Книга Исцеляющая любовь [= Окончательный диагноз ] - Эрик Сигал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не исключено. О твоих прошлых проделках нам известно.
— Может, это будет другой случай.
— Конечно, тем более что и имя у него такое звучное.
На обратном пути Лора повнимательней вгляделась в Барни и впервые заметила в его лице следы усталости.
— Барн, эта ночная работа сведет тебя в могилу. Может, найдешь себе что-нибудь полегче?
— Нет, Кастельяно, мне эта работа нравится. У меня там куча времени для занятий. А кроме того, я продвигаюсь по службе! В будущем году я уже буду называться старшим швейцаром.
— И все равно ты себя гробишь! — не унималась она.
— Послушай, ты пока еще не врач.
— Да, но если так дальше пойдет, то, когда я поступлю на медицинский, в анатомичке мне придется препарировать тебя.
В 1955 году американцы дважды в восторге вываливали на улицы. В первый раз — в связи с беспрецедентным в истории Бруклина случаем — «Доджерс» в кои-то веки побили «Нью-Йорк янкис» и выиграли чемпионат!
А затем вся страна всколыхнулась от обнародованных 12 апреля результатов широкомасштабных испытаний разработанной доктором Джонасом Солком вакцины от полиомиелита. Вывод был однозначен: вакцина эффективна. Полиомиелит побежден!
Больше в мире не будет трагедий, подобных той, что унесла жизнь маленькой Исабель Кастельяно. Да благословит Господь доктора Солка!
Но как жаль, что свое открытие он не сделал раньше.
Наступили первые сентябрьские выходные, совпавшие в этом году с Днем труда.
В воскресенье утром Уоррен усердно переваривал спортивную страницу «Таймс» и пончик с джемом, в то время как отец бесцельно листал «Книжное обозрение». Сегодня Харольд выглядел бледнее и слабее обычного. И курил уже третью за это утро сигарету.
— Дорогой, еще кофе? — заботливо спросила Эстел.
— Нет, спасибо. Что-то мне душновато. Пойду-ка я лучше в сад, глотну свежего воздуха.
— Вот и чудесно. Я с тобой! — откликнулась жена.
Харольд вцепился в трость и с усилием поднялся.
Он упорно не позволял себе помогать.
Уоррен перешел уже к «Событиям недели», когда из сада донесся панический вопль матери: «Помогите! Помогите! Кто-нибудь, скорее сюда!»
Через секунду Уоррен был во дворе. Отец лежал на земле.
— Мам, что случилось?
— Мы стояли и разговаривали, — всхлипнула Эстел. — И вдруг папа упал. Мне кажется, он без сознания. Не знаю… Я не знаю…
Уоррен опустился на колени и внимательно посмотрел на отца. Глаза у того были закрыты, а лицо — пепельно-серое. Уоррен схватил отца за плечо и закричал, словно хотел его разбудить: «Папа! Папа!» Ответа не было. Он поднес ладонь к отцовскому носу, но не понял, дышит тот или нет. Кажется, да. Но уверенности у него не было. Тогда он приник ухом к груди Харольда.
— Мам, порядок! Я слышу, у него сердце бьется. Только как-то слишком часто. Я позову доктора Кастельяно!
Эстел кивнула, от страха не в силах говорить. Уоррен помчался к соседям, а мать опустилась на землю рядом с мужем и положила его голову себе на колени.
Машины Луиса перед домом не оказалось. Уоррен взлетел по ступенькам и позвонил в звонок, одновременно колотя в дверь другой рукой. Открыла Инес.
— Папе плохо! У него обморок или что-то в этом духе. А где доктор Кастельяно?
— Ох, Пресвятая Дева Мария, он только что уехал по вызовам. Когда вернется, не знаю. Послушай-ка, тут неподалеку, на Парк-плейс, живет доктор Фриман.
Она показала влево.
— Спасибо. Какой номер дома?
Она покачала головой:
— Не знаю. Но это единственный многоэтажный дом в квартале. Снаружи — медная табличка с его фамилией. Быстро тащи его сюда! А я побегу к Эстел. Может, ей помощь нужна.
Меньше чем через две минуты запыхавшийся Уоррен стоял перед подъездом дома 135 по Парк-плейс и жал кнопку звонка рядом с надписью «Оскар Фриман, доктор медицины». Вскоре в домофоне раздался мужской голос:
— Говорит доктор Фриман. Чем могу быть полезен?
— Доктор, у меня с отцом плохо. Он в обмороке. Понимаете, он лежит на земле в саду. Вы можете побыстрее прийти?
— Он без сознания, говоришь?
— Да-да! — От волнения Уоррен почти кричал — Пожалуйста, поторопитесь!
Наступило непродолжительное молчание.
Потом безликий голос равнодушно произнес:
— Извини меня, сынок, но лучше вам вызвать «скорую». Я не могу в такие дела вмешиваться. По причинам профессионального свойства.
Отбой.
Уоррен окаменел. Он был в растерянности, даже в смятении. Он представить себе не мог, что врач откажется идти к больному. «Господи, — подумал он, — что же мне теперь делать?»
Уоррен побежал домой, подгоняемый страхом.
В саду за время его отсутствия практически ничто не изменилось. Только Инес принесла одеяло и укрыла Харольда, которого теперь била дрожь.
— Где же врач? — спросила Эстел.
— Отказался, — сердито ответил Уоррен — Вы в клинику позвонили?
— Да, — ответила Инес, — обещали приехать как можно быстрее.
«Скорая помощь» прибыла через двадцать семь минут.
Харольда Ливингстона отвезли в клинику графства Кинг, где была констатирована его смерть.
Звонок Уоррена застал Барни при исполнении служебных обязанностей. Он, как был в ливрее, выскочил на улицу и схватил такси.
— Ого, что-то новенькое! — усмехнулся таксист — Швейцар сам себе такси ловит!
— Давайте-ка лучше без шуточек! — огрызнулся Барни. — Везите меня поскорее в клинику графства Кинг. Так быстро, как только сможете!
Коридор был тускло освещен и пропах хлоркой. В дальнем конце Барни увидел Инес, которая пыталась успокоить рыдающую мать. Луис грохотал:
— Mierdal[15]Что за глупость! Чушь собачья! Надо было его силком тащить!
Подойдя, Барни увидел, что испанец ругает его брата, который явно был в состоянии шока.
— Доктор Кастельяно, я вам клянусь! — слабо отбивался Уоррен. — Я сказал ему, что это вопрос жизни и смерти…
При виде старшего сына Эстел поднялась и воскликнула:
— Барни, Барни! — и кинулась ему на грудь.
Казалось, все вокруг замерло. Барни обнял исполненную горя мать.
Несколькими минутами позже Эстел сказала:
— Я хочу его еще раз увидеть. Пойдешь со мной, Барни?
Сын кивнул.