Книга Мареси - Мария Турчанинофф

дул свежий ветер. В комнате были две двери. Одна – в келью, где Мать спит, и еще простая деревянная дверь с железными скобами и увесистой ручкой. Она была приоткрыта, за ней виднелась маленькая келья. Я могла разглядеть узкую кровать, стол с лампой и маленькое окошко.

Лицо Матери было разглажено, лишено выражения, но мне показалось, что я уловила в ее светлых глазах тень тревоги. Когда она посмотрела на меня, я отвела взгляд, не желая, чтобы она догадалась и узнала правду. Сестра О стояла рядом, выпрямив спину и сжав губы. Никогда раньше я не видела ее с такой прямой спиной.

– Мареси, что произошло сегодня ночью?

Голос Матери звучал требовательно, она ожидала от меня ответа.

Я посмотрела в пол. Матери я не могла солгать. Только промолчать.

– Луна, да? – голос Матери зазвучал мягче. – Она может напугать. Понимаю. Когда она в первый раз заговорила со мной, я тоже испугалась. Испугалась ответственности. Я поняла, что она избрала меня своей служительницей. Как Мать Аббатства я стою ближе всех к Хавве. Но прежде, чем меня выбрали Матерью, меня призвала Луна. Вероятно, ты представляла себе иной путь, Мареси, но, если тебя выбрала Луна, ты не можешь отказаться. Ты должна стать моей неофиткой.

Я подняла глаза. Мать не видела дверь, не слышала Хагган. Я не знала, что ответить. Предложение стать неофиткой в Доме Луны – большая честь. Но это неправильно. Луна видела меня, да, но говорила со мной Хагган. Или они одно? Я покосилась на сестру О, но не решилась спросить.

Глаза Матери заставили меня заговорить.

– Богиня… У нее три ипостаси, да? Дева, Мать и Хагган.

Мать кивнула, так что я решилась задать свой вопрос.

– Но Луна – она одна из них?

Сестра О вздохнула.

– Ну, Мареси, я же объясняла…

Мать подняла руку, останавливая ее.

– Нет, Мареси. Луна – это все три ипостаси. Луна – лицо Богини.

– Тогда меня призвала не Луна, – решительно проговорила я. – Я точно знаю.

Понять выражение на лице Матери я не смогла. Разочарование?

– Ты совершенно уверена?

Я кивнула.

– Ты не хочешь рассказать мне, что произошло во время танца?

Я помотала головой. Никогда и ни за что не захочу говорить об этом. Не хочу даже думать.

Жестом Мать указала нам, что мы можем идти. Сестра О шла следом за мной, я ощущала спиной ее пронзительный взгляд. Мать удовлетворилась моим ответом, но я знала, что с сестрой О все будет не так.

Когда мы спустились во внутренний двор, я подставила лицо солнцу. Солнце, дающее жизнь. Я хотела, чтобы его тепло и свет прогнали остатки тьмы во мне, но встречаться глазами с сестрой О я избегала. Она встала рядом со мной, скрестив руки на груди, и в конце концов мне пришлось посмотреть на нее.

– Мареси. Если ты расскажешь, что произошло, я, вероятно, смогу помочь тебе.

Протянув руку, она неуклюже погладила меня по головному платку.

– Ты всегда могла приходить ко мне с вопросами. Если ты что-то захочешь спросить или узнать…

Я снова потрясла головой и сжала губы. Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом вздохнула.

– Ну хорошо. Но я всегда здесь, если у тебя появятся вопросы.

Я смотрела ей вслед, когда она поднималась по лестнице в Храмовый двор. Никогда раньше сестра О не просила меня задавать ей вопросы.

Последующие дни дались мне тяжело. Я избегала других девочек, потому что не могла и не хотела отвечать на их вопросы. Старалась как можно больше бывать на солнце. Тьма пугала меня. Везде, где сгущались тени, мне чудился портал на другую сторону. В царство Хагган. И теперь мне казалось, что тени повсюду. Солнце казалось не таким ясным, как раньше. Все стало темнее. В каждом дуновении ветерка, в каждом шепотке моря я готовилась услышать голос Хагган.

Казалось, моя слабость и неуверенность сделали Яй сильнее. Она начала общаться с другими неофитками помимо меня и Эннике, перестала наносить себе раны. Не знаю – может быть, ей пришлось стать сильнее, потому что я ослабела? Чтобы на какое-то время поддержать меня? Вопросов она не задавала, но всегда помогала мне, когда тьма сгущалась. Это часто происходило по утрам, когда солнце стояло низко и тени между домами становились глубокими и острыми, как ножи. В такие минуты, когда я менее всего этого ожидала, появлялся голос Хагган и наводил на меня дрожь. Яй всегда была рядом, она вытаскивала меня на солнце, разговаривала со мной негромко и спокойно, как я когда-то с ней, когда она только приехала к нам. Ее голос вытеснял голос Хагган. На некоторое время.

Нигде я не была в безопасности от силы притяжения Хагган, но ночи были ужаснее всего. Тьма давила мне на грудь, раз за разом я снова слышала последние слабые вдохи Аннер. Казалось, царство смерти совсем рядом и мое сердце бьется неуверенно и слабо. Смогу ли я противостоять воле Хагган? Как мне держаться подальше от ее двери?

Каждый раз, когда страх становился невыносим, в темноте протягивалась рука и прикасалась к моей. Рука Яй. Хотя я ничего не говорила и не произносила ни звука. Она не брала меня за руку, но давала мне схватиться за ее руку, если я этого хотела. Я крепко сжимала ее руку, положив большой палец ей на запястье, и ритмичное биение ее пульса смешивалось с моим сердцебиением, удерживая меня в этом мире.

Держась за руку Яй, я наконец-то могла заснуть.

После нескольких ясных солнечных дней мои воспоминания о тьме немного отступили. Я снова могла дышать. Перестала слышать повсюду голос Хагган. Я играла, смеялась, как обычно, ходила на занятия, выполняла обязанности и отправлялась по вечерам в сокровищницу, чтобы почитать. Единственное место, от которого мне становилось не по себе, – это дверь в крипту. Я ощущала, как оттуда течет сила Хагган, и пробегала мимо со всех ног. Теперь я была просто счастлива, что со мной Яй. Мне не приходилось проходить одной сквозь Дом Знаний, когда там было пусто и тихо.

Однажды утром после занятий, когда Эннике, Яй и я сидели на внутреннем дворе у колодца, мимо проходила служительница Розы. Остановившись, она улыбнулась нам. Я смутилась, как всегда в ее присутствии. Служительница Розы – единственная из сестер, не носящая головного платка, и ее густые темные волосы с медным отливом падали на спину большими локонами. Ее нежная кожа уже была покрыта веснушками,