Книга Любовница отменяется, или Тренчкот - Наталия Левитина

– Ну, ты выяснила, с кем твой обнимался на улице? Что это была за блондинка?

Ура! Нонна наконец-то поинтересовалась проблемами подруги. Не все потеряно.

– Ы-ы-у-а, – призналась я, пытаясь отлепить зубы от приторной гадости, силком засунутой в меня Нонной.

Мы прохлаждались в кондитерской – Нонна садилась со следующего понедельника на жестокую диету, поэтому остаток недели кидалась на любую еду с отчаянием блокадницы. Содержимым тарелок, заполнивших наш стол в кондитерской, можно было бы накормить целую нигерийскую деревню.

– И кто она? Как твой Никита посмел лапать другую девицу, если у него есть ты?

– Ничего я не выяснила, – кисло промямлила я. – Не знаю. Боюсь спрашивать.

– Нет, ты разберись!

– А что я услышу в ответ?

– Предполагаю – внятное и разумное объяснение, – серьезно произнесла Нонна. – Раз уж Никита позволил себе брататься на улице с какой-то блондинкой, наверняка у него есть алиби!

Алиби! Вот чего мне сейчас не хватает!

– И в какой семантической связи с истиной будет находиться его объяснение?

– Чего? Ты, Юль, не заговаривайся.

– Вдруг его алиби – сплошная ложь?

– Но почему? Ты так не доверяешь Никите?

О, знала бы она!

У моего драгоценного Никиты – любовница. Уже целых семь лет. Именно с ней он и обнимался около магазина «Бриллиантовый рай»…

– Ты спросишь, он ответит. И все встанет на свои места. А так ты молчишь и изводишь себя догадками. На тебе же лица нет! Ты даже рогалик съесть не смогла! Ореховый рогалик, политый карамелью. О-о…

По меркам Нонны именно отказ от рогалика свидетельствует о свирепых нравственных страданиях подруги. И она права – я действительно страдаю. Наверное, стоит поделиться с ней моей тайной, рассказать и о разговоре, подслушанном в ресторане «Киото», и о попытке шпионажа, и об агрессивном поведении следователя Нелюбина…

– Давно не виделась с Ириной. А мне пора уж обновить гардероб, – вдруг резко поменяла Нонна тему, и я поперхнулась на полуслове. Пожалуй, личные проблемы лучше оставить при себе. У Нонны сейчас другие заботы – фигура, гардероб…

Знакомство с Иришей имело такое же глобальное значение для Нонны, как для европейских производителей – вступление Китая в ВТО. Правда, если многие европейские фирмы разорились, не в силах конкурировать с китайцами, то Нонна, наоборот, от знакомства с Ириной только выиграла.

В начале нашей дружбы бизнес-леди Кратова выглядела как папуас, проникший на текстильный склад. Она так смело играла с цветом и аксессуарами, что у окружающих слепило глаза. Кавалли и Гальяно, познакомившись с Нонной, усомнились бы в собственной креативности: мадам комбинировала некомбинируемое с непосредственностью шимпанзе. Она считала день прожитым зря, если ей не удавалось вынести на себе из дому меньше трех килограммов ювелирных украшений. Наверное, таким образом Нонна пыталась компенсировать воспоминания о бедности, через которую ей пришлось пройти, прежде чем она стала владелицей двадцати магазинов «Колибри».

Попав в руки к Ирине, обладающей тонким вкусом, Нонна Кратова из бирюзово-лилового папуаса превратилась в истинную леди. Они вместе инспектировали бутики, придирчиво компонуя новый Ноннин гардероб. Предпринимательница-богачка, лихо управляющая многотысячной компанией, беспрекословно подчинялась Ирине и была готова отказаться от долговременных привычек – например, сочетать леопардовый свингер с клетчатыми бермудами.

Теперь Нонна выглядела изысканно. Сегодня она надела серый кардиган и фиолетовую блузку. Год назад подобный наряд она сочла бы мрачной экипировкой монахини.

– Куда-то Ирина пропала. А ты давно с ней разговаривала?

– Давно, – уныло призналась я. Но посвящать Нонну в мою ссору с Ириной тоже не стала. – Все как-то нет времени.

– Хмм… Но сегодня вечером обязательно выясни отношения с Никитой!

Я подняла на подругу затравленный взгляд.

– Да, да, Юля. Перестань страдать и расставь все точки над i.

Она права.

Надо разрубить гордиев узел – быстро и решительно. Но как же страшно это сделать! Я не хочу сидеть на берегу с разбитым корытом!

Я не хочу опять остаться одна!

Кондитерскую мы покинули с двумя килограммами дополнительного веса – я уносила в себе апельсиновый сок и кусок противного орехового рогалика. Остальное волокла Нонна, но при этом ее взгляд оставался таким же голодным, как и час назад. Проходя мимо стойки с пирожными, она трагически вздохнула, словно сожалея о невозможности забрать ее с собой. Как можно быть такой ненасытной?

– А пойдемте сегодня в клуб – ты с Никиткой, я с Ромой, – предложила Нонна.

Из тяжело работающей женщины она превратилась в прожигательницу жизни!

– А как же мой судьбоносный разговор?

– Вот прямо после него и пойдем.

– Боюсь, мне будет не до того. И вообще, настроение – хуже некуда!

– Юля! Ну, что ты! – обняла меня за плечи подруга. – Держи хвост пистолетом!

На секунду представила, что будет, если я вдруг рассекречу данные. То есть сообщу Никите о разговоре, подслушанном в «Киото», и о том, как я выслеживала его в прошлую среду.

Нож вывалился из рук (пилила овощной салат к ужину). Ледяной ужас парализовал сердце – я четко увидела окаменевшее лицо Никиты, глаза, сверкающие презрением… Естественно, именно презрения заслуживает возлюбленная, решившаяся на шпионаж.

А чего заслуживает мужчина, подло обманывающий подругу? Что делать с парнем, который семь лет встречается с блондинкой, сошедшей с обложки календаря Пирелли, и при этом каждый вечер шепчет тебе в постели слова, растапливающие сердце, как горячее молоко – шоколад?

Мягко пожурить его за природную мужскую полигамность?

Или собрать чемоданы и выставить их в прихожей?!!

Звонок в дверь прервал мои тягостные размышления. Никита ввалился в квартиру, тут же схватил меня в охапку и принялся целовать. Одного его взгляда, движения было достаточно, чтобы мысль о чемоданах и скором разрыве показалась мне страшным сном. Нет, я не сумею добровольно отказаться от этих сладких объятий. Пусть даже и придется платить за них тайными терзаниями.

А блондинка Елена, конечно же, будет рада, если у меня сдадут нервы. Наверняка выжидает, когда я выставлю Никиту за дверь. Не дождется! У меня, может быть, туманные представления о женской гордости. У меня меньше гордости, чем совести у коррумпированного чиновника. Я так же беспомощна перед обаянием и страстностью Никиты, как чиновник – перед взяткой в миллион долларов…

– А что у нас на ужин? – крикнул из ванной Никита.

– Ужин!

Дрожащими руками я водрузила на стол салатницу.