Книга Блог демона Шаакси, или адская работёнка - Алиса Чернышова

а для людей.

Всё, что могли (даже должны были) сделать мы — выбрать сторону.

Вообще-то предполагалось, что для ребят вроде меня итог более-менее предрешён. Крылатый гений воздуха, что время от времени уже приносил людям знания и вести — я идеально подходил для роли посланника новых небес. Мне было бы достаточно просто поклониться престолам и поклясться в верности, чтобы стать частью ангельской братии.

Вопрос был только в том, что я совершенно не хотел этого делать.

Новый чёрно-белый мир пугал меня, он вызывал отвращение и недоумение. Я не понимал (впрочем, даже сейчас не понимаю), какой может быть смысл в полёте, если ты не свободен, если ты просто почтальон у кого-то на побегушках. Да и в том, чтобы сводить все цвета мира только к белому и чёрному, я видел крайне мало смысла.

Так что я решил летать, пока есть шанс, и существовать, быть может, не так уж долго, но — свободным. И даже теперь, прекрасно зная, к чему это всё приведёт, я не изменил бы своего решения.

Оглядываясь назад, свобода для меня всегда была единственной причиной, единственной высшей целью и единственным аргументом. Она стоила всего…

Или, быть может, почти всего?.. Есть же ещё столько всякого, не чёрно-белого, но полного красок. Того, ради чего я тоже готов на всё.

Знания. Искусство. Слова. Секреты.

И она, конечно. Птица на моём плече. Куда же, право, без неё?

С другой стороны, тут нет никакого противоречия. Все перечисленные составляющие успели стать частью моей свободы, её неизменными атрибутами. Потому что, если бы у меня был выбор, именно им я принадлежал бы безвозвратно.

Хотя это всё вообще не важно.

Это даже глупо с моей стороны, раз за разом попадать в ловушку самокопания. В какой-то мере мной же самим расставленную, кстати. А вы вот знали, что самокопание — один из самых любимых моих инструментов при работе с клиентами? Более того, практически моё изобретение? То есть, не принимайте за манию величия: не только моё. Но, думаю, я был одним из первых, кто посмотрел на человека из отражения в воде и спросил: “Кто ты?”

С этого вопроса, как вы понимаете, очень многое началось. В том числе — мой голос на краю сознания, тихо задающий вопросы, со временем превращающиеся либо в великие деяния, либо в навязчивые мысли… И в то и в другое, в общем-то.

Но сам факт: я отвлёкся от темы.

То есть, от кольца.

Я был, как уже сказал, свободным духом, и вполне смирился с мыслью, что растворюсь в небытие таковым. Но меня погубило (или спасло, тут уж как посмотреть) моё непонимание природы нового мира в сочетании с неуемным любопытством. Ну вы догадываетесь? Нет?

Разумеется, дело в именах.

Любой, кто хоть немного знаком с подлинной магией, не может не понимать силу имён. Назовись и назови — с этого, в принципе, всегда и всё начинается. И пусть со временем люди совершенно обесценили слова, эта часть правды про магию осталась неизменной и незыблемой.

Хотя, как ни странно, возраст этой правды равен возрасту кольца.

До кольца магия не имела отношения к именам. И к сделкам, к слову, тоже.

“Я тебе поклонюсь и я тебе покорюсь” — вот что говорили люди тогда существам вроде меня. Ну, или: “Пройдя по грани между светом и вечной тенью, я не убоюсь тебя. Я встречу тебя с открытыми глазами и открытым сердцем”. Последнее, конечно, редко, но тоже случалось. Если речь шла о прирождённых Жрецах и Шаманах, бесстрашных и, по современным меркам, совершенно сумасшедших.

В те времена люди были просителями. Они не задавали тон, не навязывали своих правил. Просто были нашими — порой игрушками, порой жертвами, порой подопечными, порой друзьями.

Последнее редко, конечно. Но, слышал я, всё же случалось.

У меня тоже было пару… не то чтобы прямо друзей, но приятелей точно. Люди одарённые, склонные интересно обходиться со словами, достаточно смелые, чтобы не бояться меня, достаточно забавные, чтобы веселить — такие всегда нравились мне. Ещё даже до… Александрии.

Один из этих человеческих приятелей, писец и поэт, дал мне имя. Не с каким-то злым умыслом, просто для удобства. Тогда я отнёсся к этой человеческой блажи философски, потому что даже вообразить не мог, чем она для меня в итоге обернётся. Мне даже где-то понравилась эта идея; я сам стал представляться этим именем. То есть, как вы понимаете, шагнул в ловушку. С широко открытыми глазами.

Что взять с идиота.

Допускаю, что человек, записавший моё имя, не хотел ничего плохого. Возможно, это был кто-то из моих любимчиков: тогда я совершенно не учитывал, что грамотные и умные люди склонны делиться такого рода знаниями. Я ещё не осознавал, какую силу могут иметь записанные имена.

Но мне не повезло (или, может, повезло): тот клочок бумаги попался на глаза великому царю, который был по совместительству великим любителем чтения. Почему он выбрал меня, вопрос отдельный, и ответа я не знаю до сих пор. Но однажды неведомая сила перехватила меня, связала мне крылья, ослепила, оглушила — а после потащила за собой в круг призыва.

Именно тогда я узнал подлинную опасность имён.

И впервые увидел то кольцо.

12

На самом деле, внешне ничего особенного оно из себя по сути не представляет: просто печатка с высеченной на ней пентаграммой. В наши весёлые времена, когда каждый десятый мнит себя если не колдуном, то эзотериком точно, таких при желании можно найти воз и маленькую тележку.

Но дело совсем не в том, что там и как выглядит.

Важнее то, что из себя представляет. А это проклятое кольцо представляло собой идеальную темницу для духов вроде меня — и, одновременно с тем, силу, которой невозможно противиться. Сказал хозяин строить храм? Будешь строить, как миленький. Приказано уничтожить политических врагов? Уничтожишь, даже если они тебе вполне симпатичны.

Даже если однажды встречал одного из этих “политических врагов” на берегу Нила. И играл с ним, когда он был ребёнком. И обсуждал книги. Даже если он искренне обрадовался тебе и сам впустил тебя в свой дом…

Даже если ты когда-то называл его другом. Хотя какие друзья у таких, как я?

Смешно.

Я ведь демон. Точнее, примерно тогда им окончательно стал.

Не важно.

С возрастом (и дальнейшим погружением в магию) тот царь всё больше понимал, что натворил полную фигню. Он тогда, конечно, ещё не мог вообразить масштабы