Книга Венец Чингисхана - Наталья Александрова

– Тетя Люся, да у вас не квартира, а студия! – восхитилась я.

– Да уж как-нибудь… – она слегка обиделась, – давно тут живу, привыкла. А мы с тобой сейчас чаю попьем.

Чай у нее был крепкий и сладкий, еще подавался к нему шоколадно-вафельный торт, которого я с детства не ела, и карамельки в липких бумажках.

От чая я размякла, и вдруг полились слезы. До чего я дошла, если, кроме старухи-дворничихи, никто и доброго слова не скажет…

– Не горюй, девонька, перебедуешь! – приговаривала тетя Люся. – Везде люди живут… Соседи у тебя, конечно… Бабка-то, она безобидная, а Витька… Так-то он тихий, руки золотые, если чего по дому или вообще. Но вот когда болеет… Да ты, верно, знаешь, раз согласилась в эту квартиру въехать.

Я кивнула, потому что не хотелось посвящать дворничиху в мои сложные обстоятельства.

Прошло несколько дней. Я потихоньку обживалась в комнате, купила посуду и кое-что по хозяйству. Тетя Люся дала мне старую табуретку и больничное серое одеяло, клялась, что чистое.

Компьютера у меня теперь не было, да в этой дыре все равно Интернет наверняка не работает. Я пыталась искать работу через газету, но куда бы я ни звонила, везде говорили, что место уже занято.

Один раз пригласили приехать, там требовался секретарь-референт. Фирмочка была зачуханная, принял меня наглый тип, по виду совершеннейший браток, представившийся директором. Да из него такой директор, как из меня – китайский император! Небось, и подписывается крестиком.

Но я была согласна на все. Я, но не он. Не подошла я ему по внешнему виду. Или по возрасту, я уж не знаю.

Потихоньку деньги заканчивались, я даже отнесла в ломбард пару недорогих колечек. Дали мало.

Я сократила расходы, питалась исключительно дома, причем, как выяснилось, булочки и макароны – самая дешевая и сытная еда. На то, что я от такой пищи растолстею, мне было плевать.

Чтобы не сидеть в четырех стенах и не пялиться бездумно на железную дверь, я много гуляла по городу, разглядывала витрины.

Пожалуй, никогда в жизни не было у меня такого спокойного времени, даже в детстве я вечно куда-то торопилась – то в школу, то на занятия по рисованию или на бальные танцы. А уж потом и говорить нечего – учеба, работа… Карьера… Ну-ну.

Теперь это казалось таким далеким – и карьера, и все эти метания, и Васькина интрига, и даже подлость мужа. Меня никто не беспокоил, и я ни с кем не общалась, только с дворничихой перекинусь парой слов да и пойду…

Я шла домой и наткнулась у подъезда на тетю Люсю с неизменной метлой.

– Понимаешь, – озабоченно сказала она, – неприятность такая. Витька запил.

– Ну и что? – я пожала плечами. – Это его проблемы! Или, в крайнем случае, Анькины.

– Ты думаешь? – прищурилась тетя Люся. – Тебя разве не предупреждали?

– О чем? Что Витька может запить?

– Витя – он запойный, – пояснила дворничиха, – у него цикл – неделя через три. То есть три недели он нормальный, работящий даже, а потом – полный кошмар! Неделю гудит, а потом – опять тихий, работящий, все починит, залатает, поменяет…

В этом месте меня едва не сбило дверью подъезда. Это оказалась соседка Анна. Она летела как наскипидаренная кошка, меня даже не заметила и скрылась за углом.

– Чего это с ней? – оторопела я.

– Эвакуируется, – на полном серьезе ответила тетя Люся, – и тебе бы лучше туда не ходить…

– Ага, а жить где? – рассердилась я и вошла в подъезд, дворничиха увязалась за мной.

– Я тебя провожу, но в квартиру не войду, и не проси, – бубнила она, тяжело топая за мной по ступенькам. – Ты же понимаешь, я сама себе не враг…

Мы послушали под дверью.

– Вроде тихо… – неуверенно пробормотала тетя Люся, – если он в кухне или у себя в комнате, может, и проскочишь. Главное – дверь сразу запри…

Она взяла из моих рук ключ и осторожно повернула в замке. Я всунула голову в квартиру. Посреди коридора валялась кастрюля с борщом. То есть борщ уже вытек на пол.

– Аккуратненько так иди… – напутствовала в спину тетя Люся.

Чтобы не вляпаться в борщ, я ухватилась за вешалку, она качнулась, ноги мои поехали по мокрому полу, кастрюля с грохотом покатилась прямо под ноги выскочившему Витьке.

Полно, да Витька ли это, мой сосед? Где рыбьи безразличные глаза, где волосики, прилипшие к черепу, где хрупкое телосложение, про таких говорят в народе – соплей перешибешь…

Передо мной стояло чудовище, просто монстр Франкенштейна, только ростом малость не вышел. Волосы у него стояли дыбом, глаза едва не вылезали из орбит, и белки были сплошь покрыты красными жилками. Лицо было красное, по щекам стекал пот и затекал за воротник рваной рубахи.

– Это ктой-то? – проскрежетал он. – Ктой-то в квартиру ломится? Рабочему человеку отдыхать мешает?

– Здравствуй, Витя, – пролепетала я. – Ты меня не узнал? Соседка я, живу тут…

– Живешь? – заорал он. – Живешь? Ах ты… – дальше пошло вовсе непечатное.

Выкрикивая все это, Витька неотвратимо продвигался ко мне по коридору. Он не спешил, как человек, предвкушающий законное удовольствие от вкусной еды, к примеру, или от просмотра интересного фильма. Пироги ведь или жареная курица никуда не убегут, как и видеомагнитофон.

Что делать? Бежать из квартиры? Перекантоваться пока у тети Люси?

Но она говорила, что Витька такой будет неделю, что ж мне, так и торчать в дворницкой? Да и ее стеснять неудобно, человек ко мне со всей душой, а я сяду на шею… Опять же хоть вещички какие взять, белья смену, деньги…

Ни на минуту не выпуская Витьку из виду, я прикинула расстояние до своей двери.

– Тихо-тихо… – приговаривала я миролюбиво, – не будем ссориться, я к тебе не лезу…

– Ты? – заорал Витька. – Да как ты смеешь, тля позорная, с рабочим человеком так разговаривать? Да ты мне по жизни завсегда должна и всем обязана! Да я ж тебя… в порошок сотру, с дерьмом смешаю и все это съесть заставлю!

Я поняла, что зря пытаюсь вступить с этим уродом в мирные переговоры, нужно молчать и делать вид, что его не замечаю. Он же, нарочно накручивая себя, подступал все ближе. Я с тоской покосилась на дверь своей комнаты. Допрыгнуть-то до нее я пока могу, но надо же еще и замок отпереть…

Я зажала ключи в зубах, так чтобы руки были свободны. Когда-то давно, в прошлой жизни, я занималась на курсах самообороны, не закончила, правда, но кое-какие приемы в памяти остались. Главным образом обманные маневры.

Я шагнула к своей двери, и Витька тут же рванул в ту же сторону. Он был здорово пьян, но не потерял координации движений.

Я метнулась в сторону вешалки, схватила старую куртку и бросила ее в этого недоноска. Пока он отмахивался обеими руками, я успела проскочить к двери и вставить ключ в замок.