Книга Когда говорит кровь - Михаил Беляев

Они давили и сминали дикарей, упрямо гоня их к реке. Сапоги солдат топтали бездыханные или еще извивающиеся и стонущие тела, пока ряды тайларов обходились почти без потерь. Если варварам и удавалось добраться до кого-либо, то раненных или погибших тут же передавали назад, а их места занимали свежие воины, сохраняя единство линии.

Железный строй прижатых щитов стал единым целым. Воины наступали, дыша и двигаясь в такт. Их копья, словно жала разбуженного роя, вгрызались во врагов, забирая все новые и новые жизни и приближая столь вожделенную победу.

Но постепенно дикари оправились от шока внезапной атаки. Немного отступив, они построились в стену щитов и даже пытались контратаковать, но все их попытки были тщетны — они разбивались о нерушимый строй тайларов, словно волны о скалы. Но отступая и переводя дух, они вновь спешили броситься в безумную и обреченную атаку.

Им больше некуда было отступать, и варвары дрались с упорством обреченных. С той особой яростью, которая открывается людям в последние минуты, когда сражаются уже не за жизнь, а лишь за право умереть достойно. Умереть так, чтобы не посрамить предков, богов, или просто еще живых товарищей рядом. И в каждый удар, в каждую атаку, они вкладывали утроенную ярость. И постепенно тайларский натиск начал вязнуть в этом упрямстве обреченных. Они все еще двигалась вперед, все еще теснили варваров к реке, но теперь каждый новый шаг давался им все труднее.

Да и ненастье, подарившее тайларам преимущество, начало обращаться против них: хотя дождь и ослабел, земля под ногами солдат превратилась в хлюпающее болото. Они вязли в грязевых потоках при каждом новом шаге, и сохранять ровный строй становилось все тяжелее. Казалось, что сама эта земля тоже оправилась от удивления и теперь воевала на равных со своими обреченными сынами.

Пот катился со лба Скофы, смешиваясь с потоками воды и заливаясь под доспехи. Разгоряченный боем он больше не чувствовал холода, но его руки начинало сводить судорогой от усталости и напряжения, а кровь в висках стучала так, что ему казалось будто это боевые барабаны зовут его в новую атаку.

Неожиданно его копье, пробив тело очередного дикаря, выгнулось и с громким треском сломалось на две половины, оставив в его руке лишь кусок древка. Выругавшись, он бросил его в ближайшего врага и отступил назад, уступив свое место Эдо: десятки всегда строились в три ряда по три человека, чтобы можно было подменить раненого, убитого или же просто уставшего воина. Почти сразу после него Мицана и Фоллу заменили близнецы Этоя, а их тройка отступила еще раз назад, поменявшись местами с Басаром, Лиафом и Кираном. Теперь, если только десятка не понесет потери, им предстояло следовать за кипящим впереди сражением. И хвала милостивым богам, чтобы так оно и оставалось.

Пока растянувшаяся по берегу вторая линия теснили дикарей, латники третьей линии, разбившись на два отряда, наступали с флангов, сжимая обреченных варваров. И тут оглушительно запели боевые трубы. Скофа оглянулся и увидел, как из расступившихся рядов солдат первой вышел линии клин из сотни воинов в белых панцирях и белых плащах с красной каймой. А между ними шел и сам Великий стратиг Лико Тайвиш. Полководец сжимал в руках короткий меч и большой круглый щит, на котором был изображен черный бык и две раскрытые ладони.

Когда он проходил мимо, Скофе показалось, что стратиг ему подмигнул. Хотя, скорее всего, это воображение вновь решило поиграть с ним в игры — разве мог он узнать его в шлеме, среди сотен точно таких же солдат? Разумеется, нет. Он тихо обругал себя, напомнив, что всего лишь блис и простой воин. Он не имел права кичиться их мимолетным знакомством, а уж тем более «спасением» полководца. И чтобы не говорил там Эдо, а богам точно не было никакого дела до его судьбы. Может, они и вправду сделали его оружием своего проведения, но лишь для того, чтобы уберечь жизнь действительно важного человека. Жизнь Лико Тайвиша.

Линия расступилась, пропустив вперед отряд телохранителей, и они ворвались в ряды врагов, разрезая их на две части. А следом за ними с новой силой ударили и войска тайларов. Забыв про усталость, про вязнущие в грязи сапоги и ливень, воины линии ринулись в атаку, словно играя вперегонки с отрядом своего полководца.

И враг не выдержал этой новой лавины. Все поле боя наполнилось уже даже не лязгом оружия, а криками боли и страха. Кто-то из дикарей пытался бежать к лодкам, кто-то, прорваться к лесу, найдя там спасение, кто-то еще сражался, но все больше и больше харвенов бросали оружие и падали на колени.

Сопротивление варваров, что еще совсем недавно было яростным и отчаянным, надломилось, как и их воля сражаться. Как по команде, еще не окруженные и сохранявшие порядок ряды воинов, начали складывать оружие на землю, падая на колени перед победителями и протягивая к ним руки в мольбе о пощаде. Последнее воинство покоренной страны на глазах превращалось в толпу невольников. Вся ярость, что еще недавно билась в их сердцах, иссякла, оставив лишь смирение и пустоту. Бой был окончен. А вместе с ним и вся война.

И словно почувствовав это, сдались и местные боги: неистовый ледяной дождь почти прекратился, а черный небосвод окрасился кроваво-красными оттенками скорого начала нового дня.

Солдаты армии победителей разошлись между несколькими сотнями выживших врагов, связывая их и формируя колонны, которым предстояло отправиться в лагерный загон. Скофа тоже бродил между пленниками, проверяя надежность веревок, когда услышал чей-то радостный вскрик:

— Господин! Мы нашли его!

Повернувшись, он увидел как их полководец Лико Тайвиш, в окружении нескольких своих телохранителей, подошел к двоим солдатам, склонившимся над стоящим на коленях старым варваром. Воин был одет в железные чешуйчатые доспехи, выкрашенные в багряный цвет. Его мокрые, висящие, словно сосульки, седые волосы охватывал золотой обруч, а длинные усы были продеты в три золотых кольца. Он тяжело дышал, жадно глотая ртом воздух, и зажимал рукой дыру в левом боку, из которой сочилась кровь.

Стратиг присел перед ним на одно колено, пристально посмотрев в глаза раненому воителю:

— Вот мы и встретились, Багар. Долго же ты от меня бегал, — проговорил он с хищной улыбкой. — Солдаты! Перед вами воевода Багар, прозванный Багряным. Последний из непокоренных вождей харвенов. Последний, до сегодняшнего дня. Ибо с его поражением, война окончена, мои воины! Мы победили!

— Ура!!! — взревели ряды солдат. Сотни мужчин обнимались, стучали оружием и хлопали друг друга по плечам. Все лишения, все тяготы, вся боль и кровь этих долгих двух лет, были теперь позади. Они выполнили свой долг. Они победили.

— Я знаю, что ты понимаешь мою речь, — продолжил Лико, когда радостный рев воинов немного стих. — Ты, наверное, думаешь, что сегодня примешь свою смерть. Но это не так. Теперь ты мой трофей Багар, и ты не умрешь. Мои лекари вылечат твои раны. Можешь не сомневаться в этом. Ты поправишься, чтобы стать частью моего триумфального возвращения в Кадиф, где тебя и ещё трёх вождей твоего народа казнят под ликование моих сограждан. Я подарю им твою смерть, чтобы и они могли почувствовать причастность к нашей победе. А до тех пор ты будешь живым и невредимым. Я позабочусь об этом. Лично.