Книга Лидер «Свободы» 2 - Джон Голд

Воронежа, лютый ветеран-вояка, лично закрывший столько Разломов, что рядовым Охотникам и не снилось. Подтверждено владение минимум одним навыком S-ранга и ступень личного развития выше пятидесятой. Основной упор в энергии — порядок и стихия. Чуток владеет целебными техниками, чем-то из хаоса и смерти. Но основной упор Панкратова идёт на порядок и стихии. Делами Ассоциации глава обычно не занимается. Видимо, только из-за важности дела он сейчас в суде.

В моей голове заскребло ещё сильнее. А рука Панкратова тем временем указала на трёх мужчин, сидящих от него по левую руку. Все в чёрных мантиях, смотрят точно на меня. Главный у них толстячок низкого роста.

— Псов Яков Александрович, глава ИСБ Воронежа. Он и его коллеги будут следить за тем, чтобы все участники суда говорили только правду, — рука главы Ассоциации чуть сместилась, указывая на девушку быстро печатающую текст на ноутбуке. — Секретарь суда, Анна Михайлова составит стенограмму слушания.

— Кхе-кхе… — кашлянул крепкого вида мужчина.

В деловом костюме, с платочком в кармане, он сидел на том самом пафосном кресле, справа от судьи. Как бы в углу, недалеко от скамейки обвинения, но при этом видел весь зал, включая нас с Виктором.

— Граф Геннадий Орлов Станиславович, — только глухой не заметил бы издёвку в интонации Панкратова. — Присутствует как арбитр и следит за тем, чтобы суд прошёл честно, без подкупа и давления. Поскольку все свидетели дела о Чернобоге уже дважды были допрошены, суд пройдёт без их участия. Сейчас суд даёт право голоса обвиняемой стороне.

Пока слушал, делал в уме простенькие заметки.

Панкратов — судья. Псов — отвечает за ИСБ и правду. Наместник Живчик — сторона обвинения. Граф Орлов — арбитр. Журналисты — порвут любого как только почуют кровь. Самойлов Виктор вообще не в счёт. Ах, да! Секретарь Анна Михайловна.

Виктор хотел было подняться с места, но я сам встал, придержав барона за плечо.

— Господин Панкратов, я могу задавать вопросы, всем участникам суда?

— Да, если вопрос имеет отношение к делу, — глава Ассоциации едва заметно кивнул и нахмурился.

— Мне так никто сообщил, в чём меня собственно обвиняют?

Панкратов нахмурился ещё сильнее.

— Самойлов, вас обвиняют в поклонении Чернобогу и нападения на тринадцать членов команды «Гуляш из няш», — судья заглянул в материалы дела. — А также в двух диверсиях, произведённых для того, чтобы команда не смогла найти выход из Разлома Гигахрущёвки и обратилась в веру Чернобога. Во время последней диверсии, вас едва не поймали с поличным, но вы убили Охотника Садко на глазах у остальных членов команды. Все четырнадцать выживших, вышедших во второй волне из Гигахруща, подтвердили эти слова. Вы признаёте себя виновным?

Вдруг резко захотелось сказать «Да, это я Садко убил. И льдом все двадцать этажей проморозил.»

— Нет, вину не признаю, — усмехнулся я, сбрасывая наваждение. — Я не поклоняюсь Чернобогу, не употреблял чёрную слизь ни в какой форме, не устраивал диверсий против Охотников. Все мои действия, включая битву с Садко, были направлены на то, чтобы группа Охотников, — в голове заскребло ещё сильнее. Яростно и невнятно, не давя на разум напрямую. Скорее, пытались вмешаться в память, — чтобы группа Охотников вышла из Разлома Гигахруща, — сказав это, я снова тряхнул головой.

— Самойлов верит, что говорит правду, — Псов из ИСБ кивнул. — Возможно, его воспоминания были намеренно изменены жрецами Чернобога.

— Господа, так я могу спрашивать? — я ещё раз глянул на Панкратова и тот сделал жест рукой, «валяй» — Тогда у меня вопрос к графу Орлову. Наместник Воронежа с фамилией Живчик ваш человек?

Граф нагло усмехнулся и ответил будто милостыню мне бросая.

— Смотрю в детдоме не учат тому, как устроено общество. Я, как граф Орлов, присматриваю за всеми землями Воронежской области. В том числе и за землями барона Самойлова. А господин наместник, управляет городом и поставлен на эту должность самим Императором.

— Вот именно! — наместник нервно дёргает ручками и брызжет слюной. — Я отвечаю за город, только перед Императором.

Ух, какие змейки! И шипят так весело! Может их обоих на сапоги пустить? А то Живчик уж больно довольно улыбается, понимая что граф своим ответом смог выкрутиться.

— Спрошу по-другому, — ответил я, всё также глядя на Орлова. — Вы в курсе, что две недели назад по заказу наместника Воронежа, Живчика Георгия Степановича, на меня было совершено нападение с целью убить?

— Самойлов⁈ — Панкратов хмурится. — Какое отношение это покушение имеет к делу о Чернобоге?

— Самое прямое, господин судья, — отвечаю я, важно кивая. — В этом деле граф Орлов и господин Живчик имеют свой интерес. Один так и вовсе сторону обвинения представляет. Может оба ещё и с Чернобогом связаны. Ну так что, господин Орлов?

Представители ИСБ поднялись со своего места и вытянув головы смотрят на графа. Чуют, что кровью запахло! Журналисты-пираньи замерли на низком старте. Наместник бледнеет, тянется к стакану и хочет что-то сказать. Сидящий неподалёку граф кажется хочет испепелить его взглядом.

— Воздержусь от ответа, — Орлов отводит взгляд.

— Э-нет! — толстячок Псов из ИСБ ловко выпрыгивает из-за трибуны. — Если ты, Геннадий, замешан в деле о Чернобоге, то уже не отвертишься. Отвечай пока по-хорошему прошу! Не то сам отправишься в карцер, а потом на место подсудимого. Раз дело до большой крови благородных не дошло, может ещё отвертишься. Но вот если ты в делах Чернобога замешан…

Орлов тяжело задышал, боясь смотреть в сторону СБшника. Нервно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Я жду. Р-р-р! — Псов подобрался и натурально зарычал как псина. — Орлов, если не ответишь в течение пяти секунд, утащу в камеру! Сам знаешь, что будет дальше.

— Признаю, — практически прошептал граф. — Живчик покушение на Самойлова-младшего организовал по моему приказу. Но я клянусь, именем Посейдона, моего бога, что в делах Чернобога никак не замешан!

— Не врёшь, — Псов перевёл испепеляющий взгляд на моего обвинителя. Живчик разве что дымиться не начал. — Ну а ты что скажешь, Жора? Мы с тобой давно знакомы…

— Эмм, господин, Яков… Псов, — вмешался я. У СБшника аж глаз дёрнулся от такой наглости. — Простите, я не очень умный и часто имена называю… то есть, забываю. В общем, не могли бы взять в руки телефон господина Живчика.

Наместник нервно сглотнул и трясущейся рукой потянулся во внутренний карман. Я же протянул ладонь к Виктору. Барон понимающе улыбнулся и тоже потянулся за телефоном. Он уже понял что сейчас произойдет.

Под афигевающим взглядом СБшника и судьи. Набираю номер человека, который две недели назад организовал нападение на Кристофа Самойлова. Включаю громкую связь.

— Ну здравствуй Асман Люфти-Паша, — говорю в трубку голосом Виктора. Видевший это Панкратов аж с места встал и рот разинул от удивления. — Да, можешь молчать… лучше слушай. Мне от тебя ничего не нужно. Понимаешь, мы с Живчиком на мировую пошли… Наместник мне твою голову подарить решил. Так сказать «закопать топор войны»… А мы с тобой договорились что ли⁈ Сын мой жив и ладно… Новых проблем от тебя не жду… Короче, Асман, сам с Живчиком договаривайся… Можешь ему прямо сказать, что я в теме…

Кладу трубку. Яков смотрит на бледнеющего наместника таким взглядом, что адские котлы не кажутся тому таким уж плохим наказанием. В установившейся тишине слышен скрип карандашей журналистов. Граф в уголке нервно сглотнул.

Не проходит и минуты, как звонит телефон Живчика в руках СБшника.

— Хм, какая-то Ася звонит, — Псов показывает телефон судье, графу и наконец подносит ко мне.

— Вы позволите? — спрашиваю.

— Только с моих рук, — Яков напряжён. — Самойлов, включай громкую связь, так чтобы все слышали.

Нажимаю на кнопку принять вызов.

— Шеф… шеф! Вы чего! Как вы могли меня барону Самойлову сдать…

— У нас перемирие, – отвечаю я по громкой связи голосом Живчика.— – Назови хотя бы одну причину, чтобы я этого не делал?

Всё, капкан захлопнулся. Наместник завизжал «это не я», вскочил с места и рванул в нашу с Яковом сторону. На его пути, будто из пустоты, возник помощник Псова. Одной рукой заткнул рот, другой надавил на плечо, заставив Живчика рухнуть на колени.

Из трубки доносится сопение.

— Шеф… смотрю вы там заняты…

— Концы прячу,— – продолжаю я телефонное шоу. — Ты говори-говори…

— Ну помните…

За следующие три минуты, Асман Люфти-Паша наговорил Живчику на три смертных приговора. Графа Орлова облили ещё одним ведром компрометирующих помоев. Жадно