а т и л ь д а. Я хочу тебе помочь. Мы должны найти свое место. Мы не можем быть одни…

Ю л е к. Оставь меня, я устал.

М а т и л ь д а (терпеливо). Я пережила куда более тяжелые вещи. Люди от этого за одну ночь становились седыми.

Ю л е к (растерянно). Прости! Да, я знаю, ты мужественнее меня… (Другим тоном.) Пойду в милицию, пусть делают со мной что хотят.

М а т и л ь д а. Сейчас тебе ничего не грозит. Он еще хочет с тобой поговорить.

Ю л е к. Кто?

М а т и л ь д а. Человек, которого ты должен был убить. Уверяю тебя, он сделает все, чтобы спасти тебя.

Ю л е к. Я не хочу ничьей милости.

М а т и л ь д а (очень тихо, с усилием). Он… он любит тебя.

Ю л е к. Не понимаю. О ком ты говоришь?

М а т и л ь д а. Все о нем же — о человеке, которого ты должен был убить.

Ю л е к. Мне нечего ему сказать. (После паузы, с усилием.) Или очень много… пожалуй, все… Но…

М а т и л ь д а. Он сюда придет.

Ю л е к. Сюда, к нам? Зачем? Когда?

М а т и л ь д а. Сейчас.

Ю л е к (в панике). Нет, нет! Еще нет!

Из кабинета выходит  О к у л и ч.

О к у л и ч. А-а! Ты, мальчик!

Юлек вскакивает, машинально выпрямляется, смотрит прямо перед собой. Окулич подходит, берет его за подбородок, внимательно смотрит в его глаза, отходит; нахмурив брови, наблюдает за ним со стороны.

М а т и л ь д а. Я принесла тебе чай.

Окулич жестом провожает Матильду, закрывает за ней дверь.

О к у л и ч (через мгновение, сурово). Ну, Юлек, я жду.

Юлек, повернувшись к нему, стоит молча.

У тебя, вероятно, есть что рассказать.

Ю л е к (с усилием). Есть. Но… ты будешь мною недоволен…

О к у л и ч. Я уже недоволен тем, что вижу. Ну, говори, я слушаю.

Ю л е к (отходит на шаг и говорит, не поднимая глаз). Ты будешь недоволен, потому что я не выполнил задания.

О к у л и ч. Это мне уже известно. В семь часов утра нетрудно было выяснить, что в стенах гимназии этой ночью ничего не произошло. Вот я и жду твоих объяснений.

Ю л е к (тихо). Ничего не произошло… О боже!

О к у л и ч. Во всяком случае, директора Ягмина видели в семь часов утра. Он как будто не спал ночь, но цел и невредим. (Подходит вплотную к Юлеку.) Да говори же, черт возьми! Я знаю, что ты там был!

Ю л е к (глухо). Не удалось. Меня разоружили…

О к у л и ч. Он сам?

Ю л е к. Да. (Идет к столу, садится, заслонив лицо руками.)

О к у л и ч (стоит за его стулом, кладет ему руку на плечо). Не надо расклеиваться. Со всяким может случиться. Правда, я тебе говорил, чтобы ты шел туда не один… Ну да все равно. Что поделаешь, на этот раз тебе изменило солдатское счастье.

Ю л е к (порывисто поднимает голову и смотрит на Окулича). Нет, не называй меня солдатом! Я… я… ах, разве я знаю, кто я теперь?

О к у л и ч. По правде говоря, ты сейчас, скорее, похож на школьника, которому задали трепку. Подтянись, ну! Терпеть не могу слюнтяев! Рассказывай!

Ю л е к (не сразу). Он вырвал у меня пистолет, а потом… говорил со мной. Долго, очень долго.

О к у л и ч. Скажите! Даже в беседу вступил! О чем же, а?

Ю л е к. Обо всем. (Помолчав.) Да, долго говорил. И не так, как говорили между собой мы — ты, я, «Роман»…

О к у л и ч. Сделай милость, отвечай яснее… (Другим тоном.) Глупый, ведь ты же понимаешь, что мне все нужно знать точно!

Ю л е к. Это трудно пересказать… Я не сумею…

О к у л и ч. Он тебя допрашивал? Выпытывал насчет организации?

Юлек отрицательно качает головой.

Что за черт! Не о футболе же вы с ним беседовали и не о девушках!

Ю л е к. Мы говорили и о тебе, отец…

О к у л и ч. Вот как! И обо мне! (С ударением.) Надеюсь, ты на эту тему не распространялся?

Ю л е к. Во всяком случае, ничего плохого я о тебе не сказал.

О к у л и ч. Значит, все же что-то говорил! (Хватает его за руку и заставляет встать со стула.) Слушай! Мне надоели эти фокусы! Хотя ты и заявил, что не чувствуешь себя теперь солдатом, ты будешь говорить со мной тем языком, к которому я приучил тебя!

Ю л е к. Не сердись. Я не знаю, сумею ли еще говорить таким языком. (Тихо.) Как раз об этом я и думал целую ночь.

О к у л и ч. А, кстати, где ты, собственно, был целую ночь?

Ю л е к. За городом, в поле… сам не знаю где. Когда я вышел от него, мне нужно было… непременно нужно было еще раз все продумать одному…

О к у л и ч. Когда ты вышел от него? Значит, он добровольно отпустил тебя?

Ю л е к. Кажется, он так хотел сделать… Да, он наверняка отпустил бы меня, но я… Может быть, не следовало… но вышло так, что я… убежал.

О к у л и ч. В котором же часу это было?

Ю л е к. Около одиннадцати, кажется…

О к у л и ч. Около одиннадцати? И ты не счел нужным сейчас же сообщить мне или «Роману» о том, что случилось?

Ю л е к. Нет, отец. И думаю, что Ягмин тоже никому ничего не сказал. Никому!

О к у л и ч. Ты бы поменьше думал, другие делают это за тебя гораздо лучше! (С озабоченным видом ходит по комнате.)

Ю л е к (наблюдает