Книга Что ты натворил - Мэттью Фаррелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет. Простите, я опоздал.
Лиам миновал лабиринт столиков и подошел к Ванессе и Джойс. Джойс была одного возраста с Доном, высокая и худая, и обладала колдовскими глазами, которые словно меняли цвет. Она была доброй женщиной и стала такой же частью их жизни, как и Дон. Она всегда хорошо одевалась, и сегодня на ней было платье цвета морской волны и ярко-красные туфли. Ванесса была в больничной форме, поскольку сразу после обеда собиралась на работу. Женщины сидели за маленьким столиком на троих и на первый взгляд казались полными противоположностями, но их связывала крепкая дружба.
Джойс встала и поцеловала Лиама.
— Если ты работаешь так же, как мой муж, неудивительно, что ты опоздал. Что такое на вас повесили, что оно занимает все время?
— Все и сразу, — ответил Лиам.
— В субботу ночью встал и уехал. Вчера ночью встал и уехал. Вечно этот мужчина куда-то срывается.
Ванесса поцеловала Лиама.
— Я не знала, чего тебе захочется, так что сказала официанту, что ты решишь, когда придешь. Мы начали без тебя. Мне нужно вернуться к началу смены.
Лиам посмотрел на наполовину съеденные салаты и сэндвичи на столе. Ничего не вызывало аппетита. Желудок все утро был завязан узлами.
— Расслабься, — сказала Джойс. — Расскажи нам об этом мега-деле, над которым вы с Доном работаете.
Лиам налил себе стакан воды, но остался стоять.
— Новое убийство, но не с Доном и Шоном. Они работают над чем-то другим. И прошу прощения, у меня нет возможности остаться. Я зашел только потому, что вы ждете. Если бы я уже не был в этом районе, то позвонил бы и отказался, но решил заскочить поздороваться.
Ванесса долго смотрела на него, потом отвернулась и завозилась с салфеткой на коленях.
— Ты не можешь остаться? Ты сказал, что пообедаешь с нами.
— Прости. И вообще-то, я говорил «может быть».
— Может, возьмешь хотя бы сэндвич или что-то еще? Тебе надо поесть.
— Не могу. Я и так ничего не успеваю.
— Но нельзя же работать на пустой желудок. Это все, чего я прошу.
— Ванесса, я не могу.
Ванесса подняла на него взгляд, в котором смешались огорчение и гнев:
— Ты обещал.
— Я не обещал. Я сказал, что постараюсь. Сегодня слишком сумасшедший день.
Между ними повисло неловкое молчание, которое нарушила Джойс.
— Все нормально. Иди занимайся тем, чем должен. Мы понимаем. А я поем со своей любимой девочкой, а потом мы пройдемся по Индепенденс-Плаза и поболтаем. Только дамы.
Лиам поставил воду обратно на стол:
— Хорошо.
Тут Джойс указала на него пальцем:
— Но запиши, что ты ей должен. Если ты обещал обед, а обеда нет, по совести необходимо составить долговую расписку. Понял?
— Да, мэм.
— Хорошо, тогда иди. Нам надо посплетничать. Не могу же я обсуждать тебя, когда ты стоишь прямо перед нами.
Лиам посмотрел на Ванессу:
— Мне правда жаль. Если бы мог, остался бы подольше. Просто сегодня такой день.
Ванесса кивнула:
— Ты сможешь возместить мне позже.
— Так и сделаю.
— Я люблю тебя, ты же знаешь. Ты же понимаешь, да?
— Конечно. Я тоже тебя люблю.
— Уверен?
— Абсолютно.
Проходя обратно сквозь лабиринт столиков, Лиам слышал, как Джойс начала рассказывать про их общую подругу по кулинарным курсам, которые они когда-то посещали. Что-то насчет того, что ее старший сын лег в реабилитационную клинику после передозировки наркотиков. Их голоса становились все тише, но мысленно Лиам все еще видел разочарование, появившееся на лице Ванессы, когда он сказал, что не сможет остаться. Он ненавидел, что это дело отрывает его от брака, который надо пестовать и беречь. Но он должен отыскать правду, покуда кто-нибудь другой в управлении не слепил из этого собственную версию. От этого зависит его свобода.
Около Художественного музея было полно людей. Туристы взбегали по знаменитым ступеням и торжествующе подпрыгивали, как делал Рокки Бальбоа много лет назад. Хотя статую Рокки убрали, следы его кроссовок впечатались в камень, и те же туристы тратили время, снимая фото и видео, потому что, как всем известно, не запостил — значит, не было. Другие проходили мимо фонтанов и под сенью высоких каменных колонн, чтобы войти в сам музей, более интересуясь художественными шедеврами внутри, чем поп-культурой снаружи.
Лиам стоял на середине лестницы и смотрел на панораму города позади овала Эйкинса. Верхушки самых высоких зданий терялись в тумане, опустившемся при понижении температуры. Камень и мрамор вокруг еще блестели от влаги после вчерашнего дождя. Это было красиво. Он сунул руку в карман, достал золотой брелок, поднял его, повращая в пальцах и порассматривая под разными углами, все время думая о ней. Еще в самом начале их отношений Керри преподнесла ему в подарок мини-лупу. Вернувшись домой вчера вечером, он вспомнил о подарке и был потрясен тем, что мысли и эмоции, связанные с брелоком, так же свежи, как и в тот день, когда она подарила его. Она называла его Великий Инспектор и дразнила акцентом, который называла акцент Шерлока Холмса.
— Привет, братишка.
Лиам быстро сжал брелок в ладони и поднял глаза.
— Ты задержался.
Шон стоял на одну ступеньку ниже.
— Надо было закончить рапорты по Тесаку Вашингтону. Меня отправили в вынужденный отпуск за применение оружия, но что важнее, похоже, мы наконец взяли его.
— Надолго тебя?
— Несколько дней.
— Что-нибудь известно о парнишке, которого подстрелили?
— Он пережил ночь, это хороший знак. Врачи считают, что он полностью восстановится. Однако впереди у него трудный путь.
Лиам убрал брелок в карман.
— Пошли… прогуляемся.
Братья спустились по ступенькам, обогнули музей и углубились в парк Фэйрмаунт. Стоящие рядами деревья цвели, ветви были усыпаны обилием маленьких белых цветочков.
Лиам наблюдал, как двое детей бегают друг за дружкой вокруг дерева под присмотром матери. В воздухе стоял гул дрелей и стук молотков, и он посмотрел наверх. Заднюю часть музея покрывали леса. Он не знал, над чем трудятся рабочие, но проект казался внушительным.
— Шон, я думаю, что меня подставили. Это — единственное объяснение.
Шон кивнул:
— Как ты догадался?
Лиам достал свой телефон, открыл несколько фотографий с места преступления и передал телефон брату. Несколько предметов в номере были обведены кружочками.
