Книга Незримое пламя - Сергей Алексеевич Евтушенко

всё ещё не веря, уточнил я.

— Ну да. Скрафтила из «Сердца демона» и копья как основы. Здесь у меня гораздо больше возможностей — не знаю, почему. Так как посох считается за новый предмет, прочность у него снова максимальная. Не бойся, «Сердце» своих свойств не потеряло, — торопливо добавила она. — Ничего?

— Ничего? Да ты просто спасительница, — сказал я с максимальным чувством, на которое был способен в бестелесной форме.

— Пустяки, — расплылась она в улыбке облегчения. — Ты, главное, его не потеряй.

— Буду беречь лучше чем Маэстуса, — в шутку ответил я. — Тем более с недавнего времени он неуязвим для огня…

Я не знал, как прощаться в таких обстоятельствах. Вернусь ли я сюда, если снова погибну в «Аниме»? Вернётся ли Эми ко мне, если я разберусь с тем, кто за нами следит? А может мы всё же потеряем память несмотря на всё и навсегда станем незнакомы друг другу, запертые каждый в своей безумной виртуальной тюрьме?

— До встречи, Эми, — сказал я.

— До встречи, Ардор, — сказала она. — Береги себя, пожалуйста.

Я закрыл… нет, скорее, представил, что закрываю глаза и снова погрузился в неуютную тьму. Пятьдесят. Сорок девять. Сорок восемь…

— Эй, он живой! Охренеть, реально рес почти четыре часа!

Я открыл глаза, резко втянув в себя воздух. Я определённо снова был жив, тело слушалось, а нос ощущал запахи. В данный момент — запах давно немытого тела Ронана О’Брайена, моего согильдийца, который склонился надо мной и рассматривал моё лицо с каким-то нездоровым интересом.

— Что, у меня на лбу что-то написано? — буркнул я, садясь на земле и с недовольством отмечая её исключительную холодность и сырость. — Рон, я же говорил, что дольше вас всех ресаюсь, нечего на меня так смотреть.

— Охренеть, — с чувством повторил тот, протягивая мне руку и помогая подняться на ноги. — Народ, вы это слышали?

— Ты нас помнишь? Всех нас и всё что было? — с недоверием спросила Мила, подходя ближе. Вокруг меня вообще начинала скапливаться вся гильдия «Сердце мира» в полном составе, за исключением Юки — надеюсь, потому что та где-то отдыхала, а не ожидала перерождения.

— Ну да, — я вдруг почувствовал себя немного неловко, будто виноватым в чём-то перед ребятами. — Помню. И как умер помню, и все предыдущие разы. Но честное слово, я не донатил!

Моя незамысловатая шутка немного разрядила атмосферу, послышались смешки. Кто-то вполголоса сказал: «читер», кажется, Уилл. Одна Дея не улыбалась, изучая меня долгим и очень внимательным взглядом, прежде чем Мила отвлекла её каким-то вопросом. Я вернулся в обычную «Аниму», но в голове всё ещё стоял образ странной аудитории несуществующего университета с девушкой, сидящей на подоконнике. Она жива, она не исчезла, она меня не забыла. Почему-то сейчас это казалось важнее всего на свете, даже вопроса возвращения домой.

— Отличный тайминг, Макс, — развеял мои грёзы Уилл, хлопнув меня по плечу и заставив слегка вздрогнуть. — Ты вернулся как раз к началу допроса.

— Допроса кого?

— Марка Нонуса, единственного и неповторимого. Мы бы и раньше начали, но подумали, что твой друг в гримуаре захочет при этом присутствовать.

Когда первый шок прошёл, я начал задавать наводящие вопросы и тут же выяснил, что ребята вовсе не провели ультра-быстрый рейд на пару часов, чтобы захватить в плен гениального механика. Просто нам повезло — так, как нельзя было и мечтать — тот самый отряд, что внезапно атаковал нас несколько часов назад, отправив меня на перерождение через пропасть, как раз охранял уже пленённого Марка. Его обвиняли в государственной измене, по всей видимости потому, что автоматон не смог доставить инквизиторам душу Маэстуса, и те решили, что Марк их предал. К останкам башни на дне пропасти они явились, в общем-то, по той же причине, что и наша гильдия — желая раскопать автоматона и выяснить истину. Но мы были первыми и, к счастью, оказались сильнее.

Это всё удалось выудить у единственного выжившего легионера — того самого, что я оглушил дубинкой посреди сражения. Сам механик пока что сохранял молчание, но за него всерьёз и не брались. Ждали меня — и в какой-то момент даже начали думать, что я попросту забыл перенести точку сохранения, воскреснув в казармах гарнизона неподалёку от Врат Безмолвия. К счастью, было решено потерпеть четыре часа, и все убедились, что я говорил правду. С Юки тоже было всё в порядке, а церемонию, посвящённую моему возвращению в мир живых, она банально проспала.

— Видел бы ты со стороны свою анимацию воскрешения, — слегка натужно хохотнул Уилл. — Зрелище не для слабонервных.

— Что, всё так плохо? — нахмурился я.

— Ну как сказать. С одной стороны — без ярких спецэффектов и почти бесшумно. С другой — лучше особо не вглядываться, может и затошнить. Сначала по косточкам собирается скелет, а затем на нём нарастает мясо, органы там и всё такое. Бесплатный анатомический театр. Причём довольно медленно, минут пятнадцать или около того. Только Рону хватило выдержки до конца досмотреть.

Я машинально ощупал себя, чтобы убедиться, что никаких органов система не забыла «нарастить». Вроде всё на месте.

— Всегда было интересно, кстати, что происходит с игровым телом после смерти…

— За твоим мы вниз не спускались, — сказал Уилл. — А так обычно рассыпается в пыль минут через пять, вместе со всем эквипом, если его не забрать.

Я быстро убедился, что всё моё снаряжение на месте, включая безмолвного пока Маэстуса и новенький магический посох. Подождав, пока Уилл отойдёт, я быстро замотал его оголовье тканью, чтобы не привлекать лишнего внимания. О том как я его получил, впрочем, ребятам пока лучше не рассказывать, как и о странной аудитории, где застряла Эми. На меня и так косятся по ряду причин, от низкого уровня до подозрительного крепкой памяти. Вот пойму, как её вытащить, и нормально со всеми познакомлю. Хотя с одним человеком можно поделиться уже сейчас…

— Маэстус, ты спишь? — прошептал я, когда Уилл отошёл. — Представляешь, Эми жива, просто не может пока вернуться.

— Жива? Как, где? — удивлённо отозвался Маэстус таким же шёпотом. — Когда ты успел её увидеть?

Я вкратце изложил свой необычный «посмертный» опыт и мой напарник задумчиво молчал несколько секунд.

— Если бы кто-то другой