Книга Беременная от моего сына - Ольга Джокер

— Всё поняла и приняла, Артур, кроме одного — ничего у меня не получится с Максимом. Как не проси.

Глава 19

Артур.

Когда кого-то из моих друзей тянуло на молоденьких девочек, я подшучивал и говорил, что это однозначно кризис среднего возраста. По рассказам товарищей знал, что с юными нимфами обычно много проблем и забот, зато хорошо в постели. Я же старался выбирать себе опытных партнерш, потому что мне казалось, что молодость обязательно приравнивается к глупости. А глупость в людях, будь то женщины, или мужчины, я категорически не переваривал.

Сейчас же я сижу напротив Насти, которая понимающе смотрит мне в глаза и принимает наш разговор как взрослый адекватный человек. В этот момент я думаю о том, что ошибался. Настя достаточно рассудительна и умна и возраст в данном случае здесь ни при чем. Если её и задели мои слова, то она никоим образом этого не показывает.

Прямая осанка, вздернутый нос, плотно сжатые губы и непроницаемое лицо. Только грустные глаза выдают то, что на самом деле твориться в душе у этой девочки. Она запуталась в себе, точно, как и я. Но так как я старше её, то взял на себя право первым разорвать это непонимание между нами.

— Я не настаиваю, Настя. Только когда родится ребёнок помни, что смело можешь эксплуатировать Макса. Ему будет полезно.

Настя слегка улыбается. Опирается о кухонный гарнитур, складывает руки на груди. В обтягивающем фигуру платье видно небольшой аккуратный живот, в котором она носит ребёнка Макса. И почему раньше беременные женщины казались мне отвратительными? По-моему, Настя очень даже милая и особое положение ей к лицу. Тряхнув головой заставляю себя не думать больше о ней, её теле и внешности.

Максим собирается налаживать отношения с матерью своего ребёнка, а я должен ему в этом помогать, а не мешать, сбивая девочку с толку. Возможно, со временем даже дружеские отношения между ними смогут перейти на новый уровень. Тем более рождение ребёнка должно сблизить их. Мне бы правда этого хотелось, даже несмотря на свои не здоровые симпатии к Насте.

— Хорошо, Артур, я учту, — кивает. — Я никогда не собиралась ограничивать его отцовские права.

— Ты… так и не сказала о беременности своим родителям? — спрашиваю после минутной паузы.

— Пока нет, — смущенно пожимает плечами Настя.

— Если у тебя возникнут с этим сложности, я могу с ними сам поговорить, — поднимаюсь с места, подхожу чуть ближе и ставлю тарелки в раковину.

Настя инстинктивно отодвигается от меня в сторону. Молодец, девочка. Поняла, что от меня нужно держаться подальше. Закатываю рукава, включаю теплую воду, беру мочалку и лью на неё много лимонной жидкости для мытья посуды, чтобы перебить запах ванили, исходящий от Насти. Почему-то от её запаха в голове проносятся картины вчерашней новогодней ночи, а это очень и очень плохо. Вспоминаю её неопытность, нежность, волнение и страх. Наверняка ей было непросто переступить через себя и сделать шаг ко взрослому мужчине первой. Чтобы окончательно притупить воспоминания, делаю воду погорячее, так что из крана валит пар, а руки мгновенно краснеют. Блядство.

— Не нужно с ними говорить, — просит негромко Настя. — Я сама им всё расскажу после рождения ребёнка. Они у меня не тираны, нет. Просто это непросто морально.

— Ладно, в любом случае — обращайся, — выключаю воду, вытираю руки полотенцем и радуюсь тому, что у меня появилась возможность уйти.

Кажется, мы с Настей обо всём договорились и можно и дальше плыть по течению своей типичной холостяцкой жизни. Делаю шаги на выход из кухни, пока не слышу негромкий голос себе в спину.

— Артур… скажи только одно, тебе не понравилось вчера?

Поворачиваюсь к Насте лицом, сую руки в карманы брюк и стискиваю кулаки до хруста. Несколько секунд раздумываю и молчу. Я совру самому себе, если скажу сейчас, что мне не понравилось, и я не хотел её. Хотел. Такую какой она есть — настоящую, юную, хрупкую.

— Понравилось, Насть… Только это совсем ничего не меняет.

Она незаметно кивает и ждёт, пока я уйду.

— Тебе можно кататься на санках? — спрашиваю неожиданно.

— Если только с невысокой горки, — усмехается Настя.

— С невысокой. Я знаю такие у нас в лесу. Одевайся потеплее, потому что после обеда мы идём на прогулку.

***

Я возвращаюсь в свою комнату и тут же иду принимать бодрящий душ. Сейчас бы баню растопить, а потом занырнуть с разбегу в высокий сугроб. Голышом. Может это помогло бы мне справиться с диким возбуждением в области ширинки. Закидываю полотенце на плечо и иду в ванную комнату.

Раньше мы часто ныряли с отцом в сугробы. В моем далеком счастливом детстве. Только тогда баня была другой, да и дом не таким как сейчас. В какой-то момент я просто взял и разрушил здесь всё подчистую — под недовольство родителей и причитания отца.

Построил новый дом, новую баню, поставил высокий забор, беседки и бассейн. Помню, как привез родителей сюда после капитального ремонта, а отец недовольно окинул взглядом всё то, что строилось полгода и сказал, что огорода ему всё же здесь не хватает. Он всегда таким был — суровым, порой жестоким. Никогда не хвалил, часто придирался по мелочам. Именно поэтому для Макса я всегда стремился стать в первую очередь другом, с которым он всегда мог бы поделиться чем-то важным и не услышать от меня осуждения.

Когда возвращаюсь из душа в комнату, то застаю в своей постели Аллу. В одном прозрачном нижнем белье, с призывно разведенными ногами. Она манит меня указательным пальцем к себе и наигранно выгибается в позу, которая по идее должна меня возбуждать. Но почему-то не щёлкает и не возбуждает.

— Кажется, вчера я доступно объяснил, что утром первого января, ты вызываешь такси и уезжаешь отсюда?

Снимаю полотенце, которое обернул вокруг бедер и надеваю на себя спортивные трико и футболку. Улыбчивое лицо Аллы превращается в недовольную гримасу. Она садится на кровати, подгибает ноги под себя и накрывает дрожащее тело пледом.

— Если я сделала что-то не так, ты скажи — я всё исправлю.

— На этапе знакомства я ясно дал понять, что не потерплю мозгоебства. От тебя или кого-то другого, неважно. Мне просто всё это не нужно, понимаешь?

— Понимаю, Артур. Я всё понимаю… — она откидывает плед в сторону и ползёт на коленях ко мне.

Обхватывает меня руками за бедра и начинает… чёрт, плакать. Её плечи содрогаются от слёз, а на моих серых трико остаются влажные следы.

— Больше этого не повторится. Никогда! Обещаю! Только позволь мне остаться, Артур. Просто позволь, — всхлипывает Алла.

Я должен её успокоить, наверное, но вместо этого молчу и не двигаюсь. Позволяю ей оттянуть резинку трико вниз и достать оттуда возбужденный член. Напряжение после вчерашней ночи мне так и не удалось снять даже с помощью ледяного душа. Закрываю глаза и чувствую, как теплые губы смыкаются на головке. Алла работает умело и старается сделать так, чтобы мне понравилось — глубоко и тесно, помогая себе рукой и издавая влажные чавкающие звуки. И я правда пытаюсь переключить внимание на неё, но вместо этого сознание рисует Настю в телесном комплекте простого недорогого белья. Её изящные формы и пухлые губы, которые целовали меня так неумело, но жадно, словно в последний раз. Перед тем как кончить, я только и думаю о том, что это мне надо держаться от Насти подальше. Нужно прервать свои короткие новогодние каникулы и как можно раньше вернуться в город.