Книга Играй в меня - Ирина Шайлина

Она восхитительна, говорят мне мои ладони. Они оглаживают её тело, впалый живот, грудь, бедра, ягодицы. Отталкивают её руки, что пытаются прикрыть, спрятать от меня то, что сейчас необходимо мне так сильно, что я сам боюсь своих желаний.

— Красивая, — шепчу я, и втягиваю в рот её грудь. — Вкусная…

Забыл о своих стереотипах, продажная женщина — грязная. Поцеловать бы, да отворачивается. Ловлю её лицо руками, прижимаюсь к губам, проникаю в приоткрытый рот языком. Кожа солёная. Она плачет. Остановиться бы, да сил нет. Я успел забыть, когда последний раз желал женщину с такой силой. Это не степенный супружеской секс. Эту девушку даже трогать больно, внутри все сворачивается тугим узлом.

— Не плачь, — почти умоляю я, пьяный придурок. — Пожалуйста.

Она снова всхлипывает. Послушно закидывает на мою шею руки, раздвигает ноги. Она плачет, но готова принять меня. Горячая, мокрая. Я врываюсь внутрь и буквально вздыхаю от облегчения. Но легче не становится. Словно мой член раскален. От него жар волнами по телу, искрами в мозг. Или это алкоголь? Меня словно качает, уносит, я схожу с ума под её всхлипы, своё судорожное, прерывистое дыхание, размеренный скрип кровати.

Я действительно сошёл с ума — мне кажется, что подо мной Катя. Моя Катя, ничья больше. Сходить с ума мне нравится. Сколько мне не было так хорошо? Лет десять, нет, даже больше. Как выдернули из моей жизни Дюймовочку, с корнями, с кровью… Ушла и все волшебство с собой забрала, оставила только серую, скучную жизнь.

— Ненавижу, — шепчу в едва уловимо пахнущее цитрусом ухо.

И правда, ненавижу. За то, что я так пьян. За то, что она не Катя. Мне хочется сделать ей больно. Но даже на пике и пьяным во мне живёт табу, вбитое ещё родителями — нельзя делать больно женщине. Но устоять не могу, тянусь к её груди, сжимаю её, понимаю, что сильно…хочется кусать, чувствовать кровь на зубах, кричать. Странная смесь отчаяния и страсти кипела в жилах.

Я двигаюсь так быстро, что кровать грозит развалиться под нами. Наслаждение, которое кажется таким близким, мучает меня своей недостижимостью, маячит на самом краешке сознания, дразнит.

Видимо, луна выглядывает сквозь прорехи в тучах. Такая же пьяная, как я, как сегодняшний вечер. Пятно скользит по постели, подкрадывается к ней, к моей незнакомке. На доли секунд освещает её лицо. Мне кажется, что она и есть Катя. И одновременно с этим на меня обрушился мощнейший оргазм. Скомкал моё тело, сломал, лишил возможности дышать, думать, жить…

Я упал на её тело, такое тонкое и хрупкое, обманчиво родное и знакомое. Чужое, продажное. То ли осознание этого факта навалилось, то ли алкоголь взбунтовался, но к горлу подкатила рвота. Я оторвался от неё, от рыжей девочки, пошатываясь поднялся, в сотый раз убедившись в том, что чертовски пьян. Вывалился в прихожую. Обернулся на мгновение — девушка сидит, прижав к груди чёрное платье. Смотрит — на меня. Так серьёзно, что страшно. Я на свету, она видит меня как есть, пьяного, голого, возможно, жалкого… А сама прячется в полумраке, только глаза блестят.

Желудок сжимается в спазме, напоминая, что пить — здоровью вредить. Я бросился в ванную, склонился к унитазу, и именно в тот момент, в который все, что я выпил за вечер низвергалось из меня с болью и стонами вперемежку, я вдруг чётко понял — она не как Катя. Она Катя и есть.

Голова буквально раскололась на части, не дожидаясь утреннего похмелья. Мысли кружились, хаотично сталкивались друг с другом, отказывались упорядочиваться. Я сел на пол, на холодную плитку. Затем заставил себя подняться, умыться ледяной водой. Она струйками стекала по груди, но в чувство не приводила. В голове билось её имя — Катя.

Решившись, рывком распахнул дверь, заглянул в комнату. Незнакомки, кем бы она не являлась, уже не было. Только лифчик одиноко свисал со спинки стула.

Глава 10

Катя

Его вырвало. Стошнило. Наверное, это закономерно, даже правильно. Именно так этот секс и должен был закончиться. Нужно бы порадоваться, что не на меня. Я сидела на постели, слушала вовсе не аппетитные звуки из ванной. Меня словно парализовало. А потом опомнилась.

Господи! Вряд ли его будет тошнить всю ночь. Сейчас он выйдет из ванной, надо будет о чем то с ним говорить, улыбаться даже. А я не смогу. Я вскочила на ноги, нашла своё пальто, накинула его прямо на голое тело, собрала в охапку свои вещи, сапоги, и босиком выбежала на улицу.

Снег обжег ступни. Из дома доносилась музыка, взрывы смеха, крики. Пьяный женский визг. Ненавижу, всех ненавижу. Я бежала, не в силах остановиться, боялась, что сейчас Димка обнаружит моё отсутствие, выйдет меня искать. Машина Игоря стояла на парковке, он обещал дождаться. Не обманул.

Я ввалилась в автомобиль, пропахший сигаретным дымом, блаженным теплом, едва уловимым запахом бензина, едва не застонала, не веря, что смогла убежать.

— Настолько плохо? — спросил Игорь.

— Не спрашивай, — отозвалась я.

Залезла на сиденье с ногами, спрятала их под полами пальто, не в силах согреться. Заставила себя обуться. Игорь закурил, предложил сигарету и мне, я отказалась. Тогда бы меня тоже вырвало, как Димку.

— Не гони ты так, — почти ласково сказал Игорь у моего подъезда. — Не настолько все и страшно.

— Надеюсь, в следующий раз трахать будут тебя.

Прощаться я не стала. Влетела в квартиру, заперлась. Потом придвинула к двери комод, чтобы точно никто не проник. Вдруг Димка решит все же поговорить, или вдруг у него дар так же проникать в моё жильё, как у Сеньки.

Ноги болели. Одна ступня даже кровила, босиком бегать, я вам скажу, то ещё удовольствие. Снег мягок и пушист только на вид. Я пустила горячую воду, почти по максимуму, залезла в душ, успев подумать, что если не прекращу мыться с такой частотой, то у меня просто облезет кожа.

Уперлась лбом в кафельную плитку на стене и позволила горячим струями бить в спину. Господи, как гадко! От того, что там был Дима не легче. Хуже в сто раз. Гаже. Боже, у меня теперь даже чистой первой любви нет. Все изгадил, все испачкали…

Я тихо заскулила, пытаясь выплеснуть из себя отчаяние. Но его было слишком много, так, что оно лилось через край и никак не заканчивалось. И слёзы не текли, ни в какую. Может, все уже выплакала?

Подушечки пальцев сморщились, а я все стояла, не в силах уйти. Не могла шевелиться, не хотела. Выключила воду, села в ванную, уткнулась лбом в колени. Когда прогретый воздух остыл, стянула с крючка халат. Завернулась в него, и легла калачиком на дне ванной.

Наверное, тогда, много лет назад, у нас бы все получилось. Мы можем лишь предполагать, а судьба играет нами, как хочет. Подсовывает нам препятствия, чтобы мы спотыкались лишний раз, совершали сотни, тысячи проступков и ошибок. В итоге, путь, который казалось было вел к счастью, оказывается слишком извилист и тернист, и приводит в тупик.

Во мне рос мылыш. Он был совсем крохотным, несколько недель. Похоже, его присутствие вызывало неожиданные изменения в моём организме. То, что я распухну его вынашивая, я считала нормой — не великая плата за право стать матерью. Но мой организм считал иначе. Он сопротивлялся. Мучал невыносимой утренней тошнотой, изматывающей, бесконечной. Хорошо, что мамы не было дома — догадалась бы обо всем сразу. Моё сердце то замирало, словно раздумывая, стоит ли ему вообще дальше трудиться, то начинало частить так, что я задыхалась, чувствуя, как каждый его дробный удар отзывается в моём мозгу, отдается утроенным эхом.