Книга Разрушители - Ирина Сыромятникова

Мы добрались до Хемлена прежде, чем наступили те жаркие и сухие дни лета, когда езда в доспехах становится сортом изощренной пытки, но солнце припекало все равно. Я с наслаждением скинул с себя все железяки до единой (ну не рожден я быть воином!) и отправился знакомиться с окрестностями.

Слуги приложили титанические усилия, чтобы привести дом в порядок: медь была начищена, мыши изгнаны, занавеси постираны, а паркет отполирован. При всем при этом дом выглядел нежилым. В нем не хватало той неуловимой ауры, которую отец оставлял везде, где задерживался хотя бы ненадолго. Должно быть, он не был здесь со дня смерти моей матери. Ее парадный портрет встречал прибывающих в холле — красивая белокурая лосальтийка с немного абстрактными, лишенными индивидуальности чертами лица держала на коленях розовощекого бутуза (меня). Было ли дело в художнике или в том, что ему не хватило времени закончить, но узнать ее по этому портрету я бы не смог.

Я побродил по саду, поглазел на мраморные вазоны со свежепосаженными маками и на разросшиеся, кряжистые вишни, уже успевшие украситься беловатыми недозрелыми плодами (с отвратительным бумажным вкусом). Больше смотреть в усадьбе было не на что.

Тень Магистра решительно требовал зрелищ. Проще было пойти ему навстречу, чем тратить время на бесконечные мысленные препирательства. Тем более что он был прав: провести все лето в созерцании маков — глупо. Я быстро выяснил, что наши хемленские конюшни (довольно известное клеймо) находятся в трех часах езды от усадьбы. Тащиться туда по жаре ни у меня, ни у вора желания не было. Не настолько уж я люблю лошадей. Оставалось только Хемленское аббатство, и шансы увидеть его у меня были призрачные.

Браммис не счел необходимым приветствовать правителя Шоканги, а отец не желал наносить визит первым. Это бодание могло продолжаться до бесконечности. Я подумал, что смогу сгладить конфликт под благовидным предлогом — по слухам, в аббатстве была отличная библиотека.

— Па, у меня не хватает материала, чтобы дописать курсовую. У тебя есть что-нибудь про административное деление Федерации Истара?

Естественно, ничего такого у него не было. Отец вообще не имел привычки хранить книги, лишенные практической ценности.

— Мастер Ребенген говорил, что в Хемлен отослали архив барона Литсера. Может, там найдется что-то по моей теме. Он вроде увлекался древностью.

И папа без колебаний отправил меня знакомиться с Браммисом в одиночку. Ну и черт с ним! Я приказал конюхам оседлать двух лошадей и взял с собой сержанта Кетса. Меня одолела спортивная злость — смерть как хотелось увидеть человека, который умудрился так достать моего отца и при этом остаться в живых.

Выехали мы ранним утром, по холодку, нарядившись в официальные дворцовые одежды. Причем черно-красная форма Кетса смотрелась гораздо эффектнее моего мундира наследника, спешно расставленного на два пальца. Броню я не стал надевать из принципа. Едва мы покинули пределы усадьбы, нас обступили поля колосящейся пшеницы. Бескрайние пространства колыхались длинными волнами, ни колючек, ни кустарника, только в низинах зеленели осокой остатки весенних болот. Утренняя мгла медленно таяла под солнцем, небо меняло цвет с розового на голубой, в хлебах чирикала какая-то птичка. Благодать!

Дорога промелькнула незаметно, прибытие состоялось резко. Я как раз любовался видом на аббатство (кольцо каменных стен на вершине двойного холма), когда сержант осадил своего коня и с плавной рыси мы перешли на осторожный шаг. Состояние хемленской дороги было жуткое. Когда-то ее замостили местным буроватым камнем, давно и небрежно, а может, потом пытались разобрать кладку, но и этого дела не закончили. Результат был гораздо хуже, чем просто «дороги нет». Сержант Кетс едва заметно морщился, направляя коня в обход провалов на мостовой. Я не удержался:

— Что, отец так мало платит своим конюхам?

Сержант скривился, уже не таясь:

— Из наших здесь почти никто не живет, сэр.

— Почему?

Он неопределенно пожал плечами.

— Разногласия с местными?

— Да здесь же нет ничего, сэр! Местные в основном работают в аббатстве, получают за работу натурой. В городе даже хлеб не пекут. Все мастерские принадлежат монахам. Случись что, гвоздя купить будет негде, сэр.

— У монахов что, нет денег починить дороги?

— Они мирским не интересуются.

Мирское мирским, но поддерживать порядок на своей земле надо.

«Жмоты», — констатировал Тень.

Я не стал спорить и начал внимательнее смотреть по сторонам.

При близком рассмотрении хемленская слобода выглядела неприглядно. До трети домов стояло заколоченными, с полуразобранными крышами и дырами в стенах. Работающих лавок я не заметил, зато сразу наткнулся на местный кабак — день только начался, а у его дверей уже сидели какие-то испитые личности. Тень лучше меня распознавал признаки нищеты — запах плохой пищи, всего старого и лежалого, латаную одежду, детишек помладше, бегавших по улице вообще без порток — просто в длинных холщовых рубахах. Ничего напоминающего уличную торговлю или паломников по святым местам, мы вообще были единственными чужаками на улице.

Словом, для приличного вора Хемлен интереса не представлял.

Но ведь были же здесь иные времена! Кто-то ведь построил этот фонтанчик на площади, который теперь высох, двухэтажную ратушу с башней, на часах которой сейчас даже не было стрелок. Когда аббат Браммис заполучил в свою собственность этот городишко, он был явно в лучшем состоянии.

Мы ехали, на нас глазели. Больше всего взглядов привлекала форма Кетса. Ну конечно, гвардеец Лорда! Не часто, должно быть, они сюда заглядывают. На повороте к холму дорога резко улучшилась, словно ее ремонтировали за счет тех кусков, которые нам пришлось объезжать. Перед нами были распахнутые ворота аббатства, то, что решетка на другой стороне надвратной башни опущена, не сразу бросалось в глаза. Сержант прокричал охране мое имя и титул, и, пока монахи решали, пускать или не пускать внутрь будущего хозяина провинции, я дал волю чувствам вора. Тень Магистра слышал, как наверху возится стража (пятеро), чувствовал запах цветущего шиповника (хороший здесь садовник), видел, как на дальней стене дрожат блики от стекла и металла. Зловредный дух чувствовал приятное возбуждение: в таком месте обязательно будет что взять. Фантазер…

Благодаря слуху Тени я различил разговор, который моим ушам не предназначался.

— Спокойствие и дружелюбие, — негромко вещал старческий голос. — О нем говорят разное. Физическое давление отпадает, но я не слышал, чтобы он был замешан в каких-либо серьезных интригах. Думаю, что убеждением мы добьемся гораздо большего.

— А что, если вмешается отец? — Второй голос принадлежал человеку средних лет, на лице которого воображение сразу поместило гримасу брезгливости.

Ответом ему был сухой смешок.

— Вы молоды, брат Ароник, а потому не знаете того, о ком говорите. У старого дьявола есть слабость — он слишком уверен в себе. Убеди мальчишку остаться на ужин и устрой охранника где-нибудь подальше. Возможно, в трапезной. — Последние слова были произнесены тоном приказа.