Книга Злодеяния нечистой силы - Александр Петрович Аксенов

особым уважением, тепло и предупредительно. Дарья Ивановна отвечала ему тем же. Они были люди весьма набожные, здоровые и сохранившиеся не по летам.

Детей у них было двое, дочь и сын. Дочь они похоронили уже в Липцах и всегда вспоминали о ней с какой-то тихой грустью. Сына Костю они лелеяли, баловали и берегли как зеницу ока.

Спустя несколько дней после того, как проводили нас в гимназию после Крещения (в январе 1852 г.), случилось у них на новой квартире, именно в кухне, где обитали денщик Кораблев и Афимья, что-то весьма загадочное. Ночью, когда уже все спали в доме, послышался сильный стук кухонной двери, возглас Афимьи и плач ребенка. Дарья Ивановна первая проснулась с испугу и подняла на ноги Николая Прохоровича. Он зажигает свечу и через двери в сени спрашивает: «Что случилось?» Кораблев испуганным голосом докладывает: «У нас, ваше благородие, в кухне неблагополучно» и впущенный в приемную добавляет: «В кухне бросает кто-то камни и поленья». Успокоив жену, Николай Прохорович пошел в кухню и из расспросов у денщика и Афимьи узнал, что первым проснулся Кораблев, услышав сквозь сон страшный стук брошенной вещи. Окликнув Афимью и не получив от нее ответа, он вздул огонь, пошел разбудить ее и, насилу растолкав ее, убедился, что не она дурит. В то время, когда они за перегородкою разговаривали, раздался в кухне новый стук в двери. Когда они бросились на кухню, то увидели на лавке и подле на полу разбитую глиняную чашку, которая была вымыта после ужина и поставлена на печь для просушки, а у дверей в сени лежало полено, одно из тех, что были приготовлены для завтрашней топки господской печи и лежали в кухне, на полу у печи. Афимья испугалась и в плач, а он выбег доложить. Стали обыскивать за перегородкою, под кроватью и на печи, и в кухне – ничего; болты в окнах оказались заложенными. Оставив их обоих в кухне при себе и на глазах, Николай Прохорович и Дарья Ивановна, которая явилась в кухню вслед за мужем и вслушивалась в доклады денщика, стали наблюдать за комнатою, что за перегородкою, и за печью, в особенности же за прислугою, которая сразу же была взята ими под подозрение в деле так нежданно объявившихся ночных проделок.

Вскоре пред глазами хозяев из растворенной двери перегородки и по направлению к ним быстро пронесся какой-то предмет в виде темного комка и в то же мгновение упал к их ногам со звоном жестяной посуды. Оказалось, что это жестяная кружка, которую Афимья ставила на ночь с водою у своей постели, на окне, где ее и видели при осмотре комнаты за полчаса пред этим. Зажгли фонарь в сенях, прибавили свету в кухне. Господа сидели на лавке у стола, к улице, Афимья по другую сторону стола, в углу перегородки, укладывала девочку на постель денщика, Кораблев стоял у дверей в сени. Через большой промежуток времени Николай Прохорович ясно увидел, что через просвет между перегородкою и печью, сверху вниз, мелькнуло темное пятно и в то же мгновение Кораблев испуганно вскрикнул от удара в правое плечо. Удар нанесен был куском сухой глины, которая сберегалась Афимьей под кроватью для мазки печи. Затем все затихло. Господа и прислуга дежурили далеко за полночь и заснули только под утро.

На другой день с утра было тихо. Кораблев был отправлен в команду к лошадям вместо Водопьянова, а сему последнему было приказано заменить в доме денщика. Явился Водопьянов и получил инструкции. Афимья возилась у печи, Водопьянов был больше занят наблюдениями над нею, дверью за перегородку и просветом. В господской половине услыхали стук. Николай Прохорович – в кухню. Смущенный Водопьянов доложил, что «в него бросило» глиняным кувшином, который едва не врезался ему в голову, попал в стену к улице и разбился на мелкие куски в то время, как Афимья, пригнувшись к печи, приставляла варево к огню. Он явственно видел, что кувшин мелькнул от печи сверху через просвет. Покончив наскоро с обедом, во время приготовления которого в присутствии Николая Прохоровича и Водопьянова, Дарья Ивановна получила в правую руку сильный удар тарелкою, которая с чем-то стояла до этого на печи и полет которой был пропущен и Николаем Прохоровичем и Водопьяновым (она свалилась как бы сверху, совсем неожиданно для всех). Дарья Ивановна ушла испуганная на свою половину, где в это время Афимья мыла полы; она не была в кухне, когда Дарью Ивановну ушибло тарелкою. Затем затишье на весь день, вечером так же.

Около 10 часов, когда Водопьянов и Афимья ужинали, кусок булыжника, которого не было в доме и полет которого Водопьянов прозевал, ударился в стену к улице и свалился на лавку. Явился «ночной», с которым Водопьянов чередовался, держа наблюдательный пост.

Но в течение ночи все было тихо. Раннее утро третьего дня также. Встали поздно. Дарья Ивановна по обыкновению оправила свою постель сама, это было ее правило приготовить и убрать свою постель, были приучены и мы с Костею. Воду для умывания и самовар подал Водопьянов. Печка обыкновенно затапливалась позже, и потому из кухни никто кроме Водопьянова не выходил. К концу чая старики обратили внимание на смрад, отдававший горелою шерстью или перьями. Самовар прикрыли наглухо, между тем смрад все усиливался, и как будто тянуло из спальни. Николай Прохорович идет туда, обыскивает: нигде ничего. Он закидывает одеяло, прикрывавшее постель, смрад сильнее, показался дымок. Срывает одеяло, простыню, подушки на пол, дым и смрад усиливается… поднимает пуховик – и глазам своим не верит: на нижнем матрасе, набитом соломой, горсть горящего угля, нижний матрас прогорел, тлела подстилка деревянной кровати; в пуховике также обгоревшее место. Старик потерялся. Дарья Ивановна, несмотря на страшный испуг, нашлась, схватила с чайного стола кувшин с водой и затушила уголь. После оказалось, что это был каменный уголь, которого ни в доме, ни у кого другого в слободе и нигде, кроме кузницы, не было. Этим покушением на поджог закончились январские загадочные явления 1852 года в квартире капитана Жандака.

Напряженное состояние в течение трех дней, когда обнаружились и длились эти загадочные явления, а в особенности покушение на поджог при невероятной обстановке, подкосили живучесть и здоровье Дарьи Ивановны и были настоящею причиной ее болезни, от которой она едва оправилась к Святой. Желая избежать неприятностей и бесплодной волокиты, что было бы неизбежно, если бы в это дело вмешать полицию и властей, Николай Прохорович решил потушить это дело, тем более, что не было