Книга Шелковая бабочка - Сандра Мартон

— Мама? — Джонатан вопросительно посмотрел на нее. — Почему у этой леди такое бледное лицо?

У маркизы отвисла челюсть.

— Как он тебя назвал?

— Бабуля! — Арианна высвободилась из рук Доминика и подбежала к маркизе. — Бабуля, осторожней. Давай я тебе помогу. Тебе нужно присесть.

— Арианна, я жду ответа. Кто этот мальчик?

― Я Джонатан Кабо. А вы кто такая?

— О боже. — Это слово прозвучало из уст маркизы как молитва. Она прикрыла рот рукой, Арианна придерживала ее за талию. — Арианна, скажи, что это неправда.

— Бабушка, я прошу тебя.

— Арианна, скажи, что это не твой сын.

— Я твой, скажи ей, мамочка!

Джонатан пытался говорить храбрым голосом, но Доминик почувствовал, как мальчик дрожит, прижавшись к его ногам. Пробормотав себе под нос проклятье, он подхватил ребенка на руки, с мучительной ясностью вспоминая свое горькое детство.

— Синьор Боргезе. — Маркиза стукнула палкой о землю, но с гораздо меньшей решимостью, чем раньше. — Извольте немедленно объясниться.

— Я все объясню, — вмешалась Арианна. — Только не знаю, с чего начать.

— И не надо, cara.

Доминик произнес это мягким голосом, в котором, однако, без сомнения, слышался приказ, когда он, все еще держа Джонатана на руках, вышел вперед.

— Вы помните, что мы с Арианной признались, что видимся не в первый раз?

— Вы сказали, это была мимолетная встреча. На какой-то вечеринке.

— Это правда. Мы действительно встретились на вечеринке.

Доминик улыбнулся Арианне. По крайней мере, маркиза могла принять это за улыбку, хотя в ней явно читалось предупреждение.

— Правда заключается в том, что это было нечто большее, чем мимолетная встреча. И у нас есть для вас приятные новости.

— Нет, — прошептала Арианна, не в силах вымолвить ни слова протеста. — Доминик…

Слишком поздно. Он по-хозяйски прижал ее к себе.

— Мы с вашей внучкой решили пожениться.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Их расписал в Манхэттене судья, хороший знакомый Доминика. Церемония была недолгой, единственными гостями на ней были маркиза и Джованни.

Доминику приходилось постоянно напоминать себе, что Арианне не нравится, когда мальчика так называют. Ее сына зовут Джонатан, подчеркнула она перед самым началом церемонии. Он был американцем, а не итальянцем. И она хотела, чтобы Доминик об этом помнил.

Паренек выглядел таким подавленным, что Доминик чуть было не сказал ей, что он будет называть мальчика так, как того пожелает, но решил, что время для этого еще не пришло.

— Давай не будем ссориться, — примирительно сказал он. — Имя — не самое главное.

Арианна ничего не ответила. Все и так было ясно. Оба они знали, что идет борьба за первенство в их семье, в браке, который явился неожиданным для них обоих, и сейчас было самое время установить правила совместного сосуществования, которые помогут внести в брак по расчету хотя бы видимость согласия.

Так думал Доминик. Но когда судья произносил слова клятвы, когда он почувствовал, как дрожит Арианна, когда его рука встретилась с ее рукой, тогда он внезапно спросил себя, неужели он женится на этой женщине исключительно по велению разума и нет ли у него какой другой причины.

У него не было времени хорошенько это обдумать.

— Властью, данной мне… — произнес судья, и церемония была завершена. Он улыбнулся. — Мои поздравления.

Доминик кивнул.

— Благодарю вас.

— И что же? Вы не хотите поцеловать невесту?

Доминик повернулся к Арианне, намереваясь лишь слегка коснуться губами ее губ, но она неожиданно отвернулась, и его губы нашли только ее щеку. Это покоробило его. Но он взял себя в руки.

Он слишком многого хочет. Арианне трудно, но ей придется смириться с неизбежным. Все произошло слишком быстро. Их разговор, сама церемония, то, что маркиза узнала о существовании Джонатана — пожилая женщина удивительно спокойно восприняла эту новость, скорее всего потому, что, как Доминик и рассчитывал, поверила в то, что мальчик его сын, — все эти события произошли, не успел он и глазом моргнуть.

Он понимал, что его новоиспеченной супруге необходимо время. В порыве великодушия он решил сказать ей об этом.

Они отмечали свой скоропалительный брак в шикарном ресторане. Доминик заказал коллекционное вино, маркиза произнесла тост:

— За безоблачное будущее молодой семьи.

Доминик выпил до дна. И маркиза тоже. Улыбаясь, она предложила бокал своему только что обретенному внуку, и даже мальчик проглотил несколько капель прозрачно-золотистого вина.

Арианна поднесла свой бокал к губам, но и только. Она не пила, не улыбалась и совсем не обращала внимания на Доминика.

— Мам, с тобой все в порядке? — спросил Джонатан. Она улыбнулась в ответ и сказала, что все хорошо, просто она немного устала, вот и все, но Доминик знал, что это была ложь.

Арианна была в смятении. В ее глазах читалась чуть ли не паника. Или это была ненависть?

В тот же вечер, на борту его самолета, когда маркиза и Джонатан заснули на своих сиденьях, Доминик сел рядом с Арианной и взял ее за руку.

— Я знаю, что все произошло слишком стремительно, — сказал он, — и тебе нужно время, чтобы приспособиться к своему новому положению…

Она не дала ему закончить. Вырвав руку, она посмотрела на него глазами, в которых читался холод, сравнимый со всеми льдами Антарктики.

— Не прикасайся ко мне!

— Арианна!

— Ты заставил меня согласиться на этот брак. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь тебе это прощу?

— Но твоя бабушка…

— Не перекладывай с больной головы на здоровую. И не подтасовывай факты. Ты уже заявил, что намерен жениться на мне во что бы то ни стало, когда ее нога еще не ступила из машины.

Доминик взорвался в ответ:

— Прости меня, cara, но что-то я не вижу наручников на твоих запястьях. Тебя никто не тащил силком к алтарю, и вышла за меня ты по доброй воле.

— По доброй воле? Да ты загнал меня в ловушку, как свора гончих загоняет кролика!

— Ты могла отказать мне.

— И разрушить все мечты бабушки? Подорвать ее здоровье? — Арианна покачала головой. — Ты же знаешь, я не могла этого сделать.

— Интересно, правильно ли я тебя понял. Ты хотела защитить маркизу и подыграла мне в маленьком спектакле, позволив надеть обручальное кольцо себе на палец, следовательно, я — мерзавец, а ты — невинная жертва. Так?

Ему доставило мрачное удовлетворение видеть, как ее лицо покраснело от возмущения.