Книга Пылающий храм - Аргентина Танго

— А потом?

— А потом полегче стало. Раз в месяца два, а то и три, а зимой так и вовсе стоит без дела…

Бреннон открыл замок. В свободном углу имелся стол с тазом для умывания, кувшином, бритвенным набором и полотенцем. Остальное место занимала жестяная ванна и тумба со стопкой полотенец. Комиссар обошел ванну, поскреб пальцем по краю и днищу. Похоже, ею давненько не пользовались. Он присел, провел рукой по дну и наткнулся на маленький сверток из промасленной бумаги, примотанный бечевкой к ножке. Комиссар щелкнул раскладным ножом.

— Чего это там? — ревниво спросила экономка, не в силах смириться с тем, что ее дом грабят на законных основаниях. Бреннон подошел к окну, едва пропускающему свет, и развернул бумагу. Внутри лежала записная книжка. Все ее листы были чистыми. Натан нахмурился и принялся переворачивать их по одному. Ближе к середине он обнаружил единственную страничку с записью у самого корешка. Комиссар покрутил ее так и этак, но смысла закорючек все равно не понял. Он положил на страничку ленточку–закладку и сунул записную книжку в карман.

* * *

Рейден открыл только после пятого звонка. На дворецком вместо привычного сюртука был плотный клеенчатый фартук, покрытый пятнами и местами — копотью, из чего Бреннон вывел, что в лаборатории Лонгсдейла дым стоит коромыслом.

— Когда ты все это успеваешь, парень? — полюбопытствовал комиссар, снимая пальто.

— Меньше сплю, — буркнул Рейден.

— Где хозяин?

— В кабинете. Я вас провожу, сэр.

Натан заметил, что дворецкий косится на него как–то странно — не только с привычной неприязнью, но еще и весьма напряженно, словно ждет, что его в чем–то изобличат.

— Лонгсдейл сказал, что ты первым узнаешь, если на дом нападут.

— Я и узнал.

— Что видел?

— Ифрита, — процедил парень. — Прошу сюда, сэр.

«Ну ладно», — зловеще подумал Бреннон. До него он еще доберется. Тем более, что, уходя, дворецкий бросил на него подозрительно–выжидающий взгляд, какой комиссар частенько видел у тех, кому есть, что скрывать.

Кабинет Лонгсдейла отличался от лаборатории только наличием окон. В саму лабораторию комиссар заглядывал пару раз и в глубине души хотел бы больше ее не видеть. У него были крепкие нервы, но не настолько, чтобы любоваться на шевелящиеся в банках с раствором части нечеловеческих тел.

— День добрый, — Натан бросил на стол записную книжку. — Притащил вам еще один подарок.

— Положите куда–нибудь, — рассеянно сказал консультант, не отлипая от микроскопа. Бреннон, окинув взглядом хаос на столе, снова прибрал улику к рукам.

— Что у вас тут?

Лонгсдейл пошарил вокруг микроскопа и поднял над головой шапочку.

— Помните?

— Было на Роберте Линче, — Натан подобрался. — А что?

— На шапочке есть пятна крови.

— Я знаю. Убийца разодрал кожу о заколку в виде пера.

— Вы знаете? — консультант взвился над окуляром, как змея. — И вы ничего не сделали?!

— А что мы могли сделать? Пятна крови говорят только о том, что он сильно поцарапался. Мы опрашивали свидетелей, видели ли они кого–то с царапинами или повязкой…

— И все? — потрясенно спросил Лонгсдейл. — И вы больше ничего не… Ах да. Простите.

— Колдовать не обучены, — ядовито ответил Бреннон. — Уж извините убогих. Ну, что тут?

— Кровь — это сильнейшая в магическом смысле вещь. Хотя в моем распоряжении только обгоревшие кости жертвы, при должном старании я смог определить тождество между ними и кровью, — Лонгсдейл побарабанил пальцами по столу. — И это не он.

— Что? — глухо выдохнул комиссар.

— Кровь и кости принадлежат разным людям. Это не отец Грейс поцарапался о перо.

— Да твою ж мать…

— Вы расстроены?

— Расстроен — не то слово, — мрачно сказал Бреннон, хотя вообще он чувствовал себя как после мощного пинка под дых. — В доме Грейса мы нашли гору лекарств и оправили их к Кеннеди. А еще он купил ванну восемь лет назад и, по словам экономки, активно в ней плескался, но год спустя охладел к забаве. Риган сейчас ищет в бумагах счет за ванну или хотя бы переписку по поводу заказа.

Лонгсдейл нахмурился.

— Он мог смывать какой–нибудь магический состав.

— Об этом я и подумал. Намазывался колдовской хренью, чтоб не узнавали, потом смывал. А вот это я нашел под ванной, привязанное к ее ножке. Все страницы пусты, кроме одной.

Консультант раскрыл книжку на закладке.

— Вы, конечно, можете проверить пустые листы, вдруг там чего написано, но сначала скажите, что это такое? Это шифр?

— Это элладский, — пробормотал Лонгсдейл. — Но запись не имеет смысла. Это просто набор букв… или Грейс что–то в ней зашифровал. Оставите мне ее?

— Берите. Кроме этого, нет ни единого намека на магию. Все книги и записи в доме Грейса относятся либо к богословию и теологии, либо к древней истории. Есть еще несколько томов поэзии Ли Чамберса.

— Я взгляну на книги, — Лонгсйдел вытащил из–под микроскопа кусочек кости. — На них вполне может лежать маскирующее заклятие.

— Я не думаю, что кто–то накропает четыре тома мерзких стишат ради маскировки, — Бреннон взглянул на консультанта и протянул: — Да вы серьезно. Ладно, хорошо. А теперь вы куда?

— Идемте со мной. Пора показать вам, что сейчас внутри церкви.

— А чем сейчас занят ваш дворецкий? — спросил комиссар по дороге в гостиную.

— Мистер Бройд прислал первые образцы крови. Рейден сравнивает их с пробами с костей.

— Мне нужно с ним поговорить. Он, в конце концов, единственный свидетель, который видел этого вашего ифрита.

Пес лежал на ковре перед камином и гипнотизировал огонь. Что именно животное ему внушало — Бреннон не знал, но языки пламени так тянулись к собаке, что ковер кое–где обуглился.

— Ты слегка облажался, приятель, — сказал комиссар. — Кровь–то оказалась чужая.

Пес пренебрежительно дернул ухом и привалился боком к ногам консультанта. Лонгсдейл опустил ладонь на голову собаки.

— Смотрите мне в глаза.

Комиссар покладисто уставился в ярко–голубые глаза, попутно размышляя о том, какая буча поднимется в городе, как только выйдет наружу правда о скелетах в церкви. Бройд не сможет замять шумиху, и черт его знает, не спугнет ли она убийцу.

— Не отвлекайтесь, — строго сказал консультант. Гостиная подернулась сероватой дымкой и стала отдаляться. Точка обзора сместилась вниз, и Натан сообразил, что смотрит на выгоревшую дочерна церковь глазами собаки. Пес стоял в портале и осматривался. Света почти не было; храм заполняла какая–то клубящаяся в воздухе взвесь, похожая и на пыль, и на пепел. Лапа уткнул нос в пол и двинулся слева направо, от входа к алтарю. Бреннон смотрел на каменные плиты в разводах сажи, пока собака не замерла и не заскребла лапой пол.