Книга Государство Сократа - Андрей Сандаковский

– Все нормально, поправился, – ответил Андрей. Потом немного поразмыслил и добавил: – Почти.

– Мама попросила меня тебе во всем помогать. А ее об этом попросила твоя мама, – доверительно продолжала рыжая. – Она сказала, что ты частично потерял память, но потихоньку ее восстанавливаешь.

Андрей после этих слов повернулся к Эмме и посмотрел в упор в ее глаза, снизу вверх. В глазах девчонки не было ни злорадства, ни чувства превосходства, ни жалости, которой он больше всего боялся. Взгляд ее больших зеленых глаз говорил лишь о том, что она готова оказать любую посильную помощь, причем абсолютно бескорыстно.

– Я помогу тебе все вспомнить, – с жаром продолжила Эмма, – а о твоей проблеме никому не скажу. Никому-никому, даже фрау Кац.

– Спасибо.

– Клаус, а ты меня-то вспомнил?

– Тебя? Конечно… – Андрею так не хотелось расстраивать эту искреннюю и добрую девчушку, которая с такой надеждой ждала, что он ответит: «Конечно, вспомнил, как же иначе!» Но тогда он бы пошел на обман при первой же встрече с единственным другом, которого так неожиданно приобрел. А друзьями разбрасываться нельзя, тем более в его щекотливой ситуации. Тем более при положительном ответе Эмма расколола бы его парой простых вопросов. Поэтому у него не было других вариантов, кроме как сознаться: – Нет. Еще не вспомнил. Но обязательно вспомню, ты же мне в этом поможешь?

– Да, – закивала Эмма, стиснув губки. Она отвернулась, и Андрей краем глаза заметил, как она стряхнула со щеки внезапно накатившую слезу.

Он чувствовал себя последним подлецом, хотя ничего плохого не сделал.

Началась торжественная часть. Учителям удалось-таки выстроить своих подопечных в ровные шеренги, образовавшие букву «п». В центр вышла директор школы и произнесла длинную приветственную речь, пожелав в конце всем учащимся трудолюбия, упорства в достижении целей и… добродетели. Да, добродетели, Андрей не ошибался. Это слово несколько раз произносила Лилли, когда они занимались философией. Поэтому в тот день после занятий Андрей вбил его в переводчик и узнал точный перевод. Слово-то было обычное, но сказано оно было при необычных обстоятельствах. Произнесено было не на церковной службе, а на школьной линейке. Андрей еще раз взглянул на здание школы и прочитал надпись над главным входом: «ПУТЬ К ДОБРОДЕТЕЛИ ТЯЖЕЛ И ТРУДЕН».

«Должно быть, школа с каким-то уклоном, – решил Андрей, – тут, возможно, и церковное дело преподают». Хотя служителей церкви нигде не было видно.

«Но явно не все слушатели приучены к добродетели, вон тот крепыш из-за пустяка готов был пустить в ход кулаки, – вспомнил Андрей недавнюю стычку. – По всему видно, что уроки добродетели он пропускает».

После линейки фрау Кац повела своих подопечных в отведенный им кабинет. Андрей представлял себе, что сейчас он зайдет в залы наподобие церковных храмов – с множественными фресками и витражами. Но он ошибался. Внутри школа выглядела по-современному. Просторные коридоры с керамической плиткой на полу. На потолках плиты типа «армстронг» с многочисленными светильниками. Покрытие стен из непонятного материала, имитирующего камень. В глаза бросились двери с электронными замками, наподобие тех, какие он видел в больнице в день пробуждения. В коридорах имелись интерактивные информационные системы с отражением изображения на стенах. При помощи этих систем любой ученик мог узнать информацию о расписании, номерах и расположении кабинетов, общем плане школы и других полезных вещах, связанных с обучением.

Классный руководитель подошла к кабинету, поднесла руку к замку, на котором красный цвет сменился на зеленый – дверь разблокировалась. Вошли внутрь. Техническое оснащение кабинета было на уровне: компьютерные моноблоки для каждого ученика, компьютер учителя с проектором, экран для проектора и оконные жалюзи на электроприводах. Стулья учеников – с кожаной обивкой и возможностью регулировать высоту и наклон. Судя по тому, что на стенах висели плакаты с математическими формулами, Андрей заключил, что их классная – математичка.

Дети расселись по местам, только Андрей стоял в нерешительности и не знал, куда бы примоститься.

– Вальтер, что стоишь? – спросила его учительница. – Садись вон рядом с Гофманом, не задерживай класс.

Если бы Андрей знал, где сидит Гофман, он бы, конечно, сел рядом с ним. А так ему оставалось только искать глазами тех, кто сидел один, и ждать какой-нибудь подсказки. На помощь пришла Эмма, показав рукой его место. Гофманом оказался весьма активный парнишка с непричесанными вихрами на макушке. Он постоянно вертелся, переговаривался с другими ребятами, ерзал на стуле, пытаясь подладить его под себя. В общем, шило у него было в одном месте.

Рассадив всех по местам и добившись умеренной тишины в аудитории, фрау Кац еще раз поздравила учеников с новым учебным годом, отметила, что многие вытянулись за лето, что все повзрослели и выглядят отдохнувшими. Следом выслушали монолог учителя о важности предстоящего года обучения, о предметах, по которым придется сдавать экзамены в конце года, об общественных мероприятиях, в которых желательно поучаствовать школьникам, и о многом другом. Потом огласила список уроков на завтра, обратив внимание, что ее математика будет первой. Включила компьютер и отметила всех присутствующих в школьной электронной системе. Так прошел классный час, после которого ученики пошли в актовый зал смотреть подготовленное старшеклассниками выступление. Были сценки, шутки, песни, танцы в исполнении самих учеников. Нескольким классам, и их классу в том числе, сидячих мест не хватило, поэтому они распределились за последними рядами и стояли, подпирая стенку.

Андрей концерт смотрел краем глаза, продолжая внимательно изучать своих сверстников. Его вихрастый сосед по парте стоял рядом с двумя другими мальчишками и что-то обсуждал. По всему было видно, что у этих троих своя компания, и это компания явно не очкастых ботаников. «Шалопаи местные», – определил Андрей. Пока что они вели себя довольно прилично, если не считать дерганья девчонок за волосы и баловство с лазерной указкой.

По окончании концерта всех распустили по домам, и Андрей поспешил отыскать конопатую подружку, пока та не ушла.

– Эмма! – позвал он ее. – Эмма, ты сейчас домой собираешься?

– Да!

– Можно тебя проводить?

– Можно, конечно можно! – обрадовалась девчушка.

– Ты пешком или на велосипеде?

– Пешком.

– Ладно, я тогда просто покачу свой велик рядом, дай мне минутку забрать его с парковки.

То, что она была пешком, было даже хорошо – можно не спеша расспросить у нее обо всем. Вдруг он понял, что поторопился со своим предложением. Если она живет в другой стороне от его дома, то это делало миссию практически невыполнимой. Проводив одноклассницу, он после этого ни в жизнь не найдет дорогу домой. Надо было как-то выкручиваться из ситуации.

– Я, правда, не помню, где находится твой дом, – решил он осторожно прощупать почву, для того чтобы определиться с самой возможностью проводить рыжую.