Книга Две луны - Евгений Румянцев

попалась куропатка и еще зверек, похожий на кролика, только уши его были короче и хвост был, как у крысы. Все были безмерно счастливы. Однажды один из кошаков вернулся в грот на трех лапах. Удивительно, но он не стал сопротивляться осмотру раны и лишь тихо порыкивал при прикосновении. Лапу он порезал об какой острый камень. Пришлось промывать ее и тут вспомнили про подарок с Земли. В коробке находилась мазь для быстрого заживления ран, видимо присланная для корейца. Все обошлось и без нее, и вот теперь наконец то чудодейственное средство решили опробовать. Муня торжественно взял баночку с мазью в руки, открыл, но запах ему не понравился. Он поморщился и начал читать состав.

— Итак, что в этой дряни есть? Состав: хлорамфеникол, (левомицетин), метилурацил, (диоксометилтетрагидропиримидин), полиэтиленоксид, ПЭО (макрогол-400), рисуйте на земле, что еще надо, мы вас видим… Не понял, надо еще разок…

— Стоп! Не надо вслух. Быстро отдал мне! Ну! — Петр про себя перечитал надпись, держа баночку на расстоянии вытянутой руки.

— И что это значит? — непонимающе спросил Муня.

— Это сообщение нам с…

— Помолчите профессор. Вы все слышали и все поняли правильно. После Зова, снимем налобники и обсудим.

— Мне кажется, у вас, Петр, паранойя.

— А мне кажется, я знаю, за что вам влепили двадцатку.

— Двадцать три.

— Тем более. Может, у меня и паранойя, но обкашляем эту тему позже. А пока сделаем вот это, — и Петр схватил палку и начал выковыривать ей на земле буквы. Закончив, он ухмыльнулся. «Принял» — едва угадывалось начертанное. Он подождал минуту и стер надпись. Потом попросил у Хунга обломок его керамического лезвия и тоже положил на траву, указав на него рукой и повертев потом перед налобником.

— Вот так. Теперь ждем, сработает или нет. И больше ни слова. Профессор, мажьте уже кошаку лапу, а то сбежит.

Кот возмущенно рыкнул, когда начали мазать лапу, выпустил когти, но вытерпел процедуру и улегся на шкуру, попробовав слизать мазь. Морда от вкуса мази у него вытянулась, он обиженно взревел и начал нервно бить хвостом по ногам профессора.

— Терпи! — сказал тот и потрепал кошака по загривку. — Вы, наверно, правы Петр. Я все-таки простой ученый, хоть и хороший, но не шпион.

— Проехали. Вы придумали что-нибудь из сказанного мной?

— Пока только вот это. — Профессор указал на кучу небольших колышков разного размера.

— Для чего они?

— Расширить проход в комнату под гротом. Найти трещины в углах и попытаться вбить туда клинья. Может удастся сбить мешающий нам угол.

— Попробуем, хотя трещин я там не видел. Не приглядывался, может. А вот с камнями на потолке прохода и сверху грота может все выгореть. Завтра попробуем их оттуда снять. Ходу оттуда четырнадцать минут, я засекал. Если кошки не будут уходить и предупредят, можно попытаться успеть

— Не торопись, Петя. — сказал Хунг. Иначе на месте трупов врагов, плывущих мимо по течению, окажемся мы.

— Да, ты прав. Только, боюсь, не успеем мы к нападению приготовится. Хоть камни приготовить оттуда вниз валить…

Потянулись долгие дни ожидания Зова. Все это время обустраивали грот. В меандре удалось лишь выбить один камень на повороте с помощью клиньев. Их пробовали заливать водой, но все было бестолку, порода была хоть и хрупкая, но без железных инструментов не поддавалась людям. И все-таки в комнату уже можно было пролезть, не ставя на излом колени. За комнатой проход тоже слегка расширили и прошли дальше по меандру метров сто пятьдесят. На дне появился маленький ручеек, но там было узко и нормально пройти можно было только в верхней части, перебирая ногами по скользкой от глины неширокой полочке и упираясь руками в противоположную стену, рискуя каждый момент свалиться вниз. Муня, не выдержав, сказал, что в гробу и белых тапках он имел всю эту занимательную спелеологию и вообще боится темноты и замкнутого пространства, торопливо свалив наверх. Пастух с Хунгом прошли дальше метров тридцать и вышли в засыпанный огромными валунами и глиной зал. У правой стенки зала неподвижно застыли небольшие глубокие лужи кристально чистой воды. Стояла необычайная полная тишина, изредка прерываемая падавшими с потолка каплями. Шаги и голоса в зале звучали непривычно глухо, растворяясь в глубине зала. Словно другой мир открылся перед вынужденными исследователями. Эта тишина и завораживала, и угнетала, хотелось побыстрей снова вернуться в обратно наверх в привычный мирок, полный звуков и ярких красок. Еще было очень страшно остаться без света в этой грозной, обволакивающей липкой коркой беспомощности разум, темноте. И люди, не выдержав гнета этой чуждой подземной жизни, повернули обратно, договорившись как-нибудь потом сходить и пройти дальше.

Выбрались наверх перемазанные глиной от головы до пяток и долго отмывались от нее у родника. Описали подробно увиденное остальным. Муня заявил, что мода на пещерных людей прошла еще четыре тысячи лет назад, все это конечно интересно, но дальше комнаты вниз он больше ни ногой. Профессор с Петром были больше оптимистичны и предложили организовать в зале убежище от ящеров. А что, вода есть, пайки можно потихоньку накапливать. Удобно, недалеко, безопасно. Но их влажные и сладкие грезы об уютном и безопасном месте Муня сразу грубо растоптал об суровую действительность. В своей саркастической манере речи, он поинтересовался, насколько долго можно протянуть людям в холоде, сырости и темноте, после которых карцер в тюрьме выглядит гораздо симпатичнее. И с чего это нападавшие откажутся подождать их, просто валяясь в неге наверху и оставив одного дежурного у прохода, который с превеликим удовольствием сожрет их по очереди, как только они попробуют высунуться наверх. А ждать в пещере ухода врагов до седых волос в зоне бикини они не способны. В ответ Петр заявил, что путь до зала придется все равно расчистить, пайки туда складывать и не спеша продвигаться дальше, исследуя пещеру. Если ничего не делать, то и ничего не будет. И подготовить грот к возможной осаде — пока единственный шанс остаться целыми и невредимыми при внезапном нападении хвостатых.

К Зову уже начали привыкать. Опять первые о его начале предупредили кошки. Увидев их встревоженное поведение, профессор закричал «тревога!» и через десяток минут все обитатели форта уже заползали в комнату, не особо торопясь. Налобники заверещали, когда все уже находились в надежном месте. Профессор и в этот раз не стал тискаться в меандре, и, лежа в начале прохода, стиснул зубами деревянную палочку, справедливо опасаясь во время Зова прикусить язык. На следующий день сходили на поле и нарвали травы. Нарвали гораздо больше, кореец, когда сдавал старые