Книга Янтарь - Елена Синякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я умела быть другой.
Умела быть милой и обаятельной…но это все словно было в другой жизни, где я не была бедой на головы своего окружения. И Янтарь был слишком хорошим, чтобы пострадать от меня. Тоже.
Я ведь уже чувствовала, что не только он привязывается ко мне, но ия к нему, что было большой ошибкой для нас обоих.
Я не могла дать ему ничего из того, что он был достоин.
Он был слишком хорошим для меня, и больно было даже просто подумать, что когда он узнает всю правду, то будет разбит и разочарован…у правды ведь было ужасное свойство рано или поздно всплывать наружу, как бы ты не старался ее спрятать! Происходило это в самый неподходящий момент и ничего хорошего не сулило.
Погрузившись в собственные невеселые мысли, я даже не заметила, что Янтарь повернулся и отложил от себя нож, опираясь бедром на стол и глядя так пристально, внимательно и непривычно серьезно, что я вздрогнула, ощутив этот взгляд кожей и быстро заморгав. чтобы вернуться на землю, особенно, когда мужчина проговорил приглушенно:
— О чем ты думаешь, Ягода?
Он впервые назвал меня по имени.
Не малинка, не облепишка, не клубничка, и всё это было непривычно и странно до дрожи и онемения в кончиках пальцев, словно я думала, что он всегда шутит и лукавит, не способный быть серьезным и даже немного угрожающим, отчего дрожь по телу стала больше, заставляя меня содрогнуться и замереть.
— …Я, правда очень благодарна тебе за все, но дальше я сама, ладно? — выдохнула я, имея ввиду не только молоко и кабанчика, но и мою жизнь, в которую он вошел так неожиданно и быстро, укрепляя свои позиции в моей душе с каждой минутой, проведенной рядом.
Меня это пугало.
— Нет, — покачал головой Янтарь, скрещивая свои ручища на груди и глядя теперь так, словно мог видеть меня насквозь, как рентген, от которого невозможно сбежать и спрятаться.
— Будет правда лучше, если с этого момента наши дороги пойдут в разные стороны… — я знала, что Янтарь услышит мою панику. усталость и боль, видя, как мужчина тут же нахмурился сильнее, сжимая челюсти и какое-то время просто молча, смотрел на меня, словно пытался прочитать мои мысли.
И как же хорошо, что он не мог этого сделать!
Как же я боялась увидеть в его всегда теплых и проникновенных глазах презрение и ненависть…лучше уйти сразу, пока все не зашло слишком далеко, чтобы он смог жить дальше в кругу своей семьи, а я очень далеко от него, вспоминая его глаза, аромат и тепло, которые будут моей поддержкой даже просто оставаясь в мыслях.
Главное, что он будет жив.
Возможно, и я буду…
Оттолкнувшись бедром от стола, Янтарь прошагал до меня медленно и осторожно, словно боялся, что сейчас я закричу и убегу от него, так же медленно и подчеркнуто аккуратно прикоснулся к моему лицу. положив большие горячие ладони на мои щеки, едва касаясь кожи и держа так, словно я была очень ценной и хрупкой, отчего слезы навернулись на глаза неожиданно и совершенно непрошено.
Я так давно не чувствовала себя такой защищенной и хрупкой, что невыносимо успела соскучиться по этому ощущению, делая шаг вперед, чтобы прижаться к его большому сильному телу, словно он был мой дом, мое спасение и моя вера в лучшее будущее, которого у меня не должно быть.
Даже если Янтарь и удивился, то не подал вида, обнимая осторожно и мягко, поглаживая своими горячими большими ладонями по моей напряженной дрожащей от всхлипываний спине.
Он молчал, словно пытаясь впитать в себя каждую мою эмоцию, чтобы понять хоть что-то, но в конце-концов не выдержал и выдохнул в мою макушку:
— Что случилось с твоим отцом, детка?…Расскажи мне всё. От кого ты бежишь?
Почему гонишь меня, когда все твои чувства кричат о том, чтобы я остался и был рядом?
Во мне не было сил даже чтобы тяжело и протяжно выдохнуть, потому что я боялась что от любого моего лишнего движения я просто разрыдаюсь окончательно!
Слишком долго я несла этот груз в себе.
Слишком тяжелым он был, чтобы я могла расправить свои плечи под напором бед и горестей.
Но и рассказать ему не могла…даже если хотела этого больше всего на свете.
Чего боялась?
Его ненависти и разочарования.
Увидеть, как эти глаза теряют свое тепло и наполняются презрением, глядя на меня уничтожающе и яростно.
Я хотела его запомнить именно таким — теплым, верным своему слову, с блеском в глазах, в которых я была словно колючий лучик, не пугающим своим нравом, а лишь забавляющим его.
— Ягодка?
Для всех было бы лучше, чтобы он забыл эти вопросы и меня, и просто продолжал жить своей жизнью, но даже зная его всего пару дней, я уже сейчас могла понять, что так просто он не отступит, и мне придется попотеть и пораскинуть мозгами, чтобы он захотел уйти. Сам.
-..тебе нет необходимости знать это, — глухо пробормотала я, наслаждаясь всей душой и телом этим моментом наших неожиданных объятий, в которых было столько тепла и поддержки, что хотелось остановить время и позабыть о прошлом.
Если бы только это можно было сделать…
— Рано или поздно я все равно узнаю, крошка. Но хочу узнать это от тебя.
Я тяжело сглотнула, понимая, что от кого бы он не узнал, а в любом случае это изменит его отношение ко мне кардинально.
Он отвернется от меня, как только поймет и узнает.
Может, по этой причине нужно было все рассказать и проводить его глазами, полными грусти и боли, потому что едва ли после этого он захочет даже проходить рядом со мной…возможно даже захочет убить.
— Его ведь убили не Кадьяки.
Я вздрогнула, на секунду задерживая дыхание, оттого что Янтарь не спросил, а сказал так уверенно, словно знал это наверняка.
И пока я терялась и хлопала мокрыми ресницами, наверняка задевая ароматную кожу на его груди, мужчина продолжал гладить меня осторожно по спине, говоря так, словно уже все знал сам и просто делился своими мыслями, даже не прося их подтвердить, отчего кровь стыла в моих жилах.
Ведь он был прав.
— То, что ты чувствуешь к роду Кадьяков не достаточно разрушительно и сильно, если бы твоего папу убили именно они. Ты их боишься, осуждаешь за то, что они сделали, но твоя ненависть не настолько сильна, как твое саморазрушение…ты и грустишь и презираешь себя одновременно. И я никак не понимаю, каким образом это связано с Молчуном или твоим отцом. И связано ли.
Боже, не дай ему распутать этот клубок моих эмоций!
Потому что все, что он сказал сейчас было настолько верным и правильным, что мои руки стали в миг холодными, и нервные кончики пальцев трусливо задрожали.
— В тебе слишком мало медвежьей крови, чтобы ты смогла самостоятельно почувствовать какая именно медведица вынашивает твою родную кровь. Но я не ощущал никого рядом в тот момент, когда ты оказалась у берлоги, значит, ты была одна.