Книга Агасфер. Старьевщик - Вячеслав Каликинский

– Почему же только эти? – усмехнулся Агасфер. – Я, кажется, рассказывал вам, как и полковнику, что за много лет напряженных трудов в монастырской библиотеке, благодаря усиленной тренировке и особой методе запоминания, выработал необычный навык чтения. Этот навык, впервые упомянутый швейцарским лингвистом Гершелем, позволяет охватывать зрением не отдельные слова или даже абзацы, а весь текст, помещенный на странице…

– Погодите… Вы хотите сказать, что, просмотрев несколько листов незнакомой вам книги или газеты, вы в состоянии все это запомнить?..

– Не хочу бахвалиться, Владимир Семенович, но не несколько листов, а две-три главы. Причем на любом из знакомых мне европейских языков. Запомнить и дословно воспроизвести…

– Простите, но верится с трудом… Вы позволите небольшую проверку? Эй, человек, принеси-ка сюда быстренько любую сегодняшнюю газету! Сегодняшнюю, дурень! Ага!

Бывший ротмистр развернул свежий номер «Голоса», сложил его пополам и протянул Агасферу:

– Извольте! Меня, к примеру, интересует корреспонденция из Херсона! В середине листа…

Он достал карманные часы, щелкнул крышкой:

– Сколько вам, говорите, потребуется времени?..

Агасфер взял газету в руки, развернул и, прищурясь, принялся рассматривать желтоватый лист. Терентьев следил за секундной стрелкой своего хронометра и был весьма разочарован, когда через минуту с четвертью Агасфер сложил газету.

– И это все? – недоверчиво спросил он.

– Желаете проверить? – пожал плечами Агасфер.

Сохраняя на лице недоверчивое выражение, Терентьев пробежал глазами несколько заметок и возгласил:

– «Консул Григорий…

– «Консул Григорий Степанович Щербина, о смерти которого сообщает телеграф, уроженец города Чернигова», – монотонно продолжил Агасфер. – «Среднее образование он получил в черниговской гимназии, а высшее – в московском Лазаревском институте». Тут грамматическая ошибка, господин Терентьев! – название учебного заведения с прописной буквицы писать надобно!

– Довольно! А вот это, к примеру: «Новая механическая пушка. На днях в Лондоне…»

– «…производилось двумя американскими генералами испытание нового механического орудия “Кливленд”. Орудие весит 450 фунтов и выпускает с одного завода 25 зарядов в 1 ф. весом. При испытании пушка делала 800 выстрелов в минуту, без нагревания дула…»

– Довольно! Вы просто феномен, господин Агасфер! Если это, конечно, не какой-либо трюк наподобие циркового!

– Помилуйте! Какой же тут цирк! На ваших глазах все делается!

– Восхищен вашей скромностью, но не могу, не имею права скрывать от господина полковника сии сверхъестественные способности! Хотите вы или нет, я обязан доложить ему о подобном феномене!

– Да я, собственно, ничего и не скрывал, – пожал плечами Агасфер. – Сам могу рассказать…

За обедом Терентьев выпил пару лишних рюмок, без конца шутил, много рассказывал о своем армейском прошлом. И, как показалось Агасферу, просто беспардонно лез к нему в душу, стремясь поскорее стать своим «в доску». Однако некая фальшивинка в новом приятеле все-таки чувствовалась. Развивший в себе за 20 монастырских лет большую наблюдательность, Агасфер чувствовал в Терентьеве напряженность – сродни постоянному опасению сказать что-то лишнее.

Что стояло за этим, Агасфер пока не понимал. Но старался не «подыгрывать», не изображал готовность немедленно стать «поверенным в секретах и сердечных делах».

После четвертой рюмки Терентьев, доверительно подвинув стул поближе и понизив голос, многозначительно поинтересовался – как у Агасфера обстояли в монастыре дела с «женским вопросом»? Дело-то житейское – не может же молодой мужчина много лет, вопреки физиологии, обходиться без женского пола? А другие монахи? Наверняка монастырские стены – ну признайтесь, господин Агасфер! – не столь уж неприступны в этом плане. Неужели в монастыре не было ни прачек, ни прочей, иногда и специально содержащейся для подобных целей, женской обслуги?

– Совсем-совсем не было? Но ведь человеческое естество никуда не денешь и ничем, простите, «грех воздержания» не замолишь!

Или через минуту:

– А верно ли говорят, что в таких чисто мужских сообществах чрезвычайно развиты противоестественные интимные связи?

Не добившись от собеседника исчерпывающих ответов, Терентьев тяпнул пятую рюмку и заговорщицким тоном предложил Агасферу нынче же – а чего откладывать, дело-то солдатское! – совершить «набег» на «приличный бордель»!

– Нет, в самом деле, дружище, так же нельзя, – бормотал он в ухо Агасферу. – Ненадолго «выпустить на волю» мужскую плоть – это же так естественно! Да вы, после стольких лет воздержания, произведете фурор в любом публичном доме! Извините, но местные красотки вас просто на руках носить будут!

Агасфер молчал. У него были свои соображения на сей счет, однако он вовсе не желал раскрываться перед кем попало. Терентьев же продолжал бубнить:

– В конце концов, мой друг, ежели вам противно само понятие продажной любви под крышей борделя, мы можем придумать нечто особенное. Я, к примеру, знаю в Петербурге несколько «домов свиданий» с приличными хозяйками… Боже упаси – никаких проституток! Верьте слову, – туда заглядывают даже дамы из высшего общества! Хорошо сохранившиеся вдовы, но главным образом – молодые жены престарелых и бессильных в мужском смысле сановников, а также скучающие «амазонки» и желающие разнообразия шалуньи. Даже гимназистки, в ком рано проснулось женское начало…

– Гимназистки? Маленькие девочки? – Агасфер круто повернулся к собеседнику всем телом.

– Ну-у, не такие уж они и маленькие. – Терентьев закинул руки за голову, сцепил на затылке пальцы, прикрыл глаза и сладострастно причмокнул губами. – Все, знаете ли, при них – и тут, и попки… А всего-то, дурочкам, только и надо, что порцию некоего снадобья! Порошочек такой, из Америки привозят. У знакомых аптекарей можно запросто раздобыть – если, конечно, знать, к кому обратиться.

– Из Америки? Да, я знаю. Кокаин называется. А листья кустов, которые местные аборигены жуют, называются кокой…

– Дружище, так вы знаете эту штуку?! – Терентьев откинулся на спинку кресла. Его ноздри стали быстро раздуваться и опадать, словно соблазнительный порошок уже ударил ему по мозгам. – Пробовали? Словно крылья вырастают… Становишься смелым, раскрепощенным…

– Хватит, господин ротмистр! Сам я, слава богу, не пробовал, но действие коки знаю. И к гимназисткам я вам, извините, не попутчик. И вообще, разговоры на эту тему мне достаточно неприятны. Вот представьте себе, что ваша дочь в самом цветущем возрасте приобщается не только к «взрослой» жизни, но и готова отдать свое юное тело за порцию дьявольского порошка опытному бонвивану! Я бы на месте родителя просто растерзал бы негодяя! Впрочем, я старше вас, вам родительские чувства, поди, и неведомы…

– О-о, вот только давайте без этих moralite, господин Агасфер. Терпеть, знаете ли, не могу, от кого бы то ни было! – сверкнул глазами Терентьев. Однако тут же, словно спохватившись, заговорил вполне миролюбиво: – Ну, не желаете, и Бог с вами. Но напрасно, напрасно, дружище. Я ж говорю: полная тайна, полумрак и даже маски – сродни маскарадным! И никакого даже намека на деньги! Ну, хозяйкам таких салонов, понятное дело, немножко надо деликатно сунуть. Должны же они на что-то жить – но все настолько прилично и культурно, что чувства неловкости не возникает! Клянусь!