Книга Бабочка на ветру - Рей Кимура

подойти к подруге — боялась навлечь на нее и ее семейство неприятности; лишь с горечью отвернулась и быстро зашагала прочь.

В парикмахерской дела шли плохо; Окити так и не удалось стать уважаемой и независимой владелицей престижного салона, на что она втайне надеялась. Более того, немногие клиенты, все же заходившие к ней, уверяли Окити, что никто из горожан и не думает прощать ей позорное прошлое. Значит, для нее в этой жизни уже никогда и ничто не изменится — так было раньше, так будет всегда…

В основном, конечно, против Окити ополчились женщины: твердо вознамерились выжить ее из Симоды или по крайней мере полностью игнорировать и ни за что на свете не допускать в свое общество. Всякий раз как Окити пыталась сделать шаг им навстречу, ее грубо отталкивали. Все в округе до сих пор считали Тодзин Окити наложницей, бесстыжей, женщиной легкого поведения, не признающей моральных устоев. Все еще к ней в салон захаживали разве что подонки общества да любвеобильные богачи, противостоять которым не смел никто. Эти ловеласы шли в парикмахерскую, разумеется, вовсе не для того, чтобы привести в порядок голову, — они заигрывали с молоденькими девушками, работавшими у Окити, и нередко распускали руки, общаясь с ними. В конце концов работницы, не в силах больше терпеть выходки клиентов, посещавших «Йуме», одна за другой уволились.

Несчастная хозяйка салона беспомощно наблюдала, как на глазах рушится очередная ее мечта. Прекрасно понимала, что женщины Симоды, твердо решившие избавиться от нее, не отступят от задуманного и доведут дело до конца. Не позволят ей заниматься в родном поселке ничем, упрямо будут выполнять свою разрушительную миссию, пока не растопчут ненавистную куртизанку. Именно в эти дни Окити поняла — никогда ей не достичь счастья! Видно, не суждено ей вести нормальную, спокойную жизнь, к какой привыкли все жители Симоды. Долго, пристально смотрела она на свое отражение в зеркале; бледное, худое лицо с идеальными чертами, темные грустные глаза… Молодая женщина тяжело вздохнула: они правы — никогда она не станет такой же, как все женщины в поселке. Что ж, надо смириться и жить дальше гн с тем, что у нее есть.

Окити снова задумалась: почему же так сильно отличается она от всех? Этот вопрос часто мучил ее; почему она так не похожа на своих соседок; зачем природа одарила ее столь утонченными чертами лица; из-за чего рядом с ней никто никогда не чувствовал себя комфортно… И сколько можно слушать, что она «не такая»?..

— Чего же хочет от меня жизнь?! — в отчаянии простонала она. — По какой причине я не такая, как все? За что они не хотят иметь со мной никаких дел? Что уготовила мне судьба… и когда, как закончится моя жизнь?..

Измучив себя вопросами, на которые не находила ответов, Окити снова обратилась к своему молчаливому коварному другу — бутылочке саке: только с его помощью удавалось ей хоть немного успокоиться, забыть о проблемах. В ту ночь она напилась до потери чувств; утром ее нашли окоченевшей от холода, в руке она крепко сжимала чашечку из-под саке, дверь распахнута настежь… Окити была настолько пьяна, что забыла запереться на ночь, и неизвестный похитил у нее всю дневную выручку.

Хрупкая Окити так переохладилась, что у нее началось сильнейшее воспаление легких; жизнь ее висела на волоске; две недели она металась в постели, то приходя в себя, то снова впадая в беспамятство. Смерти не боялась, напротив, ей даже хотелось забыться вечным сном, она жаждала смерти; не страшилась бы самостоятельно покончить с собой — давно бы уже это сделала…

Иногда приходила в себя и сознание прояснялось, надеялась лишь, что не выживет. Как это хорошо — заснуть навсегда, больше не просыпаться, не противостоять этой жуткой реальности… Но она не умерла молодой организм отчаянно сопротивлялся болезни; инстинкт самосохранения помог — одолел мрачные мысли о гибели, и Окити пошла на поправку. Она крепла день ото дня; наконец болезнь отступила.

И вот врач объявил, что жизнь ее вне опасности. Окити в отчаянии рухнула на матрас и, апатично глядя в потолок, тихо прокляла свое предательское тело — отказалось выполнять команду мозга, не пожелало умереть… Равнодушно слушала она предупреждения старого, опытного доктора — запрещает ей слишком много пить… пытается внушить ей, несчастной, что рано или поздно у нее попросту откажет печень. Слова его повисают в воздухе, советы оказываются бесполезными — не станет она им следовать, напрасно старается!

Незадолго до того ей приснился чудесный сон: она где-то в незнакомом месте, ее окружают дорогие люди, которых она искренне любила. Здесь Цурумацу, члены ее семьи и дети — много милых маленьких детей… Все вокруг зелено, она ступает по свежей весенней траве, испытывая истинное блаженство…

Поначалу Окити решила, что умерла и душа ее перенеслась на небеса. А проснувшись, увидела: она по-прежнему в своем салоне-парикмахерской, он так и не принес ей ни счастья, ни покоя… давняя ее мечта оказалась разбитой.

Глава VI

Именно в тот момент, когда Окити начала выздоравливать, в жизни ее вновь появились два самых важных человека — подруга Наоко и Цурумацу, ее любимый, которого, как думала сама, она потеряла навсегда. Поначалу оба они внесли в печальное, многострадальное существование молодой женщины искреннюю радость, но, увы, такую недолгую… Возвращения прежнего — ни любви, ни дружбы — так и не произошло; о, как жестоко, как трагично все кончилось!..

* * *

На следующий день после того, как доктор разрешил Окити вставать с постели, в ее комнату проник легкий ветерок, тонкая дверь скользнула в сторону и внутрь осторожно, словно крадучись, на цыпочках вошла Наоко. Окити даже пришлось ущипнуть себя — уж не снится ли ей это…

— Наоко! Наоко-тян, неужели это ты?! — прошептала Окити, до сих пор не веря, что все происходит наяву.

Может быть, кто-то просто решил посмеяться над ней и подсунул ей вот такую наживку, а стоит ей клюнуть — и у нее снова все отберут… Или все же это сон и у нее опять началась лихорадка, галлюцинации — болезненная реакция воспаленного мозга… Она замерла на месте, боясь пошевелиться… Подруга осторожно опустилась на татами рядом с ней и горячо обняла Окити.

— Да-да, это действительно я! — прошептала Наоко в ответ. — Дотронься до меня, убедись, что я настоящая! Я здесь, у тебя… Окити, милая, прости, что я так долго не давала о себе знать, не приходила к тебе!..

Кимоно плотно обтягивало ее