Книга Принц из серебра и золота - Вивиана Ипарагирре Де лас Кассас

Элиа молчал.

– Это она? – спросил он снова, но и сейчас ответ не вышел из его кровоточащих губ. – Отвечай, выродок!

– Нет! Мы выгнали ее прошлой ночью, – позади меня раздался скрипучий голос Зан Захрай. Ее глаза пронзили меня предупреждающим взглядом.

«Ты должна была послушаться, – говорили они мне. – Посмотри, что ты натворила!»

Я непонимающе покачала головой. Это то, от чего они хотели защитить меня?

– Тогда мы разнесем ваш лагерь, пока не получим Саманту, – выкрикнул другой солдат.

Кипящий жар прилил к моему лицу, когда Хэймиш отпустил меня и толкнул к Зан Захрай. Они искали меня…

Они избили мужчин из-за меня. Но что я сделала?

Ложь покалывала на языке, словно обжигая его.

Меня зовут Саманта.

Этан…

Я слышала их лязгающие шаги и видела длинные мечи, скребущие по доспехам. Солдаты бы разрушили палатки и домогались женщин, чей плач уже смешивался с зарождающимся туманом, который, как тихое обещание, прокрадывался из ворот Медного города.

Нет!

Я не могла этого допустить.

Я встала перед Зан Захрай. Когда заговорила, мой голос звучал так, словно я находилась за много миль отсюда. Так, словно я все еще стояла за границей пустоши.

– Я та, кого вы ищите!

14

София

Их глаза сверкали, как у хищных кошек. В своей жизни я встречала только одну неукротимую кулатру в дикой природе, но знала, что даже дрессированные животные могут вырываться. В этот момент я подумала о родителях Элиа. Их смерть заставила нас, стэндлеров, понять, что хищникам не место на сцене.

Животные не убивали от голода. Они убивали от злости на то, что мы заперли их и подчинили.

С другой стороны, неприрученное животное оторвало бы конечности и поедало тела неделями.

Такими же были глаза металлических солдат, когда они смотрели на меня и пытались изучить. Я была добычей, которую они разорвут. Которую они будут делить до тех пор, пока от меня ничего не останется.

– Элиа! – возмущенно крикнула я, когда металлическая рука бросила его к моим ногам.

Его кости издали оглушительный звук, от которого я вздрогнула. Этот звук эхом отразился в моем черепе и неизбежно заставил меня содрогнуться. Я хотела подхватить его, протянула к нему руки, но Хэймиш безжалостно отдернул меня. Элиа посмотрел на меня снизу вверх, его глаза были затуманенные и слегка остекленевшие. Он умоляюще покачал головой.

– Молчи.

– Этот и старуха солгали! Что с ними делать? – Солдат посмотрел на Хэймиша, и тот жутко ухмыльнулся мне.

– Ни слова! – призывали меня глаза Элиа. – Молчи.

Я закусила губу так сильно, что почувствовала вкус крови, просочившейся мне в рот. Мне нельзя было плакать. Не сейчас. Стэндлер не показывал, что его ранили. Мы не плакали перед нашими врагами.

Ими они сейчас и были. Медные жители были нашими врагами.

– Лжецам отрежут языки, – с особой жестокостью ответил Хэймиш и встретился с моим пылающим взглядом.

Нет!

Я не могла больше сдерживать себя.

– Тогда мне первой!

Нет!

Подбородок Элиа беспокойно дернулся.

Я бросила на него извиняющийся взгляд. Его плечи опустились. Кровь продолжала капать на его пухлые губы, на белую рубашку. Он был похож на цветущий мак в лесах Смаракты, где паслись наши животные.

Хэймиш пренебрежительно посмеялся над моим внезапным признанием.

– Продолжай, Саманта.

– Меня зовут не Саманта, – я замолчала, чтобы перевести дух. – Я София Рей Линн. Последняя наследница своего народа.

– Что ж, тогда начнем с тебя.

Я тяжело сглотнула от такого поворота событий, но пыталась сохранить непроницаемое лицо и выдержать взгляд серебряных глаз.

Я прокляла его. Прокляла их всех.

– Если нас сейчас обвинят, я хочу заявить о своем праве на несогласие! – прошипела я. Я знала, что в некоторых королевствах Алькурнии приговор может быть вынесен путем переговоров. В конце концов, я даже не знала, что мы сделали. Они поступили ужасно еще до того, как раскрылась ложь Зан Захрай. Они просто избили наших мужчин. Из-за меня… Почему?

Я украла пару монет. Ничего такого, за что стоило наказывать целый народ. Невольно посмотрела на Самса, сжимающего от боли голову. Он пришел в сознание, что принесло мне облегчение.

– Король обрадуется, – засмеялся Хэймиш, указывая подбородком на Элиа и Зан Захрай. – Возьмите их с собой. Возможно, он и для них найдет применение.

Мне стало плохо. Желчь смешалась с бульканьем, которое я с трудом подавила кашлем.

– Король? – робко переспросила я.

– Король, – подтвердил Хэймиш, по-волчьи ухмыляясь и хватая меня за запястье. С металлическим щелчком надел на меня наручники, защелка которых впилась в мою кожу. Было больно, даже если боль в груди была еще более мучительной.

Глаза Элиа буравили меня. Я так много могла прочитать в них. Страх, отчаяние и необузданную ярость.

Нет…

И я позволила прочитать ему мои истории, что мне было жаль. Да, бесконечно жаль. Мои глаза загорелись, словно огненные шары, когда один из металлических солдат потянул Элиа за ногу и надел на него наручники. Последнего наследника семьи Леан нельзя выставлять таким образом. Не тогда, когда его народ должен молча на это смотреть. Он поднял подбородок и терпеливо вынес это.

Наручники щелкнули. Потекла кровь.

Зан Захрай была следующей, кого заковали. Теперь все три наследника были бессильны.

Я не могла этого допустить.

– Отпусти их. Вам нужна я… Они ничего не сделали, – быстро произнесла я. Хэймиш с притворным сочувствием вытянул губы, а затем разразился громким хохотом.

– Король Платос с радостью принимал вас, бездомных шавок. Однако король Люциус видит в вас то, что видим все мы, – сплюнул он прямо передо мной. Этот жест ясно дал понять, что думает о нас новый король. Горло сжалось.

– Но мы их семья! – жалобно произнесла я, посмотрев на свой народ, который собрался у входа на мост. Я видела, как Яна и Ама слегка заметно покачали головами. Они не могли понять. Как не могла понять и я. Что я сделала? Почему король Люциус хочет кого-то вроде меня? Я всего лишь танцовщица. Я размахивала юбкой и бубном и время от времени пользовалась своим очарованием. Я была не более чем мелкой воришкой.

Я ничего не сделала. Ничего кроме того, что украла три монеты у пьяного мужчины. Три монеты, которые он спокойно мог и потерять.