Книга Великое таинство любви - Кэтти Уильямс

Доминик поймал ее беспокойные руки своими, развел их в стороны и прижал к кровати, продолжая дразнить и ласкать ртом ее груди — сначала одну, затем другую, пока ее соски не запульсировали от наслаждения.

Услышав вскрик, Мэтти даже не узнала свой голос. Ничего подобного этому томительному и искусному соблазнению она не испытывала в своей жизни. Ее тело бесконтрольно задвигалось под его телом, моля о большем.

Но Доминик не торопился.

Он слишком долго ждал эту женщину и теперь наслаждался возможностью касаться ее во всех потаенных уголках, чувствовать ее нетерпеливое движение под собой, слышать ее стоны и мольбы. Нет, он не станет спешить, даже несмотря на то, что от собственного желания у него мутится в голове и темнеет в глазах.

Доминик отпустил ее руки и двинулся еще ниже. Он покрыл поцелуями ее по-спортивному плоский живот и почувствовал, как раздвигаются ее ноги в молчаливом приглашении.

Почему он чувствует себя таким окрыленным и всемогущим? Потому что сбылось его желание и эта женщина, которую он так непривычно долго и упорно добивался, лежит в его объятиях? Доминик поднял голову, посмотрел на распростертую перед ним во всем великолепии своей наготы Мэтти, и его самоконтролю пришел конец.

Их тела были словно созданы друг для друга. Они одновременно достигли пика и воспарили на волне экстатического наслаждения, а когда способность мыслить вернулась к Доминику, он был потрясен силой сотрясшего его оргазма — в своей многоопытной жизни он не испытывал ничего подобного.

С легким вздохом Мэтти вытянулась рядом с ним, затем перевернулась на бок так, чтобы можно было видеть лицо Доминика.

Она могла бы смотреть на него вечно, но потом вспомнила, что слово «вечно» отсутствует в ее словаре, во всяком случае в том, что касается ее отношений с этим мужчиной. Она была молодой — да, но глупой фантазеркой — точно нет.

Доминик повернул голову, и теперь они смотрели друг на друга. Нежным жестом он убрал волосы с ее лица, а затем обнял ее рукой за шею, притянул к себе ее голову и поцеловал в белокурую макушку.

— Думаю, мне пора домой, — тихонько сказала Мэтти куда-то ему в шею. Она немножко порисовала пальцем узоры на его груди, а затем стала нежно обводить контуры его сосков.

— Зачем?

— Потому что именно там я обычно провожу свои ночи.

— Обычно?

— Ну ладно, всегда.

— Тебе не обязательно возвращаться домой, — решительно сказал Доминик. В ответ Мэтти рассмеялась.

— Никогда или только сегодня?

Она подначивала его, и Доминик понимал это, но все равно какая-то смутная мысль тенью промелькнула в его голове. Промелькнула слишком быстро, чтобы он мог уловить ее и проанализировать.

Он слегка нахмурился.

— Я имел в виду…

— Не волнуйся, Доминик. Я прекрасно знаю, что ты имел в виду. — Тон Мэтти был сухим, но ответ был быстрым и однозначным. Она сделала попытку сесть, но Доминик рывком потянул ее на себя и вернул на место.

— Фрэнки там нет, так что тебя никто не ждет. Зачем возвращаться в пустой дом среди ночи? Ты можешь остаться здесь, со мной, в этой постели. — Его голос стал хриплым. — Может быть, я и кажусь тебе старым, но, поверь, моя выносливость удивит тебя, и ты еще попросишь пощады.

— Ты вовсе не старый. Кстати, сколько тебе лет?

Достаточно, чтобы стать циничным, подумал Доминик и ответил:

— Тридцать четыре.

— На десять лет больше, чем мне, — задумчиво заметила Мэтти. — Хорошая… — Хорошая возрастная разница, хотела она сказать, но вовремя прикусила язык. — Хороший возраст, чтобы жениться, — выкрутилась она. — Твои родители не заставляют тебя жениться, чтобы ты поскорее одарил их парой-тройкой внуков?

— Ну, «заставляют» — громко сказано. Мы же все-таки не в средние века живем. — По голосу Доминика Мэтти поняла, что его забавляет этот разговор. — Но естественно, отец хочет быть уверен, что род Дрекосов не прервется, а мама считает, что мне пора остепениться и создать семью с какой-нибудь достойной и подходящей мне женщиной.

Что ж, он ведет честную игру, подумала Мэтти.

Выложив карты на стол, он дал ей понять, что не стоит даже мечтать о несбыточном. Неожиданно для себя самой Мэтти расстроилась, хотя с самого начала не питала иллюзий насчет их отношений.

— У меня все было несколько иначе. Хотя сейчас и не Средневековье, как ты правильно заметил, — Мэтти почувствовала, что Доминик рассмеялся, — мои родители не были довольны тем, что мы с Фрэнки поселились вместе, не поженившись, но возражать особо не стали. Но, как видишь, все к лучшему — у нас с Фрэнки ничего не получилось.

— А может быть, они понимали, что вы не подходите друг другу, поэтому особо и не настаивали. А теперь просто рады, что вы оба пришли в чувство.

— Я никогда не думала об этом с такой точки зрения, — задумчиво сказала Мэтти, затем пожала плечами. Зря она завела этот разговор о браке, подумала она. У нее было такое чувство, будто она ступила на зыбучие пески. Еще чуть-чуть, и ее начнет засасывать. — Как бы то ни было, я должна идти. — Она резко села, но не удержалась и рассмеялась, увидев растерянное лицо Доминика. Впрочем, растерянность быстро сменилась раздражением, и ей стало не до смеха.

— Ты так и не объяснила почему.

— А я и не должна ничего объяснять. — Встав с кровати, Мэтти стала оглядываться в поисках одежды, затем начала собирать ее.

Продолжая лежать, Доминик неотрывно наблюдал за ней, стараясь подавить огромное разочарование, вызванное ее решением все-таки уйти.

Он не понимал, что с ним происходит. Обычно проблема состояла в том, чтобы избавиться от женщины после занятий сексом, а не в том, чтобы заставить ее остаться в то время, как сама она полна решимости уйти.

— Я отвезу тебя, — резко сказал он, отбрасывая скомканную простыню. — И прежде, чем ты разразишься речью о том, что вполне способна добраться домой на такси, говорю тебе, что довезу тебя и еще и до двери провожу.

Мэтти выдержала паузу и с вежливой улыбкой поблагодарила.

— Буду очень признательна.

— Можешь не утруждать себя благодарностью. — Доминик продолжал ворчать и в лифте, и на улице, пока они шли к его машине. При этом он крепко обнимал ее за плечи — Какой смысл иметь свободу и не пользоваться ею?

— Под пользованием свободой ты подразумеваешь предоставлять себя в твое распоряжение по первому требованию? — Мэтти вывернулась из-под его руки и скользнула на пассажирское место.

— Каждого из нас в распоряжение другого, — поправил Доминик. Он вставил ключ зажигания, но не завел машину, а продолжал смотреть прямо на нее, прислонившись затылком к дверце.

Он был готов притянуть ее к себе и снова заняться с ней любовью. Эта женщина не просто возбуждала его, она действовала на него как дурман, как наркотик. И дело было не только в ее великолепном теле или в том, как она смотрела на него, чуть прищурив глаза, как будто оценивая. То, что он чувствовал к Мэтти, было намного глубже. Его восхищала ее жизнестойкость, решительность, честность, чувство юмора и острый ум, равного которому он не встречал ни у одной женщины.