Книга Любовница твоего мужа - Татия Суботина

— И что это такое было? — требовательно спросила я родительницу, как только закрыла за Глебом.

— Он мне не понравился, — поджала губы она.

— Это я уже поняла, потому как ты едва мозг моему мужчине не вынесла.

— Моему мужчине, — фыркнула мама. — Надо же.

— Именно так, — сложила руки на груди я.

— Мутный он какой-то, этот твой мужчина, вот что. Не думаю, что вам стоит…

— Не смей! — Я рубанула ладонью воздух. — Я люблю его! И он любит меня.

— Хм-м… Я не была бы в этом так уверена.

— Вот только не нужно этого саркастического взгляда, — скривилась я. — Тебе всюду враги стали мерещиться? И вообще, я не нуждаюсь в твоем одобрении, ясно?

— Взрослой жизни захотелось хлебнуть? — протянула мама. И от снисходительности в тоне ее голоса злость во мне просто вскипела, а глаза застлала красная пелена.

— Я переезжаю к Глебу, — процедила сквозь зубы.

— Что? — Мне удалось ее удивить. — Я запрещаю!

— С какой это стати? — фыркнула я, метнувшись в свою комнату. Там давно дожидался собранный к переезду чемодан на колесиках. На первое время вещей должно было хватить, а дальше Глеб поможет забрать. Тяжелое поднимать я не рисковала. — Ты не забыла, что мне давно не пять лет?

— Рита! — охнула мама и пошатнулась, словно я ее ударила наотмашь.

— Я не собираюсь ходить по струнке смирно! Это моя жизнь!

Все, что мы друг другу кричали в запале ссоры, стерлось из моей памяти. Как страшный сон, как неправильная реальность.

— Рита, вернись! — А вот последний мамин крик еще долго стоял в ушах.

Но я ушла, а под подъездом набрала Глеба.

— Мышка? — ответил он после второго же гудка.

— Ты еще не далеко отъехал?

— Что-то случилось? — насторожился мужчина.

— Я переезжаю к тебе, как ты хотел. Забери меня, пожалуйста, — попросила я и не сдержала всхлип.

— Скоро буду.

После ссоры с мамой на душе у меня было паршиво. Хотелось по-человечески все сделать, а получилось…

— Не переживай, Мышка, — погладил меня по щеке Глеб. — Ты все правильно сделала.

«Правильно, да, — старалась повторять себе мысленно. — Я все сделала правильно»

Только вот сердце ныло от чувства вины…

А гордость не позволяла позвонить и помириться первой, мама тоже держала паузу.

— Нельзя так, — твердила мне Васька по телефону, в квартиру Глеба я ее не приглашала: любимый был против гостей. — Это все же мама.

— Которая никогда меня не контролировала, а сейчас вдруг взялась, — закусила губу я. — Наверняка бы так же среагировала, запрети ей кто в свое время встречи с отцом.

— Ты так его любишь — этого Глеба, что ли?

— Можно подумать, я бы согласилась на переезд, будь иначе.

— Резонно, — хмыкнула Рогова. — Но с мамой помирись. Парни парнями, а родителей никто не заменит.

— Что я ее, не знаю, думаешь? Сейчас лучше не подходить, пусть остынет.

Хорошо хоть, с Глебом у нас была полная идиллия. Днем он пропадал по делам, я же занималась спиной и домом, а вечером… С каждым разом любимый открывал для меня новые горизонты в мире удовольствий, стеснение никуда не пропало, но мне нравилось делать ему хорошо.

Нас хватило на три дня. А потом утром в коридоре я наткнулась на дорожную сумку.

— Это что? — повернулась к Глебу, выходящему как раз из ванной комнаты. — Ты уезжаешь?

— Работа, Мышка, — развел руками мужчина.

— Опять? Так быстро? — не смогла скрыть разочарования, которое ему не понравилось.

— Мне кажется, я предупреждал, что у меня такой образ жизни. Разве ты не понимала, на что соглашалась? К чему сейчас эти претензии?

— Я просто скучаю… — склонила голову я. — Ты надолго?

— В этот раз недели на три, может, на месяц, — сказал Глеб. — Как получится.

Отвечать я ничего не стала, просто пошла на кухню делать завтрак. Нужно же было избавиться от горького привкуса, что распространился во рту…

— Ну и что ты так расстроилась? — обнял меня со спины Глеб.

— Мне кажется, ты от меня что-то скрываешь, — закусила нижнюю губу я и замерла в ожидании ответа.

— Ты права, — выдал он после паузы как гром среди ясного неба. — Есть то, что я тебе не сказал.

— И что же это? — не узнала собственный голос я.

— У меня есть… дочь.

Эта новость выбила почву из-под моих ног. Я едва доплелась до диванчика, не чувствуя тела, чтобы рухнуть на него словно подкошенная.

— Как дочь?

— Катенька, Катрин, Кэт, — очень тепло улыбнулся Глеб. — Ей пять.

Было сразу видно: мужчина ребенка любил. Хотя совсем недавно мне предлагал аборт, если незапланированная беременность все же случится. Но не это меня так шокировало, как…

— А ее мать? — говорить было сложно, только как бы ни плакало мое сердце, но выяснить все до конца стоило именно сейчас. Раз уж всплыло.

— За кого ты меня принимаешь, Мышка? — вдруг насупился Глеб. — За конченого мерзавца, что ли? Думаешь, я могу строить отношения с тобой и одновременно состоять в официальном браке?

— Ответь, пожалуйста, — попросила я. Сил, чтобы не сломаться под шквалом ответных претензий, почти не осталось. — Где ее мать?

— В могиле, — поджал губы Глеб. — Я вдовец. Уже года три как.

— Ох… — прижала ладони к щекам я. — Прости… Мне… Я…

— Все нормально. Это было давно, да и отношения у нас с Мари оставляли желать лучшего, — пожал плечами он. — Но я рад, что у меня осталась Катя.

Мне даже стало неловко, что сразу предположила самое плохое о любимом. Ну с чего бы, в самом деле?

— Прости, — попыталась прижаться к боку мужчины я, но тот отстранился.

— Мне очень неприятно твое недоверие, Рита, — сказал Глеб. — Как бы мне ни было с тобой хорошо, но если необоснованные претензии, подозрения и приступы ревности продолжатся, то нам придется расстаться.

И опять я забыла, как дышать.

— Не знаю, почему мне в голову полезла такая муть, — начала оправдываться. — Прости, Глеб. Я просто не ожидала и…

— Я понимаю, Мышка, — сменил гнев на милость он, позволив себя обнять. — Но больше так не делай. Я хочу знать, что моя женщина во всем и всегда меня поддержит и безоговорочно доверяет. Иначе отношения не приносят удовольствия, а только выматывают. Понимаешь?

— Да, Глеб, — поспешно согласилась я. От одной мысли, что мы можем расстаться, меня бросало в холодный пот. Да что там расстаться? Я уже и жизни своей без этого мужчины не представляла! — А… Как это произошло? Если, конечно, тебе не тяжело говорить.