Книга Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова! - Маргарита Дюжева

Все, мне не жить. Она теперь при каждом удобном случае будет этим попрекать.

Тут, словно черт из табакерки, на кухне появился отец.

— Что у вас происходит? — спросил строго.

— Твоя дочь — неблагодарная хамка, — вынесла свой вердикт мама.

— Что опять стряслось?

— Спроси у нее, — родительница едва заметно, через силу указала рукой на меня.

Отец тут же перевел в мою сторону суровый взгляд.

Как же мне это все надоело.

— Мы поспорили из-за цветов, — сказала спокойно, а потом мстительно добавила, — мама говорит, что те белые розы, которые ты ей даришь — вульгарная безвкусица.

Маменька сдавленно пискнула, а у папы вытянулась физиономия. Он метнул на нее недоумевающий взгляд, но я сидела так между ними, мешая переглядываться.

— Вот гвоздики — это самое то, а белые розы — ерунда полная, — продолжала выплескивать раздражение.

— Лида! Ты же терпеть не можешь гвоздики! Я тебе один единственный раз по молодости букет из них дарил, и вспомни, что ты сделала? Двор ими подмела!

— Вот и я о том же, пап!

Мама, как-то уж слишком бодро для умирающей, вскочила на ноги, и грозно погрозила мне пальцем.

— Не перевирай мои слова, мы говорили совсем о другом!

Отец тактично кашлянул, как бы намекая, что нельзя так стремительно из образа выходить, но она даже не заметила этого.

— Об этом, — уперлась я, — ты выкинула мой букет, потому что цитирую «такую вульгарщину только непутевым дарят».

Она вспыхнула, словно свеча, снова схватилась за сердце и хотела что-то сказать, но у меня не было сил слушать:

— Только не надо опять падать в обморок. Два раза за пять минут это уже слишком! Даже для тебя! — произнесла предупреждающе и с грохотом поставила стакан на стол, расплескав половину воды, — спасибо за хорошее утро. Завтракать не буду, сыта по горло.

Ушла к себе, но через миг вернулась, неся с собой букет от Стасика. Родители, до этого активно перешептывающиеся между собой, тотчас притихли, подозрительно поглядывая в мою сторону. Я демонстративно скомкала гадкие гвоздики и засунула их в мусорное ведро, где уже покоились мои бедные белые розы.

После такого протеста было тошно сидеть в своей комнате, да и не хотелось дожидаться счастливого момента, когда они перегруппируются, все обсудят и снова пойдут в наступление, поэтому быстро оделась и просто сбежала из дома, не сказав им ни слова.

Гуляла по улице, еле превозмогая желание позвонить Антону, но под конец пришла к выводу, что не стоит навязываться и мешаться, у него вполне могут быть свои дела. В результате ушла к подружке и провела у нее весь оставшийся день.

***

На следующий день я столкнулась с родителями на кухне. Они вели себя так, словно накануне ничего не произошло. Ни слова, ни пол слова о том, как погибли мои несчастные цветы, про скандал тоже не вспоминали. Все у нас хорошо, весело и нарядно.

Ну и ладно. Я тоже не стала усугублять, надела сдержанную дочернюю улыбку и, быстро позавтракав, ушла на работу.

Там ждал аврал. Катастрофа местного масштаба.

Едва я переступила порог офиса, как на меня оглушил чей-то истеричный вопль:

— Сервер упал!

Куда упал и кто его уронил, я выяснить не смогла, потому что угодила в самую гущу суматохи. Программисты, мельтешили по залу, судорожно лупили по кнопкам, что-то вопили про резервные копии и откаты.

Я ничем не могла помочь и только путалась под ногами, поэтому поспешила удалиться к себе и взяться за ту работу, что мне по силам.

Северного видела всего пару раз и то мельком, от этого было грустно. Хотелось еще раз поблагодарить его за субботний ужин, да и просто пообщаться.

По-моему, я умудрилась соскучиться по Антону.

Сей факт меня озадачил, и даже немного поднапряг. Не рановато ли я по нему скучать начала? Если не брать во внимание наш провальный школьный опыт, то мы знакомы с ним без году неделя, друг о друге практически ничего не знаем. Одна встреча только в неофициальной обстановке была, и ту свиданием не назовешь. Глупости.

Тем не менее, каждый раз, когда он оказывался в поле зрения, я провожала его долгим, задумчивым взглядом.

Похоже я запала на Тюленя.

Расстройства по этому поводу не было, стыда тоже.

А что такого? Я девочка большая, и никому ничего не должна.

За весь день мы с ним не обмолвились и десятком слов. Он носился, как угорелый, решая проблемы с сервером, а я кропотливо и сосредоточенно выполняла свои обязанности. Когда настало время уходить Антон все еще был поглощен работой.

— Пока, — произнесла, в нерешительности перетаптываясь с ноги на ногу на пороге его кабинета.

— Пока, — кинул, не отрываясь от экрана.

Конечно обидно, но я понимала, что на Северном лежит ответственность за работу всего офиса. Ему не до телячьих нежностей.

Вздохнула грустно и пошла прочь.

— Дина! — донесся голос из-за спины.

— Что? — встрепенулась я, едва не подпрыгнув на месте.

— Родителям привет передавай! И инвалиду труда!

— Обязательно! — рассмеялась и дальше пошла, чувствуя, как настроение медленно ползет наверх.

На улице шел первый в этом году крупный снегопад. Дороги замело, прохожие, оказались не готовы к буйству стихии, поэтому спешили по домам, одна я только не торопясь брела по улице и блаженно улыбалась.

К сожалению, вся неделя выдалась такой: суматошной, нервной, напряженной. Сотрудники усердно корпели над восстановлением утраченных данных, и Северный старался больше всех. Вдобавок ему пришлось ехать в головной офис в Москву, так что наше общение по-прежнему было минимальным, но я больше не кисла по этому поводу. Все наладится, стабилизируется, а там уж и поговорим.

Но на выходные все равно уходила с тяжелым сердцем, поэтому несказанно удивилась, когда телефон запиликал еще до того, как успела выйти из здания. На экране — номер Антона, и сердце тут же тут же побежало вскачь.

— Привет, — поздоровалась, хотя всего пару минут назад мы прощали.

— А ты куда сбежала? — спросил он подозрительно.

— В смысле? Домой пошла. Шестой час уже.

— Мы с тобой планировали куда-нибудь сходить. Не забыла?

Еле сдержалась, чтобы не начать прыгать посреди холла. Конечно, я помнила об этом всю неделю, и была уверена, что это у него из-за проблем все из головы вылетело.

А оказывается нет!

 Он про меня не забыл! Свиданию быть!

— Конечно нет, — растеклась в блаженной улыбке.

— Тогда предлагаю встретиться завтра. Днем. Чтобы твои родители потом не учинили допрос, с кем это ты по вечерам не пойми, где слоняешься, — усмехнулся Северный, а я смутилась. Потому что он прав.