Книга Нет ничего сильнее любви - Таня Винк

– М-да… – Галя досадливо мотнула головой, Ленка работает неофициально, жаловаться нельзя.

– Да пошел он в задницу, мы сейчас гуляем, – Ленка поправила сумку на плече и взяла Галю под руку, – надо твою голову качественно проветрить.

– Ты права, – буркнула Галя.

– Перестань кукситься, я из тебя грусть быстро вытрясу, ты меня знаешь.

Галя знала – Ленка умела рассмешить рассказами и анекдотами до колик в животе, а некоторые ее истории позже попали в Галкины романы. Но сейчас ее распирало от желания поделиться с Ленкой своими переживаниями – они всегда всем делились безбоязненно: так похожи были их взгляды на жизнь. А как иначе? Ведь они только внешне разные, а внутри – родственные души, с седьмого класса, с первого дня учебы в только что открытой школе в новом микрорайоне.

– Мне позвонила девушка Андрея.

– Бедная… – с сарказмом сказала Ленка. – Ну как она?

– Уже лучше.

Несколько шагов они прошли в молчании.

– Мы договорились, что они придут ко мне в гости в субботу, – тихо сказала Галка.

– Придут в гости? С детьми?

– Конечно.

– Вот так поворот… Ты не обижайся, но я не завидую его женщинам.

– Знаю. И еще я знаю, что он не выкинет дурь из головы, пока не влюбится по-настоящему.

Лена сдвинула брови и между ними пролегли две складочки. И тут ее довольно грубо толкнул проходящий мимо мужчина средних лет.

– Какого хрена торчать посреди дороги? – рявкнул он сквозь гнилые зубы и обдал подружек непередаваемым запахом перегара.

– Пошли отсюда, – Лена осмотрелась, – хм… все скамейки заняты. Ну и хорошо, а то я на работе всю попу отсидела.

– А я сегодня ничего не отсидела, я сегодня ленивая, – добавила Галка, – идем в кафе, там поговорим.

До кафе они шли как заговорщики – одинаково озабоченные и хмурые. Галя – отчасти из-за пустой головы. Лена пребывала в мрачной уверенности, что Андрей в субботу не придет. Такие не меняются. Ему уже, слава богу, двадцать пять, у нормальных мужчин в таком возрасте семьи, дети, ответственность, а этот никак не научится ладить с женщинами. Месяца три-четыре пассии выдерживают его ревность, а потом сбегают.

В кафе очереди не было – народ мороженое на лотках покупал, и правильно делал, разница в цене здесь и на улице была существенной. Посмотрев на прейскурант, Лена скривилась.

– Слушай, это на лохов рассчитано. Идем-ка отсюда.

– Идем, – Галка кивнула, – купим на лотке и сядем где-нибудь в тенечке.

Так и сделали. И тенечек тут же нашелся – две старушенции, видимо, тоже кое-что себе отсидели, и кряхтя поднялись на ноги как раз в тот момент, когда подружки приближались к их скамейке.

– Видишь? – воскликнула Ленка, сбавляя шаг. – Кто ищет, тот всегда найдет, – торжествующе добавила она и плюхнулась на скамейку.

– Вот что я тебе скажу, – Лена не сводила с мороженого плотоядного взгляда, – генетика – страшная сила, – она лизнула верхушечку, завернутую спиралью. – Я помню, как дядя Сергей ревновал тетю Инну, помню, как ты приходила в школу заплаканная. И синяки тети Инны помню, дай ей бог счастья и душевного покоя, – Ленка переложила вафельный стаканчик в левую руку и размашисто перекрестилась.

…Ох, давно это было, но Галка и сейчас не может вспоминать те годы без содрогания. Их отец был зверем. Не щадил ни жену, ни детей. Галя помнит вечно затравленное, испуганное выражение лица матери – отец мог придраться к чему угодно, даже к соринке на ковре: не пылесосила, потому что про любовника думает! Суп невкусный опять же по этой причине. Дети его не останавливали – в их присутствии он мог вылить на голову мамы содержимое тарелки, а самой тарелкой стукнуть по голове. Стукнет и снова сядет за стол, и зыркает исподлобья – попробуйте пошевелитесь, попробуйте посмотрите на маму участливо! Дети не шевелились и не смотрели – каждый в свое время за такое получал ремня и оплеуху. Особенно доставалось Андрею – он не скоро сообразил, что заступаться за маму нельзя. Поначалу он остервенело бросался на отца с кулаками, кричал и плакал до хрипоты. Отец оторвет его от себя, шлепнет по попе, вытолкает из комнаты – и снова за свое. Андрюша на полу распластался, в щелку под дверью заглядывает и орет, а Галя стоит, не в состоянии даже пальцем пошевелить, потому что помнит то, чего брат помнить не может.

…Она уже крепко спала, когда крик мамы буквально снес ее с кровати:

– Люди! Помогите! Спасите! Галя! Зови людей!

А что их звать? Пару раз Галка выбегала на площадку и кричала, а толку? Соседи даже носы из квартир не высовывали. Галка стоит в дверях своей комнаты и боится дышать, внутри все дрожит, душа в пятках. Снова испуганный, сдавленный крик:

– Галя!

И мама будто захлебнулась. А потом крик брата.

– Заткни его! – кричит отец.

Лепет мамы. Снова крик брата. Какой-то странный.

– Не трогай его… – сдавленный шепот мамы.

Галя не выдерживает, на цыпочках пробирается к приоткрытым дверям родительской спальни и столбенеет.

…Отец держит спеленатого трехмесячного Андрея за ножки и замахивается им, как топором… Удар головы о матрац – бух… Деревянное изголовье кровати в нескольких сантиметрах от белого чепчика с узеньким кружевом. Взлетая вверх, Андрюша не кричит, а как-то странно захлебывается, а перед следующим ударом вскрикивает. Вскрикивает коротко и тут же, всхлипывая, всасывает в себя следующую порцию воздуха. Безучастная мама с разбитой в кровь губой и мокрыми щеками сидит на кровати. На ее лице изумление. Она только и делает, что взмахивает руками. Руки вверх… Руки вниз… Вверх… Вниз… Вслед за ребенком. Взгляд Гали прикован к изголовью. Она с ужасом ждет, когда брат стукнется о деревяшку. Удар неизбежен. Но внезапно отец разжимает руки, и Андрей остается на кровати, лицом вниз. Бешеные глаза отца впиваются в Галю. Ее сердце стучит все сильнее и сильнее, потому что брат молчит. Как в замедленной съемке она видит руки мамы, они тянутся к затихшему малышу.

– Что… Что ты сделал?..

И вдруг Андрюша как закричит! И с ним мама и Галка в один голос – живой! А отец… Отец обошел кровать, взял маму на руки и с силой швырнул вниз. Сила была такой, что боковина деревянного каркаса треснула и со стуком уперлась в пол. Отец матюгнулся, грубо оттолкнул Галю и вышел из спальни.

Милицию мама не вызвала. Гале сказала идти спать. Утром Галку снова разбудил крик матери, но она только уши ладонями зажала. Какая-то возня. Хлопнула входная дверь. Тишина. Мать то ли плакала, то ли скулила. Галка снова в спальню, а там кошмар… Голенький братик лежит на подушке. Тельце странного цвета, как грозовая туча, только не очень темная. Глазки закрыты, левая ручка и левая ножка дергаются. Голова тоже дергается, волосики на лобике и на макушке свалялись. Мама очень похожа на сумасшедшую – Галка недавно видела умалишенную, это их соседка с первого этажа, ее как раз забирала скорая. Вот и у мамы сейчас были такие глаза и такое же лицо, только щеки не были расцарапаны до крови и волосы не так всклокочены. Галка в чем была помчалась к соседям, у них был телефон, и вызвала скорую. Отца дома не было. Позже она поняла – он испугался и сбежал. Вернулся вечером, перепуганный, притихший. Притих он ненадолго – уже через час грохотал кастрюлями в кухне и этим же кастрюлям рассказывал о том, какая мама дура безмозглая, что простудила Андрюшку во время купания, и у него теперь судороги. Находясь в другом конце квартиры, Галка отчетливо слышала его громкий голос, а потом он сам явился к ней в комнату и еще раз пожаловался на маму. Три недели мама с братом провели в больнице. Отец сам готовил еду и отвозил, ну чем не заботливый глава семейства?! Десятилетняя Галка не могла этого постичь и думала о том, как бы отца зарезать. Она даже выбрала подходящий нож, и тут оказалось, что все не так просто, что надо знать, куда бить и как. В шею? Она не достанет, разве только если отец будет лежать. Лучше в живот, там, говорят, есть место рядом с пупком, если в него попасть, то разрежешь артерию, и все… Галя нашла анатомический атлас человека, изучила строение брюшной полости и разочаровалась – отец не такой худой, как нарисованный на картинке. Можно ошибиться… В сердце тоже непонятно как попасть – вдруг напорешься на ребра, а сил у нее недостаточно. Значит, остается вариант с шеей. Когда он будет спать. Пока Галя на доске для резки мяса отрабатывала силу удара, заодно продумывая нюансы нападения и как обеспечить свое алиби, мама и брат вернулись из больницы. И мама простила отца…