Книга Нельзя так говорить о капитане - Анна Крылатая

Кланы куноити и торговые кланы относились к умершим с большим трепетом, чем все остальные. Убийцы с восточным разрезом глаз своих близких сжигали, но для каждого собирали свой костёр. Прах помещали в красивую урну (материал и украшения зависел от богатства клана), а урны составляли в специальных погребальных помещениях. Родные могли приходить к праху своих предков в любое время, а два раза в год – весной и осенью – приходили целыми кланами.

Торговцы подобной сентиментальностью не отличались, но, тем не менее, для праха своих предков устраивали целые семейные захоронения с табличками и цветами. Обязательных для посещения дней не было, но и навещать умерших не запрещалось. Обычно к ним приходили помолиться и попросить удачи в торговых делах, когда эти самые дела шли под откос. Помогали ли эти молитвы, или нет, торговцы не признавались, но упорно продолжали своё паломничество.

Пираты, мародёры и вольные, проводившие большую часть жизни в открытом космосе, в этот самый космос отправляли и умерших. Особо жадные бандиты не следовали этой традиции, а просто сохраняли тела для продажи их людоедам. Вольные редко до такого опускались, хотя порой были не прочь поживиться чем-то чужим.

* * *

На корабле была одна душевая комната и два туалета. Туалет, который Тэрон провозгласил мужским после того, как Нимпомена составила свой первый график дежурств, располагался между жилым и грузовым отсеками. А душевая вместе со вторым туалетом ютились в уголке под рубкой управления.

Душ с небольшим квадратным поддоном из нержавейки и краном с двумя кнопками скрывался за простенькой выцветшей занавеской. В углу висела полка, на которой лежали мочалки и стояла баночка с мыльным раствором – им мыли и голову, и тело. Только Нимпомена пользовалась дорогими средствами. Раньше она хранила их здесь, но после того, как Тэрон вылил на себя половину бесценного шампуня, начала уносить их в свою комнату. Помимо душа в помещении ещё была раковина из нержавеющей стали, над которой висел такой же стальной ящик. Там женская часть корабля хранила свои женские штучки. По противоположной от душа стене растянулись держатели для полотенец – у каждого члена экипажа было своё. На полу лежало мягкое непромокаемое покрытие. Джули, когда вошла в душевую, сразу разулась – чтобы ножки отдохнули.

Возиться с ребёнком ей даже понравилось. Девочка, как и раньше, слушалась с полуслова, но попытки толстушки расшевелить её не принесли успеха. Впрочем, Джули не любила «лезть в душу», поэтому не особо старалась. Однако по привычке, тянувшейся из детства, разговаривала с девочкой – рассказывала, что сейчас будет происходить, называла все предметы, которым пользовалась. И рассматривала свой товар уже более тщательно, пытаясь найти скрытые изъяны или понять причину, почему девочку могли продать в рабство. Скоро уже Джули предстоит выступать в любимой роли торговца, поэтому ко всему нужно было подготовиться. Худенькое тщедушное тельце не выглядело болезненным, никаких повреждений толстушке обнаружить не удалось, даже сильно натирая девочку мочалкой.

– Это так странно… – пробормотала себе под нос Джули, а громче и ласковее сказала: – Видишь, какая ты молодец? Теперь давай вытираться.

Девочка послушно выбралась из душа и дала себя вытереть. А когда Джули надела майку Бра’ас на малышку, то та стала выглядеть ещё беззащитнее, чем раньше. Толстушка вздохнула и закутала ребёнка в полотенце Стей, поскольку полотенце Тэрона было мокрое.

– Ну, вот теперь ты чистая и красивая! Пойдем, покажемся… – Джули запнулась. Она хотела сказать «папе», но представить Тэрона, безответственного любителя пива и глупых приколов, заботливым родителем не получалось. Зато вот из его сильного и надёжного зама получилась бы отличная… отличный… отец… Толстушка вздохнула: – Покажемся папе Стей…

Взяв девочку за руку, Джули вывела её из душевой. На пороге стояли названные «папочки». Они резко кинулись к малышке и одновременно закричали:

– Как ты попало на корабль?

– Кто тебя послал?

От испуга и неожиданности девочка расплакалась, а Джули принялась икать. Тэрон и Стей моментально стушевались и отодвинулись. Они принялись переглядываться и беззвучно переругиваться, пихая друг друга локтями, пока толстушка приходила в себя. Выпытать информацию у взрослого бойца или узнать тайну у словонеохотливого аристократишки капитан и зам смогли бы за пару часов, а вот с детьми всё оказалось куда сложнее…

– Во имя первой звезды, успокой это! – взмолился капитан спустя пару минут громкого плача ребёнка.

– И сама не реви, – строго велела Стей, заметив задрожавшие губы Джули. Та мотнула головой и, притянув к себе девочку, повела её в центральный зал.

– Они не всегда такие страшные… Не бойся… – прошептала толстушка, поглаживая малышку по голове и оглядываясь назад. – Но иногда бывают просто пугающими…

– Моё полотенце испорчено… – обречённо вздохнула Стей, заметив свою вещь на девочке. Тэрон разразился злорадным смехом, заранее отодвигаясь на безопасное расстояние. Стей сделала шаг в сторону капитана, но, вместо того, чтобы привычно отскочить, он шагнул к своему заму и, рывком развернув листовку, помахал ею перед лицом Стей:

– Это что?! Как ты могла такое написать?

К неприятному вопросу зам подготовилась, поскольку знала, что за это очень скоро «прилетит». А тут и напоминание появилось. Она скрестила руки на груди и с высокомерным видом ответила:

– Любому дураку очевидно, что «красавца-капитана» придумали ваши подружки Бра’ас и Глиа, а от команды красавчиков не отказалась бы Нимпа.

– «Придумали»! – Тэрон аж затрясся от возмущения. – Я… Вы… Я ещё не решил, как на вас обидеться за это!

– За что? – не поняла Стей.

– Не об этом сейчас разговор! – рявкнул капитан и ударил кулаком в стену. – Ладно, девочки – они мелкие совсем и не соображают, Нимпа – так вообще отдельная песня под сломанный саксофон. Но ты-то куда смотрела?! Дырявый скафандр! Неужели ты не понимала, что по этому объявлению придёт одно бабье?!

– Понимала, – спокойно кивнула зам. Тэрон с недоумением глянул на неё, а потом сообразил – Стей изначально была против добора команды, поэтому такое подправленное объявление оказалось ей только на руку. Капитан от ярости начал покрываться красными пятнами и, глубоко вдохнув, с воодушевлением прокричал:

– Ты саботажница!

– Изменница, – согласилась зам, с виноватым видом опуская голову. Но Тэрон не поверил:

– Лгунья!

– «Предательница» ещё скажите, – выражение лица Стей снова стало непроницаемым. Она подняла голову и исправилась: – Вернее: провокаторша.

– Идейный вдохновитель и бессменный лидер бабьего заговора! – на одном дыхании выдал капитан, наставляя палец на своего зама. Она хмыкнула:

– И не только заговора.

– Ну, Стей, ну пойми, во имя первой звезды!.. – взмолился Тэрон, складывая ладони лодочкой. – Мне нужен боевой товарищ, которому я могу рассказать про ваш бабский беспредел!