Книга Близкие и любимые - Никола Марш

— А знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? — спросил Джед, устроившись поудобнее на скамейке и повернувшись всем корпусом к Эйми.

— Что? — тут же отозвалась та.

— Мне нравится, что даже после всех потрясений и переживаний ты по-прежнему безумно любишь жизнь, — он сжал ее руки в своих ладонях. — Гибель родителей, болезнь Тоби, наша... разлука.

Они невольно потянулись друг к другу, и их губы не могли не встретиться, жарко и исступленно. Они растворились в поцелуе, как сахар в горячем шоколаде, белое в черном, сладкое в горьком, нежное в диком... Любое сожаление было бы лукавством. Сначала порывистый и жадный, их поцелуй с каждой секундой становился крепче. Как если бы не было пяти последних лет.

Джед помнился первым и посмотрел на нее восхищенным взглядом.

— В такие ночи мне всегда хочется совершать что-то безумное, — как бы извиняясь, произнес он. Затем устремил взгляд к морю, зыбкая поверхность которого искрилась бликами много численных огней пришвартованных яхт.

— В какие ночи? — робко спросила Эйми после долгой паузы, в течение которой украдкой изучала его профиль, скользя влюбленным взглядом по безупречным чертам родного лица.

— В ночи, наполненные музыкой и весельем. Ночи, пьянящие огнями и звуками.

— Пьянящие... — тихо повторила она.

— Прогуляемся по пирсу? — внезапно предложил Джед.

— Я не против, — Эйми поднялась со скамьи.

Некоторое время они шли молча.

— Скажи, — наконец произнесла она. - Почему ты меня поцеловал? Неужели только из-за пьянящей атмосферы ночи. Или есть другие причины?

Джед повернулся к Эйми и бросил тяжелый взгляд на ее лицо. Приготовившись к худшему, Эйми напряженно ожидала его ответа.

После долгих раздумий он резко бросил:

— Есть.

Она тщетно надеялась на продолжение. Джед замкнулся в себе, как и пять лет назад, трусливо избегая ее взгляда. Нет, он нисколько не изменился!

— Ладно, хватит! Это пустая трата времени, — процедила Эйми, после чего резко развернулась и направилась в сторону берега.

— Ты куда? Стой!

Услышав этот испуганный возглас, Эйми ускорила шаг до бега. Скорее прочь от всех этих путаных объяснений, неизменно обрастающих осложнениями, с горечью думала она. Выслушивать очередное туманное откровение было выше ее сил. Эйми спешила спасти крупицы того светлого чувства, которое нежданно воскресло в ней. Весь этот волшебный вечер она купалась в эйфории, истосковавшись по сильным эмоциям, которых усиленно избегала в последние годы. Оставшись одна, Эйми пришла к неутешительному выводу: она любит Джеда, всегда любила и вряд ли сможет когда-либо разлюбить. Как жаль, что не в ее власти изменить прошлое!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Папа, ты когда-нибудь запускал змея? — спросил Тоби, с восхищением глядя на отца.

— Нет, сынок. У меня в детстве никогда не было воздушного змея. Отец мне такие вещи не дарил. Но ты ведь мне покажешь, как это делается? Обещаю, что буду стараться.

— Конечно!

Джед с неподдельным интересом наблюдал, как Тоби расположил змея на траве, проверил все шнуры, потом, как опытный моряк, послюнявил указательный палец и с таинственным видом поднял его над головой.

— Проверяю ветер. Это необходимо, чтобы правильно запустить змея, — важным тоном открыл Тоби отцу главный секрет мастера.

— Мне очень повезло с учителем, — без тени иронии проговорил Джед, сердце которого распирало от гордости, нежности и умиления, когда он смотрел, как его хрупкий мальчик уверенными жестами запускал в небо змея. Ликование озарило лицо Тоби.

Джеда поражал и одновременно пугал не по годам развитый интеллект сына. Он боялся разочаровать Тоби. Уже через несколько лет сыну понадобится помощь в алгебре, физике, тригонометрии. Профессиональный кулинар, Джед мог преподать ему лишь тонкости пассерования и бланширования, объяснить отличия соте от фрикасе. Он почувствовал, что придется сильно постараться, чтобы соответствовать собственному сыну.

— Поможешь? Боюсь, что я один не справлюсь. — Тоби протянул отцу конец шнура, притворившись, что с трудом управляет змеем.

— Конечно, — Джед взял шнур в руки, и Тоби принялся помогать ему.

Воздушный змей реял высоко в небе. Свежий бриз с бухты стремительно гнал его, увлекая за собой Джеда и Тоби. Малыш крепко держался за отцовскую руку, поглядывая то на змея, то на отца. Джед наслаждался драгоценными минутами единения с сыном. Он лучше других знал, насколько редко встречаются такие доверительные отношения между отцом и сыном. И нет ничего ценнее душевной близости родных людей. Такие связи не сковывают, а окрыляют.

Однако Джед хорошо представлял, какой груз ответственности он взял на себя, оставшись в Монреале, и иногда даже начинал сомневаться в правильности принятого решения. Вот и сейчас очередной приступ трусости отравлял ему радость общения с сыном.

— Папа, я могу кое о чем тебя спросить?

— Спрашивай, сынок.

— Когда я окончательно поправлюсь, ты будешь по-прежнему играть со мной?

Джед вздрогнул от такой проницательности пятилетнего мальчика. Он долгое время полагал, что стоит только сделать Эйми предложение, и все проблемы моментально отпадут. Он почему-то нисколько не сомневался, что предложение будет с радостью принято. Его стратегия оказалась ошибочной. Отказ выбил почву из-под ног. У него теперь не было мало-мальски сносного плана на ближайшее будущее. А пускать такое важное дело на самотек тоже не хотелось.

— Послушай. — Джед присел на одно колено и усадил Тоби на другое. Они вместе держались за шнур змея, почти соприкасаясь щеками. — Тоби, меня слишком долго не было рядом с тобой. Но теперь мы вместе, и я тебя никогда не оставлю. Я здесь не оттого, что ты болен, а потому, что ты прекрасный ребенок и я тебя бесконечно люблю... Ты мой ребенок, мой сын, а я твой отец. И мы будем жить — как это в сказках говорится? — долго и счастливо. Будем?

— Будем! — Тоби упорно не хотел вставать с отцовского колена и даже крепко обхватил его за шею.

Прямодушный вопрос Тоби полностью лишил Джеда возможности для отступления и не оставил времени на раздумье. Пора откровенно поговорить с Эйми. Джед не терял веры в ее любовь и великодушие.

— Готовься обедать, Тоби.

Эйми осторожно доставала из духовки жаркое из баранины, вдыхая насыщенный аромат сочного мяса с розмарином и чесноком, доносившийся от шипящей жаровни.

— Хорошо, мама. Можно мне самые поджаристые кусочки?

— Как скажешь, — с радостью ответила Эйми, с облегчением отмечая, что к сыну возвращается былой аппетит вместе с румянцем и энергией. Их визиты к доктору становились все реже и реже. Жизнь налаживалась.

— У-у! Какое чудесное жаркое. А как изумительно пахнет! Произведение искусства, да и только! Такое жаркое надо выставлять где-нибудь в Лувре, — закатил глаза Джед, когда Эйми приподняла крышку жаровни. Он тут же вооружился большим ножом и вилкой и приступил к разделке мяса.