Книга Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов

Волошинов, Ременников, Нагих, Пастухов, Фридкин и некоторые беспартийные рабочие. Яркую речь произнёс на нём Клим Ворошилов. Он говорил о необходимости проявлять крепкую солидарность среди рабочих. Неудачи многих прошлых забастовок — это результат разобщённости трудовых масс. Теперь созданные рабочие профсоюзы непременно сыграют свою роль в политическом сплочении коллективов.

А полиция не дремала, вела жёсткое преследование большевиков-комитетчиков, руководителей профорганизаций, активистов. Меньшевиков она не трогала, так как они проводили оппортунистическую[45] линию в революционном движении, исповедовали соглашательскую с либеральной буржуазией политику.

Ворошилов вёл подпольный образ жизни. Он скрывался от сыщиков охранки, нередко менял места ночёвок. Несмотря на это, 19 марта 1907 года власти арестовали его, готовились учинить суд над ним, но под давлением общественности вынуждены были освободить.

Во второй половине марта не стало отца Клима. Произошла трагедия. Ефрем Андреевич и его товарищ шли по железнодорожной ветке со станции Алчевск на Жидовский рудник. Была тёмная ночь, дул сильный ветер, они не услышали шума настигавшего их поезда. Ворошилова сбило, он зацепился за решётку под паровозом, и поезд волок его по шпалам более ста метров. Состав остановился, Ефрема Андреевича отправили в Луганск в больницу. Однако спасти его не удалось, от полученных увечий он скончался.

Меньшевистское большинство ЦК, избранное на IV съезде, как и предполагали большевики во главе с Лениным, проводило оппортунистическую линию в руководстве революционным движением. Меньшевики всё больше сползали вправо, всё дальше отходили от пролетарских интересов, поддерживая линию либеральной буржуазии. Это диктовало необходимость быстрейшего исправления политического положения в партии. Сделать это мог очередной съезд.

V съезд РСДРП проходил в мае 1907 года в Лондоне. Главным на нём был вопрос об отношении к буржуазным партиям. Съезд принял несколько резолюций.

В резолюции, написанной Лениным, давалась большевистская оценка всем непролетарским партиям — черносотенцам, октябристам, кадетам и эсерам, определялось их классовое содержание; была намечена тактика революционных социал-демократов по отношению к ним: во-первых, классовое обособление пролетариата по отношению ко всем буржуазным партиям, проведение им самостоятельной политики; во-вторых, обязанность партии пролетариата вести за собой мелкобуржуазные, прежде всего крестьянские, демократические партии не только против самодержавия, но и против контрреволюционной либеральной буржуазии.

Резолюция «О Государственной думе» указывала на задачи социал-демократов в Думе. Вопреки позиции меньшевиков, придававших думской фракции самодовлеющее значение, отрывавших её от партии, в резолюции говорилось, что деятельность социал-демократов в Думе должна быть подчинена внедумской работе и Думу следует использовать прежде всего как трибуну для разоблачения самодержавия и соглашательской политики буржуазии, для пропаганды революционных требований партии.

Резолюция о «рабочем съезде» осуждала идею меньшевиков о созыве беспартийного рабочего съезда.

Резолюция о профсоюзах отвергала их «нейтральность», подчёркивала, что одна из основных задач социал-демократической работы в них — содействие признанию профсоюзами идейного руководства социал-демократической партии.

Ни по одному вопросу съезд позицию меньшевиков не принял. Большевики торжествовали.

В работе V съезда РСДРП, как и предыдущего, принимали участие в качестве делегатов от Донбасса Конкордия Самойлова и Клим Ворошилов.

На этом съезде Клим впервые проявил себя в партийной дискуссии. Правда, произошло это, по собственному его признанию, нелепо.

Как вспоминает он, когда на съезде обсуждался вопрос о так называемом «рабочем съезде», Ленин долго и очень глубоко разъяснял на совещании большевистской фракции, на какой гибельный путь толкают партию оппортунисты-меньшевики. В связи с этим он высказал мнение о возможном укреплении состава ЦК рабочими непосредственно с фабрично-заводских предприятий, хорошо знающими условия местной работы и настроения масс. В качестве возможных кандидатур для обсуждения он назвал фамилии нескольких рабочих-большевиков, в том числе и Ворошилова. При этом он пояснил, что рабочие в составе ЦК были бы своеобразными мостиками или балками, которые ещё теснее связывали бы руководящий орган партии с рабочим классом и всеми трудящимися.

Когда начался обмен мнениями, Клим, в силу своей горячности и недостаточной зрелости, сразу же попросил слова и отвёл свою кандидатуру из состава ЦК. Говорил он сумбурно, пытался неуклюже иронизировать: «Я никак не думал, будто нашей партии, являющейся сердцевиной и авангардом рабочего класса, для связи ЦК с рабочими нужны какие-то балки...»

Ленин некоторое время терпел его детский лепет, затем не выдержал, стал заразительно смеяться и в шутку грозить Ворошилову кулаками, как бы говоря: «Ну и зарываешься же ты, молодой человек». После того как Клим завершил речь, произнёс:

— Ведь это же только предположение...

Возвращаясь с лондонского съезда в Луганск, Ворошилов-Володька едва не попал в лапы полиции. Агенты охранного отделения ждали его на вокзале. Клима вовремя предупредили ребята из городского партийного комитета, помогли сойти с поезда на полустанке перед городом. Они прятали его на конспиративных квартирах, в домах, где жили «благонадёжные» для властей луганчане.

В «Рассказах о жизни» Ворошилов вспоминал, что после V съезда РСДРП обстановка в Луганске и его окрестностях всё более накалялась. Всюду рыскали полицейские, жандармы, конные казаки, шпионская агентура. Распоясались черносотенцы из «Союза русского народа» и анархисты. Они бесчинствовали на улицах и в общественных местах, избивали рабочих, совершали бандитские налёты на рабочие окраины. В ответ на это некоторые рабочие, доведённые до отчаяния, совершали террористические акты — убийства полицейских и казаков. Это вызывало ещё более жестокие репрессии со стороны карательных органов.

Разгул реакции и непрерывные аресты порождали у недостаточно закалённых рабочих уныние и даже панику. Среди наиболее отсталых из них началось пьянство, а кое-кто вступил на путь предательства интересов своего класса: стал выдавать полиции партийных и профсоюзных активистов. Всё это, конечно, усложняло и без того тяжёлые условия деятельности социал-демократов. Но они, несмотря ни на что, делали своё дело.

«Мы старались использовать каждый час, — писал К. Е. Ворошилов, — надо было передать в надёжные руки и хорошо упрятать оружие, партийные документы, денежные средства, печать Луганского комитета, конспиративный шифр, подобрать опытных и верных людей для связи с соседними партийными организациями и большевистским центром... Мы работали без отдыха и передышки, спали 3-4 часа в сутки, соблюдали величайшую осторожность, часто были вынуждены гримировать свою внешность»[46].

И всё же полиция выследила Володьку. В ночь на 31 июля 1907 года Ворошилова арестовали. Клима продержали в луганской тюрьме почти два месяца. Ежедневно жёстко допрашивали, требовали, чтобы признался в антигосударственной деятельности. Он держался стойко, всё отрицал: «О работе Луганской большевистской организации ничего не знаю, подрывом устоев империи не занимался... Да, бывало, правопорядок нарушал. Так это когда сильно выпивший».

Для привлечения Ворошилова к судебной ответственности официальных оснований не было, хотя власти, чины охранки знали, что он один из активных луганских революционеров. Что делать?