Книга Орден - Серг Усов

Да, насчёт бдительности. Она у охраны узурпатора была на высоте. Караульные солдаты и маги не только не спали, но даже не дремали, относясь к своим обязанностям весьма ответственно. Молодцы какие.

Но для Вики с её способностями, позволяющими легко преодолеть охрану незамеченной, больший интерес представляло другое — ночует ли Даман один. Она задумала не просто покарать отцеубийцу и предателя, но и представить это как самоубийство. Пусть думают, что у старшего виконта проснулась совесть.

Понятно, что в этом мире никто не имел ни малейшего представления о случае, произошедшем на Голгофе в тридцать третьем году Новой земной эры, как не знали и того, что этому предшествовало и что воспоследовало. Да Вика-то и сама, дитё двадцать первого века, об этом бы не знала, если бы не прочитала полюбившийся ей роман Булгакова «Мастер и Маргарита».

Попаданка для самой себя решила, что будет правильно, если рядом с трупом Дамана найдут кошель с тридатью серебряными однолировыми монетами. Никто не поймёт? Ну и ладно. Главное — ей понятно.

Первоначальную мысль имитировать самоубийство отцеубийцы через повешение Вика с сожалением отбросила, когда осмотрелась в герцогской спальне. Силы подтянуть крупного Дамана вверх через какой-нибудь зацеп у попаданки бы хватило — доставшееся ей от Неллы тело она уже очень хорошо натренировала и раскачала, вот только ничего похожего на крюк на потолке спальни не было.

В этом мире Вика ещё ни разу не видела какого-то подобия люстр. Все комнаты освещались настенными фонарями или настольными свечами и многосвечниками. Но с прогрессорством и в этой области попаданка тоже не спешила. Не до того.

Вешаться на настенном крюке? Реализуемо, но мало достоверно. Был вариант с бросанием на меч. Вика как-то смотрела фильм или читала — сейчас уже не могла вспомнить — как кто-то из римских полководцев так поступил после проигранного сражения. Наверное, всё же это был фильм про войну римлян с бриттами.

Но такой способ самоубийства не мог обойтись без шума, а за дверью находится охрана, которая по идее должна была бы услышать предсмертный вскрик своего господина.

По сути у попаданки оставался только один подходящий метод. Его она и реализовала.

Даман ночевал один. Его раб-прислужник ночевал на полу на подстеленной кошме в небольшой комнатке для умывания и надобностей, примыкающей к спальне, так что никакой помехой не являлся.

Даман похрапывал с угрюмо-сосредоточенным выражением лица. Судя по всему, если он чем-то и терзался, так угрозой скорой расплаты, нависшей от приблизившейся армии поддержавших его сестру владетелей, но никак не угрызениями совести. Что же, тем хуже для него будет держать ответ перед их Единым.

Вика воспользовалась старым добрым Замедлением. Это заклинание воздействовало на нервные рецепторы снижая подвижность тела вплоть до полного паралича — в зависимости от количества и плотности магической энергии в него влитого, но никак не останавливало кровообращение — сердце продолжало биться в прежнем ритме. Ну, почти. Всё же и оно немного снижало ритм.

Повернув обездвиженного, но проснувшегося отцеубийцу на спину и раскинув ему руки, Вика, не обращая внимание на отчаяние и ярость сверкавшие в глазах виконта, явно осознавшего, кто пришёл по его душу, вскрыла ему вены на запястье правой руки, а в левую вложила небольшой кошель с тридцатью серебряниками и зажала ему кулак.

Говорить каких-то высокопарных слов о расплате за гнусные дела Вика не стала — не книжная героиня, в самом-то деле. Просто села на кровать и дождалась, пока виновник множества смертей во Вьеже, тот, кто пытался убить и её друга-аристократа с его земляками, не испустит дух.

Одно своё обещание, данное Урании, она выполнила. Теперь ей следовало выполнить и другое.

По законам королевства Датор — впрочем и в других государствах континента, насколько Вика узнала из бесед с Дебором, Тугордом, Уранией — умершему владетелю наследовал старший из его детей, независимо от пола — у мужчин и женщин в этом мире было полное имущественное равноправие. Единственным условием вступления в наследство являлось совершеннолетие, наступавшее в шестнадцать лет.

Урания отвечала всем требованиям необходимым для того, чтобы занять место правительницы герцогства — она осталась единственной живой из детей герцога Витора, и ей уже было восемнадцать лет. Но, как наверное и в любой стране любого мира, всегда имелись какие-то юридические крючки, которые могли бы поставить под сомнение казалось бы очевидное.

Герцогиня Алира Вьежская имела массу возможностей, правда больше теоретических, чтобы омрачить Урании её счастливую юность. От банального объявления своей дочери незаконнорожденной до обвинения её в соучастии в убийстве отца.

Урания уверяла Вику, что мать никогда на такое не пойдёт, но попаданка, не смотря на свою молодость, будучи особой весьма начитанной и трезвомыслящей, считала, что ради власти люди могут совершать любые, даже ужасные, поступки. Не все же такие альтруистки в этом плане, как она сама?

Был еще немаловажный аспект — в отличие от крупных владетелей, дворцовая камарилья и герцогская бюрократия предпочли бы видеть своей правительницей герцогиню Алиру, чем её дочь. У всех придворных и чиновников, включая городских, было, что называется, рыльце в пушку. Хоть напрямую большинство из них в заговоре Дамана не участвовало, но бездействовали так активно, что любого из них при желании можно было отправлять на казнь. Алира славилась своей мягкотелостью, а вот Урания, наоборот, жёсткостью.

Вика хотела быть абсолютно уверена в том, что вдовствующая герцогиня, ни сама не воспылает жаждой власти, ни пойдёт на поводу у дворцовых подстрекателей. Очередная смута в ставшем ей родным Вьеже попаданке была совсем не нужна.

Вопреки её ожиданиям, после бегства сестры Даман свою мать во дворец не вернул, оставив её по прежнему прозябать во Вьежском замке.

Ну да, как говорила бабуля, бешеной собаке семь вёрст — не крюк. Быстро убедившись в отсутствии вдовы во дворце Вика с помощью всё той же пространственной магии оказалась в донжоне замка, где по прежнему пребывала Алира.

Вдова действительно славилась своей мягкостью по отношению к слугам, что вовсе не означало отсутствие для них наказаний.

В спальне сорокалетней герцогини, помимо её самой, спавшей уткнувшись носом в подушку, присутствовала и девушка-служанка, за какую-то провинность поставленную в углу коленями на горох.

Очуметь — подумала попаданка — она что, так всю ночь стоять будет? И подумав, пришла к выводу, что таки да. Несчастная выглядела измученной, глаза её были покрасневшие и заплаканные, но она боялась даже застонать, чтобы не потревожить сон герцогини.

Жуткая эпоха, жестокие нравы. Но Вика уже давно махнула на окружавший её антураж рукой. Не её это дело. Переделать мир под себя она всё равно не сможет, поэтому надо устраиваться хорошо в том, что есть. Такие мысли у неё появлялись не первый раз и наверняка не последний.

— Кто здесь?