Книга Стихотворения - Марина Ивановна Цветаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голубя кротче.
— Отче, возьми назад,
В жизнь свою, отче!
Через все небо — дым
Воинств Господних.
Борется плащ, двойным
Вздохом приподнят.
Ревностью взор разъят,
Молит и ропщет…
— Отче, возьми в закат,
В ночь свою, отче!
Празднуя ночи вход,
Дышат пустыни.
Тяжко — как спелый плод —
Падает: — Сыне!
Смолкло в своем хлеву
Стадо людское.
На золотом холму
Двое — в покое.
5
Был час чудотворен и полн,
Как древние были.
Я помню — бок о бок — на холм,
Я помню — всходили…
Ручьев ниспадающих речь
Сплеталась предивно
С плащом, ниспадающим с плеч
Волной неизбывной.
Всё выше, всё выше — высот
Последнее злато.
Сновидческий голос: Восход
Навстречу Закату.
6
Все великолепье
Труб — лишь только лепет
Трав — перед Тобой.
Все великолепье
Бурь — лишь только щебет
Птиц — перед Тобой.
Все великолепье
Крыл — лишь только трепет
Век — перед Тобой.
7
По холмам — круглым и смуглым,
Под лучом — сильным и пыльным,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — рдяным и рваным.
По пескам — жадным и ржавым,
Под лучом — жгущим и пьющим,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — следом и следом.
По волнам — лютым и вздутым,
Под лучом — гневным и древним,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — лгущим и лгущим…
«Душа, не знающая меры…»
Душа, не знающая меры,
Душа хлыста и изувера,
Тоскующая по бичу.
Душа — навстречу палачу,
Как бабочка из хризалиды!
Душа, не съевшая обиды,
Что больше колдунов не жгут.
Как смоляной высокий жгут
Дымящая под власяницей…
Скрежещущая еретица,
— Саванароловой сестра —
Душа, достойная костра!
«О первое солнце над первым лбом!..»
О первое солнце над первым лбом!
И эти — на солнце прямо —
Дымящие — черным двойным жерлом —
Большие глаза Адама.
О первая ревность, о первый яд
Змеиный — под грудью левой!
В высокое небо вперенный взгляд:
Адам, проглядевший Еву!
Врожденная рана высоких душ,
О Зависть моя! О Ревность!
О всех мне Адамов затмивший Муж:
Крылатое солнце древних!
Марина
1
Быть голубкой его орлиной!
Больше матери быть, — Мариной!
Вестовым — часовым — гонцом —
Знаменосцем — льстецом придворным!
Серафимом и псом дозорным
Охранять непокойный сон.
Сальных карт захватив колоду,
Ногу в стремя! — сквозь огнь и воду!
Где верхом — где ползком — где вплавь!
Тростником — ивняком — болотом,
А где конь не берет, — там лётом,
Все ветра полонивши в плащ!
Черным вихрем летя беззвучным,
Не подругою быть — сподручным!
Не единою быть — вторым!
Близнецом — двойником — крестовым
Стройным братом, огнем костровым,
Ятаганом его кривым.
Гул кремлевских гостей незваных.
Если имя твое — Басманов,
Отстранись. — Уступи любви!
Распахнула платок нагрудный.
— Руки настежь! — Чтоб в день свой судный
Не в басмановской встал крови.
2
Трем Самозванцам жена,
Мнишка надменного дочь,
Ты, гордецу своему
Не родившая сына…
В простоволосости сна
В гулкий оконный пролет
Ты, гордецу своему
Не махнувшая следом.
На роковой площади
От оплеух и плевков
Ты, гордеца своего
Не покрывшая телом.
В маске дурацкой лежал,
С дудкой кровавой во рту.
Ты, гордецу своему
Не отершая пота…
— Своекорыстная кровь! —
Проклята, проклята будь
Ты, Лжедимитрию смогшая быть
Лжемариной!
3
— Сердце, измена!
— Но не разлука!
И воровскую смуглую руку
К белым губам.
Краткая встряска костей о плиты.
— Гришка! — Димитрий!
Цареубийцы! Псекровь холопья!
И — повторенным прыжком —
На копья!
4
— Грудь Ваша благоуханна,
Как розмариновый ларчик…
Ясновельможна панна…
— Мой молодой господарчик…
— Чем заплачу за щедроты:
Темен, негромок, непризнан…
Из-под ресничного взлету
Что-то ответило: — Жизнью!
В каждом пришельце гонимом
Пану мы Иезусу — служим…
Мнет в замешательстве мнимом
Горсть неподдельных жемчужин.
Перлы рассыпались, — слезы!
Каждой ресницей нацелясь,
Смотрит, как в прахе елозя,
Их подбирает пришелец.
«На што мне облака и степи…»
На што мне облака и степи
И вся подсолнечная ширь!
Я раб, свои взлюбивший цепи,
Благословляющий Сибирь.
Эй вы, обратные по трахту!
Поклон великим городам.
Свою застеночную шахту
За всю свободу не отдам.
Поклон тебе, град Божий, Киев!
Поклон, престольная Москва!
Поклон, мои дела мирские!
