Книга Выжить в лесу Междумирья - Александр Либих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чирок, не наглей, – проворчало усатое существо, – ему бы себя донести.
Друг перелетел на плечо красавицы и, расправив крылья, зачирикал:
– Целую вечность не целовал я эту прекрасную шейку!
– Миленький, если будешь клеваться, я опять щелкну тебя по клювику!
– О, жестокосердная! – с притворной обидой сказала птичка.
Полуживой Роберт неожиданно встрепенулся и горячо запротестовал:
– Друг, ты ошибаешься! Прости, но ты не прав!
– Да? – растерянно спросил поэт.
– Друг прав! – раздался ворчливый бас хмурого мужчины. – В жизни, конечно, всякое бывает, но зачем же так сразу по клюву?
– Вот именно! – поддержал усатый. – Я ни разу Чиру не говорил, что он по клюву получит, только, случалось, показывал ему мою мягкую, пушистую, немного растопыренную лапу. Поэтому Чир хоть вроде бы уже по-всякому меня обзывал, но жестокосердным еще никогда.
Роберт не умел спорить и выглядел обескураженным.
– Успокойся, нам не желают зла. – София улыбнулась. – Но спасибо, что ты за меня заступился!
Николай вышел из-за спины Роберта.
– Значит, парень, такое дело… Мы придем в один маленький замок. Там хозяйничает симпатичная крылатая женщина, и голос у нее приятный, но порой она бывает по-настоящему, ужасно жестокосердной. София с другом придут раньше нас и потом сделают вид, что впервые тебя видят. Понимаешь, девочке каждый день и без нашей помощи достается, а у друга с хозяйкой замка сложные отношения.
– Я ее не боюсь! – гордо сказал поэт.
– Мы знаем, что ты совершенно бесстрашный, – буркнул усатый, – приходится нам за тебя бояться.
Николай продолжил:
– Фея сразу начнет задавать глупые вопросы: почему вы такие олухи, что это за чучело, зачем вы его притащили? Я скажу, что ты странствующий водопроводчик седьмого разряда, а ты, если сможешь, кивни или скажи: «Да». Хорошо?
Роберту удалось кивнуть, но при этом он чуть не упал.
– Можно мне узнать, кто такой странствующий водопроводчик?
Ответил усатый:
– Не спеши, за работой мы тебе все расскажем, у нас уже есть кое-какой опыт и некоторые предположения. А пока просто сделай, как тебя Коля попросил.
– Думаю, будет еще один важный вопрос, – задумчиво сказал Николай, – насчет медовухи. Как ты к ней относишься?
– Не знаю… Что это такое?
– Мне твой ответ понравился. Только сомневаюсь, что фея тебе поверит. Если даже поверит, то обидится и разозлится, почему-то мне так кажется.
Усатый начал скрести за ухом.
– Точно, Коля, разозлится ведьмака, что он весь такой трезвенький.
– Да. – Николай вздохнул. – Ты, земляк, лучше скажи про медовуху: мол, настоящую уважаю, но в умеренных количествах.
Как тепло было в странном, огромном доме! Роберт блаженно улыбался. Ах да, его о чем-то спросили.
– Простите, сейчас вспомню… медовуху по-настоящему уважаю! – ответил он, пошатываясь и доверчиво глядя на крылатую женщину, которая почему-то сделала шаг назад.
София испуганно прикусила губу, друг нахохлился. Тимофей сел на задние лапы и, казалось, хотел передними лапами схватиться за голову. Николай угрюмо сказал:
– Парень вообще не пьет, ни грамма! Даже не знает, что такое медовуха.
– Да, – кивнул Роберт и упал.
Он почувствовал сильную жажду, и тотчас на его губах оказались теплые, приятно горьковатые капли. Он чуть приоткрыл рот и долго пил. Иногда отдыхал, но как только губы разжимались, чудесная жидкость текла вновь. Потом мягкая, легкая ладонь легла на его лоб. Зазвенел колокольчик и раздался властный голос:
– Софи!
– Чив-чив, – сказал кто-то. – Кикимора хочет кофе!
Нежная рука исчезла, и Роберт опять уснул.
Порой он слышал во сне короткие разговоры:
– Тимофей Васильевич, что-то случилось?
– Нет, просто не спится, хожу туда-сюда, всякое думаю… Молоко-то у нас еще осталось?
– Миленький, ну зачем ты на него охотишься? Он так хорошо поет!
– Кто поет, этот таракашка?!
– Катя, вдруг тебя госпожа фея увидит!
– Надоело трусихой жить! Русалки сильно по нему тоскуют, все меня спрашивают…
Знакомый сильный мужской голос:
– Как там парень из нашей бригады?
– Спит, но реснички уже дергаются!
Почему так много живых существ вроде бы с ним знакомы? Даже во сне Роберт удивлялся.
Прекрасная девушка целовала Роберта, гладила ему лоб и щеки, ее пальцы были больше, чем у Инги, но были такими же мягкими. Однажды он поцеловал нежные пальцы. Они вздрогнули, но не исчезли, и Роберт открыл глаза.
– София, – прошептал он имя любимой, которая была с ним во всех его снах.
– Нет, Софи, я уже кормлю трех странствующих водопроводчиков. Зачем мне четвертый? После обеда пусть уходит, иначе в моем саду появится еще одна статуя, на макушку которой я, наверное, поставлю маленького рифмоплета… выберу момент, когда клюв будет воинственно раскрыт и перья растопырены.
– Госпожа, я уйду с Робертом.
Лицо феи перекосилось от злости.
– Так я и знала! Неблагодарная нищенка! Забыла, как ты обледеневшими кулачками в мою дверь стучала?
– Не забыла. Я старалась изо всех сил, чтобы вы не пожалели о вашем добром поступке. И разве я когда-нибудь забуду, что вы лечили Роберта и позволили ему остаться у вас, пока он не окрепнет!
София опустилась на колени и поцеловала руку крылатой женщины.
– Простите меня, госпожа.
Фея тяжело задышала, но не отдернула руку.
– Мне надо подумать… Кто же будет по дому прибираться, готовить, козу доить? – Неожиданно крылатая женщина усмехнулась: – Девочка, ты ведь могла со своим дружком потихоньку улизнуть. Запомни наконец: каждого честного человека жизнь однажды каким-нибудь страшным образом накажет… но тебя, кажется, не сегодня. И еще, спроси водопроводчиков, почему они такую глубокую траншею роют. Я начинаю подозревать, что они ни на что больше не способны, а совесть не позволяет им просто так карасей в сметане трескать. Боюсь, они будут рыть, пока роется.
София еще раз поцеловала руку феи и, счастливо улыбаясь, выбежала из комнаты.
Чир с грозным видом сидел на перилах.
– Миленький, все хорошо! – прошептала девушка.
– Испугалась! Я со вчерашнего вечера смотрел на нее пылающими глазами! – Щегол прочистил горлышко и, подняв клюв, продекламировал:
– Теперь, пожалуйста, смотри на госпожу фею немножко помягче. Нам с Робертом хочется верить, что в замке после нашего ухода не польется рекою кровь!
