Книга Ни о чем не жалею - Даниэла Стил

Первым побуждением Джона было вызвать «Скорую помощь», но онзнал, что все это — дело рук Элоизы, и боялся вопросов, которые непременноначали бы задавать ему медики. Поэтому вместо того, чтобы вызвать врача на дом,он завернул девочку в одеяло и, легко подняв на руки, выбежал на улицу.

Ему повезло. Он сразу остановил такси и велел водителюсрочно отвезти их в ближайшую больницу. До госпиталя Святой Анны они домчалисьза семь минут, однако за это время Джон едва не поседел. Ему все времяказалось, что девочка перестала дышать. Он в отчаянии сжимал ее хрупкиезапястья, нащупывая тонкую ниточку пульса. Оказавшись в приемном покоебольницы, Джон уложил безвольно обмякшее тело дочери на первую же попавшуюсясвободную каталку и хриплым голосом объяснил дежурной сестре, что его беднаяГабриэла упада с лестницы.

По лицу его катились слезы, да и сам он выглядел такимнесчастным и растерянным, что ему поверили, хотя от Джона все еще пахло виски.Девочка была в таком состоянии, что ни один нормальный человек не мог быпредставить себе даже на минутку, что это — дело рук ее родной матери. Джону,во всяком случае, не задали ни одного вопроса — быть может, еще и потому, чтовремени не было. Врачи сразу же надели на Габриэлу кислородную маску, ввели ввену толстую иглу капельницы, после чего две санитарки увезли ее в отделениеинтенсивной терапии. Джон остался ждать в приемной.

Он просидел там несколько часов, прежде чем вышедший к немумолодой врач сказал, что девочка, без сомнения, будет жить. У Габриэлыоказались сломаны три ребра и порвана барабанная перепонка; кроме того, врачиподозревали сильное сотрясение мозга. Страшная рана на ноге, которая такнапугала Джона в первые минуты, ни жизни, ни здоровью Габриэлы не угрожала,хотя его и предупредили, что шрам скорее всего останется. В заключение врачвыразил надежду, что через несколько дней опасность будет уже позади и мистерХаррисон сможет забрать девочку домой.

«Только не домой!» — чуть не выпалил Джон, но вовремяспохватился. Вместо этого он спросил:

— Как вы считаете, сотрясение мозга — это… серьезно?

— Зависит от того, сколько времени прошло от моментападения до поступления в больницу, — ответил молодой врач. — Восколько это случилось?

Но Джон только покачал головой.

— Возможно, она пролежала без сознания несколькочасов, — выдавил он наконец из себя. — Я нашел ее не сразу. Меня,видите ли, не было дома…

И он отвернулся, думая о том, что сказал бы врач, если бызнал правду.

— Думаю, ничего страшного не произойдет, онапоправится, — поспешил успокоить его врач, заметив выражение лицаДжона. — Домашняя обстановка и соответствующий уход быстро поставят ее наноги.

И Джон скрепя сердце заверил доктора, что они с матерьюсделают все возможное для девочки.

Он не хотел уходить, не увидев дочь, и ему разрешилизаглянуть к ней в палату. Габриэла спала. Это несколько успокоило его, ипримерно через полчаса Джон решился наконец уехать. Уже сидя в такси, оннеожиданно подумал о том, что он скажет Элоизе. Джон не знал, как остановитьее, как не дать изуродовать или убить девочку.

Он хорошо понимал, что вчера Габриэлу спасло только чудо ичто в следующий раз ей может не повезти. Он мучился, но решиться ни на что немог. А лучше всего будет уйти самому, навсегда бросить Элоизу, чтобы никогдабольше не видеть того, что он увидел сегодня утром.

О дочери, о том, какая судьба ее ждет, Джон почти не думал.В больнице Габриэла была в безопасности, и это было все, что он желал знать.

Двери особняка он открывал не без содрогания. Когда жеобнаружилось, что Элоизы нигде нет, Джон испытал настоящее облегчение. У негословно гора с плеч свалилась. Он понятия не имел, куда она могла отправиться,но не все ли равно. Машинально поглядев на часы, Джон прошел в библиотеку и,налив себе на два пальца чистого виски, опустился в глубокое кресло у камина,раздумывая над тем, что же он все-таки скажет Элоизе, когда наконец ее увидит.

Теперь-то он знал, что Элоиза — бесчувственное животное,злобная инопланетная тварь, бездушная машина, которая способна уничтожить все,к чему ни прикоснется. Когда-то он любил ее, но сейчас воспоминание об этомвызывало в Джоне одно лишь удивление. Он не понимал, как он мог так обмануться.Неужели он и вправду думал, что Элоиза может быть ему хорошей женой и добройматерью их детям. Теперь, во всяком случае, Джон ничего так не желал, какоказаться от нее как можно дальше.

Элоиза вернулась домой вскоре после полуночи. На ней быловечернее платье из темно-синего бархата, и, несмотря ни на что, Элоизаоставалась чертовски привлекательной женщиной — она сама это знала и пускала вход свои чары каждый раз, когда это было необходимо. Но только не сегодня.

Увидев мужа, полулежащего на кушетке с недопитым бокалом вруке, Элоиза смерила его взглядом, исполненным ледяного презрения.

— Как любезно с твоей стороны навестить меня, —проговорила она, не скрывая своего отвращения. — А ты неплохо выглядишь,Джон… И все-таки чему я обязана удовольствием видеть тебя здесь? Что, Барбарауехала из города или просто занята с другим клиентом?

Она стояла прямо перед ним, слегка помахивая в воздухе своейизящной бисерной сумочкой, и Джон испытал сильнейшее желание заорать на нее,выплеснуть остатки виски ей в лицо. Но что бы он ни предпринял, Элоиза всеравно была намного сильнее его. Он, конечно, мог ее ударить, но это до странностиничего не меняло. Рядом с Элоизой он был рохля, тряпка — плюнуть и растереть.

— Тебе известно, где сейчас наша дочь? — спросилДжон заплетающимся языком. Он уже почти опустошил стоявшую в баре бутылку вискии снова был пьян. Несмотря на это, он точно знал, что именно он хочет и долженей сказать. Единственное, о чем Джон сожалел, это о том, что не сказал ей этогораньше, но раньше он бы не посмел. Барбара вдохнула в него мужество, видстрашных ран Габриэлы укрепил его решимость, а виски — избавило от вечной,самому ему непонятной зависимости.

— Я вижу, тебе не терпится мне это сказать, —ответила Элоиза и улыбнулась с видом кошки, только что придушившей и съевшейбеспомощного птенца. — Ты ее куда-то увез? Спрятал? Выгнал?..

Теперь Джон воочию лицезрел, каким чудовищем была его жена.Но вот чего он никак не мог взять в толк, это где же были его глаза раньше. Дачто тут гадать — он сам хотел быть обманутым. Джон вообразил себе, какой должнабыть Элоиза, и сам же поверил в собственную выдумку. И даже сейчас он несобирался думать о последствиях этого самообмана.

— Ты была бы рада, не так ли? — Джон кривоусмехнулся. — Наверное, надо было отдать девочку в приют сразу послерождения. Или пустить по водам в плетеной корзинке. Ты была бы довольна, да иГабриэле было бы лучше…

Его лицо снова скривилось, но это была уже не улыбка. Джон струдом сдерживал слезы.

— Избавь меня от этих глупостей, Джон. Где Габриэла? УБарбары? Ты что, решил ее похитить? Боюсь, в этом случае мне придется вызватьполицию. — С этими словами Элоиза положила на стол свою элегантную сумочкуи села в кресло напротив, скрестив изящные ноги в тонких чулках. — Такчто, Джон, где эта мерзавка? Где ты ее прячешь?