Книга Корона Российской империи - Анатолий Галкин

Все складывалось! На Трубочисте фрак сидел как влитой. Второй, который для Паши, он был ему чуть мешковат, но зато давал свободу действий. И приборчики, переложенные из куртки, не так выпирали…

Охрана была простецкая – они даже не проверяли паспорта. И лишь мельком взглянули на пригласительные билеты и распахнули ворота для серой «Шкоды».

Когда Гриша Посевин называл этот дом дачей, то он ошибался. На шести сотках не разместить стоянку для тридцати машин, а тут она была! И было много другого, чего нет на садовом участке. Например, узкий пруд с парой черных лебедей и деревянным мостиком в японском стиле… Сразу за лебединым озером стоял навес, под которым столы на сотню человек. Банкет еще не начался, и к столам подходили только самые отчаянные нахалы.

Муромцев за эти сутки ел лишь однажды – наспех в гараже у Левы Кузькина, а тюремную баланду даже и не пробовал… Трубочист таким голодным не был, но и его тянуло к ярким столам, издали похожим на клумбу или восточный ковер.

И везде красовалась эмблема издательства «Три петушка» и парные плакаты – Рискин и министр культуры, Рискин и мэр, Рискин и писательница, дающая самые большие тиражи…

Эмблема издательства – это круг, в котором красовались три птичьих головы с высокими гребнями. Центральный петух смотрел прямо, как коренной рысак, а два других, как боковые лошади – правая пристяжная и левая. Художник явно хотел из трех птиц сделать образ Птицы-тройки!

30

Уже над усадьбой пролетел вертолет, и теперь Потемкин точно знал расположение логова Олега Рискина. Не так часто встречаются дома с синей крышей и тремя башенками, на которых сидят флюгера в виде петухов.

Последний километр автобус с бойцами в масках и штабные машины пробирались через лес. Они знали точку, где Муромцев замаскировал «Форд». Вот туда они и двигались… Зачем туда?.. Так, а куда еще? Пусть хоть Лев убедится, что его машина не пострадала.

Автомобиль они увидели не сразу, а вот два мужика, прикрученные к соснам, ярко светились на фоне зелени.

До забора усадьбы Рискина было всего сто метров, и ОМОН спешился… У всех оказалась своя работа. Хилькевич в наушниках вслушивался в голоса, звучавшие рядом с фраком Муромцева. Потемкин докладывал обстановку генералу. Кузькин осматривал свой «Форд»… А вот развязывать пленников пришлось Ирине.

У Багровой не было ножа, и она пальчиками развязывала веревки. Первый узел был на голом животе писателя. От щекотки он крутился как уж и нервно хихикал.

– А я, девушка, совсем и не хотел ехать на эту презентацию… Простите, я не представился – сценарист Вадим Барсов.

– Ирина Багрова… Вы втяните в себя живот. Иначе мне узел не зацепить.

– Мне неудобно, что я перед дамой в таком виде… Итак, не хотел я ехать, но бес попутал. Бес в виде моего агента. Он говорит, что надо раскручиваться, надо мелькать, надо вляпаться в какой-то скандал – иначе тебя читать не будут.

– Вот вы и вляпались… Вам повезло, гражданин Барсов.

– А вы правы, Ирочка! Когда читатель узнает, что меня посадили на муравейник и почти голым привязали к сосне, то мои книги будут раскупаться, как горячие пирожки… Тут бы, Ирина, хорошо вплести любовную историю. Вы не против?

– Не против… Но только это без меня!

Развязав писателя-сценариста, Багрова взялась за агента. Тот оказался мужчиной суровым, неразговорчивым и устойчивым к щекотке.

После разговора с Вершковым ситуация частично прояснилась. Генерал сказал Потемкину, что при любом раскладе сегодня надо брать издателя «Трех петушков», а значит придется штурмовать коттедж. Надо только момент выбрать. И лучше, если сам Муромцев скомандует оттуда.

ОМОН уходил группами по три человека. Предстояло окружить усадьбу не очень плотным кольцом. Людей явно не хватало, и эта проблема висела в воздухе.

В какой-то момент к Потемкину подошел полуголый писатель.

– Я не знаю, товарищ полковник, что вы собираетесь делать, но чувствую, что это очень серьезно. Я готов участвовать! Я в первых рядах пойду на штурм… Дайте мне автомат.

31

Самая большая опасность, если Олег Петрович раньше времени заметит Трубочиста и узнает его. Правда, Гриша Посевин во фраке, совсем не то, что он в вольной одежде под бейсболкой. Это просто две большие разницы!

К столам с пищей влекло всех, и потихоньку народ сгрудился под навесом.

Рядом с Пашей оказался веселый толстяк. Он был уже тепленький, и усиленно искал партнера для беседы. Этот улыбчивый мужик, размахивая бутылкой виски, подхватил Муромцева и потащил его к пруду, где по воде скользила пара черных лебедей.

Глядя на птичек, толстяк начал душещипательную беседу:

– Ты пойми, друг – у них, у лебедей, не видно, где самец, а где самка.

– Это точно.

– А у нас, у людей, видно.

– Это точно!

– Так почему тогда Рискин заставляет меня сочинять романы под женским псевдонимом?

– Как это?

– А вот так!.. Ты, брат, про Лику Озерову слышал?

– Слышал! Не романы, а мыльная опера. Я даже читал пару ее книг.

– Так вот, это я и есть! Перед тобой, друг, Лика Озерова… Ты не тушуйся. Сейчас все женские романы пишут мужики… Вот ты видел сейчас парня с рыжей бородой?

– Это, который икру ложками ел?

– Он, гад… Так этот бородач – Марфа Снежкова, королева иронического детектива… Дурим мы читательниц почем зря! Они думают, что это все они, а это все мы…

Паша не успел дослушать пьяного толстяка по имени Лика Озерова. Он заметил, что под навесом появились охранники. Их было всего двое, но они были ребята крупные и мощные. Эти штангисты схватили Трубочиста под руки, а он между ними выглядел, как козел между двумя бугаями.

На лестнице у входа в коттедж стоял невысокий человек в голубой рубашке и в позе Наполеона… Паша пихнул пьяного толстяка в бок:

– Кто там в голубой рубашке?

– В голубой? Это наш любимый Олег Рискин… Но вот только он не голубой. Он, гад, очень баб любит, а мужиков только уважает… Гарантирую! Проверено неоднократно.

Охранники держали Гришу цепко и старались не создавать паники в народе. Они шли к дому спокойно, сжимая Трубочиста до хруста в костях.

Паша спешил, но старался делать вид, что не преследует конвоиров, а ищет новую порцию алкоголя… Сначала в дом завели бедного Гришку Посевина. Потом с высокого крыльца осмотрелся Олег Петрович в голубой рубашке. Он решил, что все спокойно, и тоже нырнул в дубовую дверь… Последним туда проник Паша.

Внутри все было выдержано в светлой гамме: белое, бежевое и золотое. Все очень скромненько – тихая роскошь буржуазии… Холл был круглым и наверх, на второй этаж, вела закругленная лестница, прилепившаяся к стене.