Книга Первый - Юлия Резник

И тут прямо у нее на глазах Седьмой оступился. Зашипел от боли. Скукожился буквально на какую-то долю секунды. В тот момент кто угодно бы понял, что имей Четвертый такое желание, он бы запросто смог обезоружить своего конвоира. Понял это, очевидно, и сам… Иса? Кажется, так Седьмого называл Демьян.

— Черт тебя подери! — усмехнулся Седьмой. — Значит, это все же не ты. Так какого хрена, скажи на милость, ты, Ярик, не выходил на связь?

— Нужно было кое-что проверить, — буркнул тот.

— Проверил?

— Ага… Да ты его укладывай. Мы и после все обсудим. Эй, ты… Аля, кажется?

— Угу, — шмыгнула Алина носом.

— Сможешь вот так и дальше его держать?

— Смогу! — всхлипнула она. И затрясло её, затрясло! Так, что зубы клацнули.

— Ну-ну, все уже позади. Почти… Давай, дуй в машину. Мы его тебе на колени положим.

Аля растерянно уставилась на свою залитую кровью Демьяна руку. А подняв взгляд, натолкнулась на темный-темный, как ночь в пустыне, взгляд Исы. Телом побежал холодок.

— Да ты не бойся, девочка. Я не дам и капли его крови пролиться. Давай. Не задерживай нас, — мягко, особенно на контрасте с холодным колючим взглядом, который буквально подчинял ее своей воле, заметил Седьмой.

Как в трансе, Аля осторожно отвела ладошку от раны Демьяна. Иса тут же накрыл ее своей рукой. Но Алина все же успела заметить даже сквозь темноту, что кровь майора уже не бьет фонтанчиком. Может, потому что у него уже не осталось крови… А дальше она почти ничего не видела — так спешила сделать все, что ей было велено, и опять получить возможность его коснуться. Зажать рану своей рукой, чувствуя его ускользающую сквозь пальцы жизнь.

— Сколько до границы?

— Пара километров. Даст бог, там нас уже будет ждать вертушка. Прием… Ответьте. Группа ноль один Тени. Прием. Ситуация десять тридцать восемь. Критическая. Наши координаты…

А дальше разговор свелся к обмену какими-то странными кодами, которые Аля не понимала, а после и вовсе стих. Она хотела уточнить, как скоро их эвакуируют. Хотя бы его… Но язык не поворачивался — боялась. И только целовала его, как ей казалось, тайком. Влажные, слипшиеся от испарины волосы. Пахнущие пустынной пылью и им одним. И не было уже ничего… Ни злости на него, ни страха за себя не было. Лишь за него. И в голове билось — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Так какого черта ты все же залег?

— Я же сказал! Хотел кое-что проверить!

— Уж не другана ли своего на вшивость? Первый тебе голову открутит за то, что ты его сразу не сдал. Так и знай. Пойдешь под трибунал, придурок.

— У меня не было доказательств против Серого. Только догадки. Уж слишком долго он возился с камерами. И потом…

— А теперь есть?

— Есть! — заорал Четвертый. И уже чуть тише добавил: — Теперь есть. Су-у-ка.

— И что? Что думаешь делать?

— Я уже сделал. То, что должен был.

Мужчины переглянулись. Синие глаза Ярослава сначала уставились в черные — Исы, а после — в голубые, почти бесцветные — Алексея.

Да. Убедившись, что его лучший друг — предатель, Четвертый сделал то, что и должен был — пустил ему пулю в лоб. И почему-то он был уверен, что тот ему благодарен за это.

12

Алина очнулась внезапно, как будто вынырнула из трясины зыбучих песков. Во рту было чудовищно сухо, и на секунду она решила, что снова оказалась в пустыне. Даже холодный лишенный жизни кондиционированный воздух будто жаром пахнул. И пыль заскрипела на зубах, которые она плотно сжала. Из морока, что ее накрыл душным покрывалом, выбивался лишь один звук — странное механическое жужжание, которого ни за что нельзя было бы услышать в пустыне. Если только в разбитом прямо посреди песков госпитале.

Госпитале…

Вспомнив до конца все, что с ней недавно случилось, Аля резко села и открыла глаза. В голове тут же закружилось — так стремительно было это движение. Ей пришлось снова зажмуриться, пережидая, когда вращающийся волчком мир остановится и обретет привычные взгляду очертания. Но когда это случилось, Аля поняла, что никогда не видела ни этой комнаты, ни этих стен, ни столика, на котором в красивом расписном кувшине стояли кроваво-красные герберы. Вот не зря Алине казалось, что ее действительность будто поместили внутрь причудливого калейдоскопа, в котором картинки чередовались, как придется, без всякой видимой логики сменяя друг друга. Их богатый дом, госпиталь Красного креста в С*, лица ее похитителей, которые те не удосужились даже прикрыть, а секундой спустя — совсем другое лицо, врезавшееся, кажется, навсегда в ее память. И огромный арабский город, и поющие фонтаны, и снова богатый дом, в котором они с Демьяном пережидали опасность.

— Демьян…

— Аля? Ну, наконец ты пришла в себя.

— Мама? А где… где майор? Где его люди? — заволновалась Аля, диковато осматриваясь по сторонам.

— Тише-тише, — мама преодолела комнату и возникла у нее прямо перед глазами, заслоняя обзор своим телом. Потрепала ее по волосам. — Все хорошо, моя девочка. Теперь все будет хорошо.

— Где майор?

— Ну, какой майор, милая?

— Тот, которого отец послал, чтобы меня спасти!

Але хотелось кричать. Необходимость объяснять настолько очевидные вещи отнимала последние силы. И почему-то злила ее без меры. Алине казалось, что мать и сама все знает. Не может не знать. А сейчас зачем-то притворяется, нарочно лишая Алю шаткого равновесия.

А может, происходящее не прошло даром для ее психики, и у нее наметилась паранойя?

— Да откуда же мне знать? Наверняка он там, где обычно бывают люди после успешного выполнения поставленной задачи. Господи, Алька, как я волновалась… — мама протянула дрожащие руки, обняла Алину и с несвойственным ей волнением прошептала в её взмокшие от холодной испарины волосы: — Тебе не нужно об этом беспокоиться. Лучше вообще об этом не думай. Не вспоминай. О себе думай, слышишь?

Аля отшатнулась, и руки матери застыли в воздухе двумя сломанными крыльями.

— Я хочу знать, выжил ли майор Богданов. Он прикрывал меня своим телом и был тяжело ранен.

Под ничего не понимающим растерянным взглядом матери Аля свесила ноги с кровати, встала и дико осмотрелась по сторонам. Ее тошнило. То ли от голода, то ли от страха никогда больше не увидеть Демьяна.

— Он здесь? В госпитале?

— Послушай, милая, это — частная клиника. Думаю, если этот человек… майор — действительно пострадал, ему оказывают помощь в каком-то профильном учреждении. Для военных…

Частная клиника? В Э*? Ничего не понимая, Аля прижала пальцы к вискам и сделала несколько глубоких вдохов.

— Вернись в кровать, солнышко. Ты еще слишком слаба. Я позову доктора.